Владимир Михайлович рассказал о совершенно новом самолете. В нем все было необычно и непривычно: сверхтонкое крыло, вместо алюминия нержавеющая сталь. На скоростях свыше трех скоростей звука привычный дюраль плавится, как воск. Слушатели сидели как завороженные, вглядываясь в красочный плакат, на котором был изображен самолет со сказочным треугольным крылом и четырьмя реактивными двигателями на пилонах под ним.

Выслушав доклад, отец удовлетворенно кивнул. Ему доставляло наслаждение узнавать о проектах машин, о которых еще вчера не приходилось и мечтать. Он искренне гордился своей близостью к их создателям. Однако это не мешало ему оставаться требовательным, умеющим считать деньги заказчиком.

Он задал тот же вопрос о дальности. Мясищев просто ответил, что межконтинентального перелета самолет совершить не способен, но в Европе для него нет недостижимых рубежей.

Отец согласно кивнул. Совещание одобрило предложения о разработке нового бомбардировщика, получившего индекс М-50.

Обсуждение тем временем перекинулось на новый проект — самолет-снаряд «Буран». Он, без сомнения, достигал любой цели на территории вероятного противника, но как ему удастся выполнить поставленную задачу? Отец снова сомневался. На вопрос, как мыслится преодоление территориальной системы ПВО — ракет и истребителей-перехватчиков, вразумительного ответа он не получил.

Тем не менее проектирование «Бурана» санкционировали. В те годы он казался «синицей в руке». Однако просуществовал проект недолго, с первыми полетами межконтинентальных баллистических ракет надобность в нем отпала. «Буран» даже не начали строить.

Совещание подошло к концу. Отец распрощался с присутствующими, пожелал успехов Владимиру Михайловичу. Он получил необходимую ему информацию. К сожалению, неутешительную. Здесь ожидать быстрого эффективного решения задачи не приходилось. Оставались Королев и Лавочкин.

Усиление нашей военной мощи было не единственным и не главным фактором в становлении новых отношений с Западом. Основные надежды в налаживании международных отношений отец возлагал на расширение контактов: пока еще не начался диалог, но уже происходило знакомство. Много шума в Москве наделали апрельской порой гастроли парижского театра «Комеди Франсез». В те годы всеобщей политизации они рассматривались как крупная дипломатическая акция. На заключительном спектакле «Мещанин во дворянстве» присутствовали все члены Президиума ЦК.

Через два дня, 17 апреля 1954 года, отцу исполнилось шестьдесят лет. В газетах напечатали соответствующие случаю поздравления, указ о присвоении ему звания Героя Социалистического Труда. Пришли немногочисленные приветствия из-за рубежа.

Вечером на одной из государственных дач устроили прием в честь юбиляра. Звучало много тостов, пожеланий успехов и долгих лет жизни. Потом, расположившись на просторной застекленной террасе (на улице вечером примораживало), долго пели задушевные русские и украинские песни. На этом торжества закончились.

26 апреля в Женеве открылось совещание министров иностранных дел. На сей раз обсуждали положение, сложившееся на Корейском полуострове и в Индокитае. Недавно подписанное перемирие остановило кровопролитие в Корее, но вопрос объединения страны так и остался нерешенным.

В Индокитае обстановка складывалась просто трагично. Вьетнамцы истекали кровью в борьбе против французов, но и колониальный экспедиционный корпус держался из последних сил. Обе стороны жаждали мира, и, что парадоксально, и те и другие были готовы к поражению и капитуляции. Первыми не выдержали французы. После разгрома под Дьенбьенфу они сдались. В результате совместных усилий всех стран — участниц переговоров нашли компромисс: образовали независимые государства Камбоджу и Лаос, а Вьетнам разрезали пополам по 17-й параллели. Тогда принятые решения вызвали ликование во всем мире, хотя до самого мира еще предстояло шагать и шагать.

