Руби стояла в берете, подходящем шарфе и кожаных сапогах с трехдюймовыми каблуками. Ее улыбка была совершенно белой и ровной, и в первый раз Лора подумала о том, что Руби искала работу до тех пор, пока не нашла, в то время как Лора боялась что–то менять. В этот момент она действительно зауважала Руби.

– Что происходиту васна работе?

– Завод 40–й улицы был закрыт, и Андре, вероятно, беспокоился о своих поручениях.

Они спустились в метро и, когда они добрались до южной ветки «R», Руби предложила.

– Давай прогуляемся до 86–ой.

Лора знала, что она имела в виду 86–ю улицу в Бруклине, и что сегодня вечером она не вернется на работу.

В метро, Лора смотрела на свое отражение в окнах вагона и проносящихся мимо подсветках шахт метрополитена и думала только о Джереми. Как её вести себя рядом с ним? Что она наденет? Что она скажет, когда они, наконец, останутся вместе? Она хотела показать своё лучшее «я», но жутко боялась, что в самый неподходящий момент начнет хихикать, шутки будут доходить до неё как до жирафа. Из–за нервов она продумывала каждый момент их свидания, что только больше накручивала её. Она оделась так. Он открыл перед ней дверь таким образом. Он не сделал это. Он сказал её это. Она ответила ему так. Он поцеловал ее в конце ночи. Она упала в его объятия. Но неизменно, он, опровергая все сомнения в том, что он просто использует её, неловко признавался в любви. В конце концов, это была лишь её фантазия.

– Что ты улыбаешься? – спросила Руби.

– Ничего.

– Нам выходить.

В Южном Бруклине Лора чувствовала себя как на другой планете. Руби копалась в мобильном телефоне, набирая адрес. В Манхэттене им никогда не нужно было пользоваться картой. Карта указала им на перекресток, сделав линии проспектов более осмысленными для них.

– Нам туда, – сказала Руби. Они двинулись по 86–й улице.

Погода не изменилась, но в Бруклине здания были ниже, тротуары менее переполнены, а на улице было меньше автомобилей. Кроме того, их ожидания были разными. Хотя они бывали на Кони–Айленде, когда они были детьми, и на залив Шепсхед ездили за нечетным количеством запеченных блюд из моллюсков, и мама однажды брала их на Фаэр–Айленд и Монтаук, но это были дневные прогулки, требующие подготовки и времени. Они никогда не были так далеко после работы, и, хотя мир не выглядел иначе, все было по–другому. Где в Манхэттене был АвтоЗон? Или даже автозаправки? А здесь были всевозможные места для ухода за машиной. И серое небо было видно с земли. Неплохая сделка, если вы не прочь провести два часа в день в туннеле.

– Я была бы не прочь жить здесь, – сказала Лора. – У нас был помощник, который когда–то жил в Сансет–парке. Отсюда, я думаю, около мили.

– Ты серьезно? – спросила Руби.

– Да. Тут спокойно. – Городской автобус пронесся мимо, разбрызгивая воду из подмороженных луж.

– Одно свидание, которое еще даже не случилось, а ты уже собралась селиться в пригороде.

– Да заткнись.

 Когда они повернули за угол, перед ними выросли два квартала дизайнерского шопинг–центра «Centennial». Они обогнули еще два угла и обнаружили два входа в магазин, оба из которых выходили на 87–ю улицу.

– Мне кажется это плохая идея, – сказала Лора.

– Мы должны найти что–нибудь, что ты наденешь в пятницу.

– И, может быть, мы сможем найти тебе свадебное платье, – ответила Лора.

– «Кэтти» тебя не устраивает. – Руби потащила сестру через улицу.

 Руби, не растрачивая возможность пополнить свой шкаф, схватил в охапку хороших, надежных американских дизайнеров – «Marc», «Vera», «Todd» – а Лора искала вещи Джереми. Они проверяли везде. Магазин был огромен, и их поиск занял более часа. По всем правилам они не должны были ничего найти. Джереми уничтожил испорченную продукцию, а не отвёз её в аутлет.

Но они нашли стойку нужных вещей на третьем этаже в отделе дорогих брендов.

 Руби выбрала пару красных капри с оборками на штанинах. Они выглядели прекрасно. Лора схватила их. Коричневая подкладка была полностью из сатина вместо шелка. В любом случае, это была прекрасная подделка. Лора вытащила из кармана распариватель.

 – Что ты делаешь? – спросила Руби.

 – Встань, сюда, прикрой меня. – Лора принялась распарывать шов между ног.

 – Лора! Они триста долларов!

 Но Лора не успокоилась, пока шов не был полностью распорот.

– Смотри. – девушка протянула его Руби. Она уложила края шва между своими указательными пальцами, чтобы показать крошечные надрезы на ткани. Они были длинной лишь ноль два миллиметра на почти двадцати сантиметровом шве. – Выемка. На заднем полотнище есть три надреза. Это мои надрезы. Я единственная, кого знаю, кто ставит три надреза.

 – Значит, это ваш образец?

 Лора кивнула.

– И сделан на нашей фабрике, потому что никто не знает, как использовать все три, но смотри, они совпадают, а, следовательно, тот, кто собирал, эти изделие знает о них. – Рубин выглядела слегка озадаченной. – Знаешь это ощущение, когда в брюках чувствуешь, что они слегка перекашиваются в ногах? Проблема в промежности, а не на бедрах. Потому что машина с двойной иглой, когда она идет по ткани, захватывает чуть больше слева. Поэтому третья метка должна соответствовать ткани, чтобы оператор машины был уверен, что не захватит слишком много.

 – Я не понимаю. Но ты говоришь, что это твой образец?

 – Да.

 Лора заметила, как Руби что–то заметила в проходе между кронштейнами, и выражение её лица резко поменялось. Девушка проследила за её взглядом и обомлела.

 В пяти метрах от них деловито разговаривая по телефону, прошла Кармелла. По её уверенной походке можно было сказать. Что она как минимум владеет этим местом.

 – Серьезно? – Лора вытянула шею. – Что она здесь делает?

 На плече у бывшего дизайнера Сент–Джеймс болталась сумка для покупок с предыдущего места работы. С кем она разговаривала? Может быть с Марио. О чем? Может быть, о какой–то линии, которую она начинала, или о работе, которую ей нужно было сделать. Но Лора больше интересовала сумка. Кармелла закончила разговор, положила телефон в карман и направилась к одной из дверей с надписью «Только для персонала».

 – Она не… – начала было Руби.

 – Она, – сказала Лора. – Но не с этой сумкой.

 Лора выхватила у Руби вешалки с вещами и кинулась бежать. Копна одежды развивалась у неё за спиной как плащ. Она знала, куда идет, но понятия не имела, что нужно говорить.

 Лора налетела на Кармеллу как астероид. Кармелла, ослепленная, ошеломленная, растянулась на полу. Лора плохо сымитировав несчастный случай, уронила сумку Руби, предварительно перекинув её через свою голову и высыпав все содержимое. Сумку от Сент–Джеймс, кстати. Из лимитированной коллекции.

– Лора! – закричала Кармелла, когда ей помогли подняться три покупателя. – Что ты делаешь?

 Вокруг начали собираться люди. «Что, черт возьми, вы делаете?» – сказал парень с ребенком и корзиной наперевес; «Если вам нужен свидетель, я все видела» – добавила русская в норковом манто. «Вот что случается, когда разговариваешь по телефону во время ходьбы» – вставила столетняя старуха с огромным ожерельем из камней на шее.

 Лора покачала, головой со сторону в сторону разыгрывая головокружение. Но чувствовала себя прекрасно. У неё спросили все ли в порядке, и она заверила всех, что все хорошо, а потом обратилась в Кармелле с там же вопросом.

 – Все в порядке, – объявила Кармелла. – Я знаю ее. У неё такой способ здороваться.

 При этом Лора, продолжая симулировать головокружение, наступила, на сумку для покупок от Сент–Джеймс, порвав её. Парень, откинув корзину в сторону, балансируя с ребенком на одной руке, которому казалось все детской игрой, попытался её схватить. Это добавило натуральности её головокружению, хотя она искренне переживала за ребенка. В итоге сумка была порвана. А пол усыпали полдюжины искрящихся кнопок Джереми Сент–Джеймс.