– Ты когда–нибудь видела ее без макияжа?

 – Нет, наверное.

 Кармелла наклонилась ближе и понизила голос. Дэвид что–то печатал в ноутбуке и, по всей вероятности, слушал каждое слово.

– Я видел ее на ужине с Пьером Сьевоном, в «Грот». В субботу вечером.

 – Боже мой, Кармелла. В котором часу? Полиция не спросила тебя об этом?

 – Конечно, спросила. Но на самом деле ничего интересного. Ноэ проплакала в туалете и макияж сошел. Даже и не скажешь без него, что она модель.

 – Трудно по плачущему лицу сказать, модель человек или нет.

 – Это то да. Но модели должны быть твердокожими. А стоило Грейли назвать Ноэ лакричной палочкой, а Пьеру посмеяться над этим, и ты не представляешь реакцию барышни.

 И как она отреагировала? – спросила Лора.

 Кармелла пожала плечами.

– Да как, просидела в ванной пол вечера, пока Грейси не отправила меня её успокаивать. Как последнюю школьницу. Вся раковина была в испачканных косметикой салфетках. Она даже не обратила на меня внимание. И я вынуждена была стоять там, пока она не успокоится. Грёбаная профессиональная этика. И все это время, эта моделька вела себя как настоящая сука. – слово «сука» с Кармеллиным итальянским акцентом прозвучало еще грязнее.

 – Она плакала из–за расистских шуточек Грейси перед Пьером Севьеном, и по–твоему она сука?

 – Она была просто ужасна. Я даже не хочу об этом говорить. – лицо Кармеллы слегка побледнело. Она действительно не хотела говорить об этом. Должно быть, в туалете в «Гроте» произошло что–то по истине ужасное.

 Лора взглянула на Дэвида, не сует ли он свой большой нос с очками, не в свои дела. Видимо, нет. Лору беспокоила мысль:

– С чего портье едет в лимузине?

– У нас обоих широкий круг обязанностей. – улыбнулся Дэвид.

 Она задумалась. Стоит лучше следить за языком.

– Дэвид, что Шелдон ищет?

– В смысле?

 – Лора! – воскликнула Кармелла. – В самом деле!

 – Действительно. Его жена убита, а он на следующий день изучает гроссбухи? Что он ищет? Двойной учет? Давай. Тебе не приходило в голову, что если расскажешь мне, я могу помочь?

 – А я думал, ты просто модельер?

 – Возможно, я именно тот, кто вам нужен. Потому что, что бы он ни искал, навряд ли он знает, где искать. Контракт? Он адвокат, либо он у него, либо Шелдон имеет к нему доступ. То же самое касается и налогов его жены. У гроссбухов компании, которые хранятся на Меэлисон Авеню, есть вся информация, и он легко может её получить. Но если дело в бухгалтерии то, что он ищет? На Мэдисон–авеню, и даже если он их найдет, что он ищет? Недостачу? Откаты? Почему он хочет нас закрыть? Почему держит открытыми? Что же там такое важное, что он приходит через две секунды после ареста Джереми? Или он пытается что–то на него повесить? И если он пытается что–то повесить, это что–то находится на жестком, диске компьютера босса. Дэвид, мне просто интересно. Этот парень приходит в офис и угрожает закрыть нас, потому что у него плохой день, и я начинаю задаваться вопросом, что он еще может выкинуть? Потому что, знаешь, я хочу помочь ему найти то, что он ищет, чтобы он просто свалил, и мы спокойной работали дальше.

 Дэвид откинулся на спинку кресла и постучал пальцем в губы.

– Как думаешь, он любит свою жену?

 – Я не понимаю, как это связано?

 – Думаю, что нет. Его жена убита в офисе. Разумеется, ему нужно провести экспертный учет всего бизнеса Грейси. Что бы ты делала?

 – Напилась. Погуляла с друзьями. Навестила бы маму.Много чего.

 – Нет. Если бы ты была Шелдоном Померанцем, ты бы искала причину, по которой потеряла бизнес своей очаровательной женушки.

 – Окей, но это явно не ищут в учетных книгах.– Машина остановилась на какой–то неизвестной дороге на кладбище в Квинсе.

 – Ты права, – сказал Дэвид. – Ты модельер.

 Брошенное замечание не выглядело жестоким или болезненным, но в расстановке пауз слышался вызов.

 Похороны были как сцена из фильма. Все в черном. Прада. Такун. Поппи Делевинь. Прически у всех идеальны, даже в холодной сырости кладбища. Никто не дрожал или не держал руки в карманах. Кроме Лоры, конечно. Она не закончила свой макияж и волосы в машине Тинто и чувствовала себя, как пятно от варенья на белой блузе на светском рауте.

 Гроб парил над травой, как космический корабль. По форме он напоминал викторианский особняк, а блеск посеребренных деревянных ручек делал его похожим на спорт-кар. Какой–нибудь архитектор или дизайнер обязательно должен был запатентовать этот «шедевр», но нигде не было видно ни лейбла, ни дизайнерского клейма.

 Дэвид остановился на стороне Шелдона в группе скорбящих. Шелдон вел себя так, как и полагается обезумевшему от горя мужу. Она подумала подойти к нему, но потому передумал. Все–таки они были не близко знакомы. Он её лица до убийства никогда не видел, так что навряд ли ему были нужны её соболезнования.

 Лора встала рядом с Кармеллой в надежде, что её недостатки скрасятся грациозностью итальянки. Прибывало все больше и больше машин. И больше всего девушка хотела оказаться сейчас дома, в своей съемной квартире с «адской» кухней.

 Кармелла знала людей, о которых Лора читала только в газетах, и вмешивалась в их шепот и сплетни, как капля шоколада в смесь для мраморного торта. Кармелла так быстро влилась в окружающую их обстановку, что вскоре Лора обнаружила, что стоит одна, пряча озябшие руки в карманы, разгадывая загадку шелковых отрезов, времени убийства и размышляя, возникло ли у полиции столько же вопросов, сколько и у неё.

Поэтому, когда к ней подошел мужчина, она вздрогнула от неожиданности. Он засмеялся, показывая свои запломбированные зубы. Она даже не сразу признала в нем Пьера Севье. С их последней встречи он слегка полысел и на висках прибавилось седины. Одет он был в черный шерстяной костюм на четырех кнопках с укороченными рукавами, который буквально месяц назад мелькал на парижских подиумах.

 – Простите, – сказал он. – Мне показалось, что я вас знаю.

 – Вы были наставником моей сестры Руби в Парсоне. У нас похожий цвет волос.– Полнейшая ложь. Волосы Лоры были прямыми как палки, независимо от погоды, а у Руби всегда ложились блестящими завитками, независимо от того, укладывалась ли она утром или нет. Однако у обеих они были пшеничного цвета, который не нуждался подкрашивании. – У нас разница в десять месяцев. Поэтому мы оказались в одном классе. – она протянула руку для рукопожатия. – Лора Карнеги, никаких отношений с парнями из клубов.

 – Очень приятно. Сейчас я тебя начинаю припоминать. Своеобразное платье–оригами твоих рук дело? – он припомнил её четвертый год обучения и её проект толи платья, толи рубашки, толи пончо из накрахмаленной марли и ниток. Это сооружение без подробной инструкции и одеть–то было сложно, и которое чуть не лишило её зачета.

 – Жаль, что встречаемся с вами при столь печальных обстоятельствах, – сказал Севье.

 – Да. Мы будем скучать по ней, – солгала Лора. Увидев подозрительный взгляд Пьера, она добавила. – Я работаю в Джереми Сент–Джеймс. Я модельер.

 – Я слышал, что Сент–Джеймс болен.

 И она тут же, как мать–медведица, кинулась на защиту.

– Я видела его сегодня утром, и он выглядел здоровым.

 – Я спрашиваю, потому что, я уверен, вы слышали, Шелдон Померанц берет контрольный пакет акций компании.

 – Он не может этого сделать!

 – Если Джереми болен, может. Это прописано в контракте.

«Снова этот проклятый контракт», – подумала мисс Карнеги.

 – Ну, я знаю все из первых рук. У Джереми все в порядке. Он будет на показе в пятницу.

 – О, тогда там его и увижу. – Севье улыбнулся так, как будто ему только что вручили приглашение.

 К ним подошла женщина с длинными прямыми белыми волосами и, коснувшись его плеча, прервала их диалог, что–то быстро заговорив на французском. Их маленький разговор растянулся на вечно, и Лора все больше и больше стала ощущать себя идиотом, который не хотел отпускать неожиданную компанию Пьера Севьена. Она хотела расспросить его об ужине, о плачущей Ноэ, о Кармелле, превратившийся в злобную акулу, но боялась, что она не найдет способа перевести разговор в нужное русло.