Совещание закончилось только в июле, а пока 1 мая над Красной площадью в сопровождении истребителей МиГ пролетели мой знакомый гигант ЗМ, а за ним, разбившись на тройки, длинная шеренга ТУ-16. Страна демонстрировала нарастающую военную силу.

Накануне 9-й годовщины победы над фашизмом, 8 мая, все газеты опубликовали сенсационное сообщение ТАСС. Я не могу удержаться от того, чтобы не привести выдержки. В нем говорилось: «В печати опубликованы сообщения о выступлении английского премьер-министра господина У. Черчилля на ежегодном собрании организации консервативной партии «Примрозлиг», в котором премьер-министр призывает к улучшению отношений Англии с Советским Союзом и к установлению связей, исполненных благожелательности. Как стало известно ТАСС, это выступление премьер-министра Англии в руководящих кругах Советского Союза…»

На этом я остановлюсь, но и все дальнейшие слова в адрес недавнего «поджигателя войны» были исполнены благожелательности.

Менялся жизненный настрой в Советском Союзе. Сегодня эти шаги кажутся робкими, порой совсем незначительными, но это сегодня.

В те дни даже сообщение в газетах о переходе к совместному обучению в школе мальчиков и девочек воспринималось как немыслимый по своей смелости шаг. Отменялось сталинское постановление! А ведь «И. В. Сталин — выдающийся теоретик марксизма-ленинизма» — такую статью через несколько месяцев, к дню рождения бывшего вождя, опубликует академик М. Митин в газете «Правда».

Тем не менее в сообщении о суде и расстреле начальника следственной части по особо важным делам МВД М. Д. Рюмина уже говорилось, что он пытками заставлял подследственных оговаривать себя, занимался фальсификацией следственных дел. Тогда для того, чтобы решиться на сообщение о пытках в нашей стране, требовалось немалое мужество.

В июле в «Правде» появились слова: «Мирное сосуществование капитализма и социализма вполне возможно». Так назвал опубликованный 27 числа подвал его автор В. Кортунов. Свои мысли он обосновывал обильным цитированием Сталина. Ни В. Кортунов, ни редакция газеты сами никогда не решились бы на подобное заявление, ведь в нем покушались на одну из основополагающих догм, утверждающую неизбежность столкновения двух систем, гибель отжившего строя, замену его новым, прогрессивным.

Именно тогда отец, и не он один, стал задумываться — так ли неизбежна война между двумя лагерями? Не противоречит ли этот тезис всему происходящему в мире? Не ошибочен ли он? Или проще: не устарел ли? Против неизбежности войны восставала сама сущность отца, человека, который исповедовал идею созидания, а не разрушения. Решение покуситься на классиков давалось нелегко. Сначала робко, а затем все явственней формировалась и другая крамольная мысль: для перехода от капитализма к социализму совсем не обязательно вооруженное восстание. В цивилизованных странах смена власти может произойти в результате голосования в парламенте. Я не знаю, как конкретно реагировали коллеги отца, но ему пришлось выдержать не одно сражение.

Сегодня многое кажется очевидным, ясным даже ребенку. Нас волнуют совсем другие проблемы. Мы живем в ином мире. Но чтобы просто остаться жить в этом мире, потребовалось пройти долгий и нелегкий путь. Тогда, в 1954 году, крамольным мыслям еще предстояло оформиться, и прозвучат они в полную силу только через полтора года.

Почти одновременно со статьей о мирном сосуществовании газеты опубликовали ноту советского правительства правительствам Франции, Великобритании и США о коллективной безопасности в Европе.

В воскресные дни отец выходил из ворот Огарева погулять, и, как правило, не один, а с детьми. Мама участвовала в прогулках не всегда. Она быстро уставала, и порой для нее они оказывались слишком продолжительными. Через косогор добирались до красного кирпичного забора микояновской дачи, знаменитого Зубалова. Поместье раньше принадлежало богатому бакинцу. Он обнес его высоченным каменным забором и дал ему свое имя. После революции в части строений разместилась семья Сталина, остальное отошло Микояну. Сталинская половина давно пустовала.