Перед их отъездом Григ весело, но решительно сообщил всем домашним, что они с Флорой едут ужинать и вернутся через пару часов. Кэтти только рассеянно моргнула, а Джонатан при этом известии, кажется, и вовсе остался безучастным.

Когда они вошли в кабачок, в нем воцарилось внезапное молчание. Ее великолепные волосы, нежная кожа и гибкая фигура приковали взгляды посетителей, и Флора почувствовала себя необычайно легкой, изящной, уверенной в себе.

— Ну и ну, — сказал Григ Даймон со странной улыбкой, отыскав в саду столик и подставляя ей стул. — Тебе определенно удалось произвести впечатление на здешнюю публику.

— Я к этому не стремилась, — ответила она сдержанно.

— Но тебе их восхищенные взгляды явно доставили удовольствие, — предположил Григ, устраиваясь напротив.

— Не стану притворяться. — Она слегка улыбнулась. — Моему самолюбию это польстило. — И тут же, словно очнувшись, принялась искать в его словах скрытый подтекст. — Из этого, наверное, следует, что я развратная женщина или искательница приключений?

— Да нет. Просто ты женщина до кончиков пальцев.

— Ты серьезно? — удивленно спросила она.

— Абсолютно.

Флора, немного растерявшаяся, откинулась на стуле.

— Вот что мне хотелось бы знать в данную минуту, — сказал он после недолгого молчания, и Флора снова слегка насторожилась. — Кто-нибудь подойдет нас обслужить или мне придется пойти самому сделать заказ? Тогда надо будет оставить тебя одну, чего мне не особенно бы хотелось. Я уверен, что все эти мужчины только и ждут, чтобы занять мое место.

Флора легко вздохнула и улыбнулась:

— Спешу тебя утешить — сейчас к нам подойдут принять заказ.

Они съели по порции чудесных жирных устриц и перешли к омару, жаренному в масле на рисовой подушке и с гарниром из салатных листьев, такому вкусному, что уже при виде его текли слюнки. Григ заказал графин домашнего вина, хотя Флора и предупреждала, что оно может быть из магазина. К счастью, вино оказалось великолепным. На клумбах нежно благоухали нежные цветы, а до ушей долетал близкий шум прибоя.

— Спасибо, — сказала наконец Флора, отодвигая в сторону тарелку. — Мне здесь нравится.

— Мы приехали сюда, следуя твоему совету.

— Да. На этот раз я оказалась права. Или не так?

— Значит, мы квиты? — шутливо предположил он.

Флора ответила не сразу.

— Ты советовал мне сделать кое-что в твое отсутствие. Думаю, я последовала этому совету.

— И каков результат? — спросил он спокойно.

— Мне надо тебе кое-что рассказать. Я не авантюристка и не охотница за богачами. Я вышла за Джона, так как доверяла ему, а я редко испытываю доверие к мужчинам. Стала его женой потому, что он этого хотел, я могла бы оставаться гувернанткой, но когда он полюбил меня, это стало невозможным, и я уступила. Но с самого начала я честно призналась, что не могу ответить ему таким же чувством. Он понял меня и никогда ни в чем не упрекал, я же старалась быть хорошей женой.

— Но отчего ты так холодна? — спросил Григ после долгого молчания.

— Я предпочла бы не говорить тебе этого, — честно ответила она. — Это ничего не изменит. Может быть, лучше оставить все по-прежнему?

— Я так не думаю. Лучше расскажи мне все как есть, хорошо? Ну, давай же, прошу тебя.

— Ну, ладно, — внезапно согласилась Флора, — слушай. Моя мама любила в своей жизни несколько раз, и всегда все кончалось тем, что мужчины оставляли ее. Так поступил и мой отец. Думаю, мне было около шестнадцати, когда я поклялась себе, что не позволю ни одному мужчине поступить так со мной. И, ты меня прости, Григ, я не нахожу в тебе ничего такого, что заставило бы меня изменить свое решение.

Он слегка улыбнулся.

— Суть, в общем, ясна, но давай не станем спешить. Разве тебе никогда не приходило в голову, что тут могла быть вина исключительно твоей матери?

— Да, я думала об этом, — сухо ответила Флора и добавила: — Я, кстати, на маму очень похожа.

— