— На том вы и сошлись? — уточнила Брук.

— По-твоему, на свиданиях мы говорим о футболе? — усмехнулся Дэнни.

— Не представляю, о чем современная молодежь говорит на свиданиях со своими возлюбленными. Я уже более восьми лет не имею отношения к романтической сфере жизни.

— Скажите-ка! — рассмеялся Дэнни. — Ну, ты уж не ставь на себе крест, дорогая. Уверен, в ближайшее же время кто-нибудь обязательно пригласит тебя в кино, в театр или на ужин.

— Кто-нибудь, когда-нибудь, куда-нибудь... По-моему, это маловероятно, — усомнилась Брук, которую начинал смущать этот поворот в утренней беседе.

— Только если ты сама не захочешь, Брук. Лично я не вижу никаких помех. Ты свободная привлекательная женщина. И обязательно встретишь другого мужчину.

— Нет, Дэнни. Я даже всерьез задумываться об этом не стану, — отмахнулась Брук.

— Это почему же? — осведомился Дэнни, свернув газету и положив ее на стул у стены.

— Отчасти потому, что я уже не столь юна, чтобы впрягаться в эту авантюру вновь и вновь. Во-вторых, даже при желании у меня не будет времени и, наверное, сил для подобного рода общения. Я не смогу, понимая, что обделяю вниманием собственных детей. А потом... дети у меня достаточно взрослые. И чем старше они становятся, тем труднее им будет свыкнуться с присутствием нового человека.

— Как, оказывается, много отговорок у банальной трусости, — заметил Дэнни. — Послушать тебя, это просто какой-то акт самопожертвования. Не проще ли думать, что найдется человек, который захочет разделить с тобой твою жизнь, а следовательно, и заботы?

— Проще, конечно. Но будет ли это соответствовать действительности? Все хотят, чтобы за ними ухаживали. И мужчины — первые в списке желающих.

- Все?

— Все, кого я знаю, — осторожно сказала Брук, отведя глаза.

— Просто ты не встретила еще того, с кем бы хотела провести жизнь. Это и понятно. Что касается меня, я никогда не понимал той легкости, с которой люди вступают в брак. Я знал многих женщин, безусловно приятных, но ни одна не вызывала во мне желания сделать ей предложение. И не потому, что я боюсь ответственности. Нет... К подобного рода ответственности я давно готов. Просто мне еще не удавалось разглядеть в своих подругах ту единственную, которую я захочу назвать своей женой, своей половинкой.

— Ты в это веришь? — спросила Брук.

— Во что?

— В то, что существует один-единственный человек, способный составить тебе счастье? Раньше я тоже так думала. Раньше... С возрастом мне стало казаться, что брак — это союз двух людей, которые несмотря ни на что обязаны поддерживать друг друга. Может быть, это звучит не так идеалистично, но мне кажется, прочность отношений зависит от способности прощать маленькие грехи своему спутнику и дисциплинировать самого себя. Когда это происходит взаимно, тогда брак длится всю жизнь.

Дэнни терпеливо выслушал ее речь и коротко произнес:

— Быть может, ты права.

Его рука вновь потянулась к газете.

— Так на какой сейчас стадии твои отношения с Эмили? — поинтересовалась Брук.

— Мы близки... очень близки.

— Понимаю... Любовь — такая хрупкая вещь, Дэнни. Счастлив тот, у которого была в жизни настоящая любовь, но не стоит на нее слишком уповать. Она проходит, как солнечная погода. Люди вроде остаются прежними, а чувства между ними может уже не быть. Если ты с кем-то близок по-настоящему, дружен и во всем у вас понимание, это вернее, чем капризная любовь, Дэнни.

— Я учту это, — небрежно бросил он.

— Что пишут? — спросила Брук, кивнув в сторону газеты.

— Как обычно, — ответил он.

— Дай полистать, — попросила Брук.

— Не стоит, — Дэнни зажал газету в руке.

— Почему? — удивилась женщина.

— Не имеет значения, — раздраженно процедил он.

— Дай, — Брук, почувствовав неладное, принялась вырывать из его рук хрустящие листки.

Дэнни ослабил хватку и отдал ей газету, поняв, что рано или поздно она все равно узнает.

Брук торопливо просмотрела полосу за полосой, пока не наткнулась взглядом на заголовок:

На фотографии были запечатлены Брук с детьми и Дэнни в момент их выхода из старого дома.

— Спасения от них нет, — со слезами на глазах проговорила Брук. — Безжалостные люди...

— Брук, это такая ерунда, что не стоит из-за этого отчаиваться.

— Это не ерунда, Дэнни. Они треплют мою жизнь. Они отравляют детство моих детей. Из-за них переродился человек, которого я так любила.

— Брук, запомни, газеты — это хлам.

— Как ты можешь так говорить! Ведь они и твое имя склоняют теперь вместе с моим. Хотя ничего не знают.

— Вот и почаще вспоминай об этом. Они ничего не знают, а только тасуют подобие фактов по своему недомыслию.

— Кто знает, что в последний раз я разговаривала со своим мужем шесть месяцев назад! Он звонил из Италии и обещал, что приедет домой к дню рожденья Бью. Я ждала, у меня даже появилась надежда, хотя уже больше года мы и не были мужем и женой в полном смысле, — расплакалась Брук, спрятав лицо в ладони. — Прости, — пробормотала она. — Зачем тебе знать об этом?

— Ничего, Брук. Говори, о чем считаешь нужным. — Дэнни погладил ее по плечу, затем, обхватив ее заплаканное лицо ладонями и заглянув в глаза, твердо сказал: — Запомни, Брук. Через год не останется ни следа от твоих сегодняшних тревог. Ты просто должна набраться мужества и пережить этот тяжелый период.

— Я думаю, мне с детьми нужно съехать отсюда, Дэнни.

— Не будь смешной. Не смей идти у ничтожных шавок на поводу. Я запрещаю тебе думать об этом.

— Тебе-то зачем все мои сложности? У тебя успешный бизнес, хорошие связи, большие перспективы, девушка, с которой ты близок. Не ставь все это под удар.

— Я решил — и не отступлюсь, - твердо произнес Финч.

— Дэнни, почему для тебя это так важно? — вытирая слезы, спросила Брук.

— Потому что вы нуждаетесь в моей помощи. Потому что мне необходимо знать, что с тобой и детьми все в порядке. Потому что мы не чужие друг другу люди... Надеюсь, этих объяснений тебе достаточно.

— Ты уверен, что Эмили тебя правильно поймет?

Дэнни хмуро посмотрел на Брук.

— Это не любопытство, Дэнни. Мне нужно быть уверенной, что публикации, подобные этой, не испортят ваших отношений. Может быть, тебе стоит пригласить Эмили сюда, чтобы она лично могла убедиться в том, как в действительности обстоят дела. Я могу приготовить ужин. Что скажешь, Дэнни?

— Я подумаю, — процедил он.

Брук несколько успокоилась, получив этот ответ — пусть даже такой неопределенный.

— Теперь, когда мы все выяснили, каковы твои планы на день? — деловым тоном осведомился Дэнни Финч.

— Какие могут быть планы? — развела руками Брук. — Я понятия не имею, какая у меня теперь жизнь. Дай осмотреться.

— Я никуда тебя не тороплю, Брук. Распоряжайся временем, как посчитаешь нужным. Только мне сегодня нужно быть в Мельбурне. Я оставлю вас здесь. Ты не возражаешь?

— Конечно же, нет.

— Я оставляю ключи от «ауди»! Машина в гараже. На случай, если вам понадобится куда-либо съездить. Тебе нужны деньги на расходы? Не смущайся, ответь честно.

— Нет-нет, благодарю. Пока у меня есть.

— Точно?

— Да, Дэнни, спасибо.

— Двадцать долларов меня не разорят.

— Пока не нужно, Дэнни, — отмахнулась женщина.

— Мы не чужие, Брук.

— Я это знаю, Дэнни. И благодарна тебе за все. Но я обязана рассчитывать только на себя и не имею права злоупотреблять твоим великодушием.

— Но у тебя есть дети, Брук. Когда дело касается детей, все остальное не должно иметь определяющего значения.

— Мне это известно...

Выдался адов день.

Суета по поводу окончания футбольного сезона, говорильня и сплетни, клиенты, у которых от успехов помутилось в голове, миллион невыполненных обязательств, абсолютная невозможность быть услышанным доконали бы любого. Дэнни Финч был совершенно выведен из равновесия. Он завел автомобиль и помчался домой — в свою небесно-зеленую гавань с окнами на горные склоны.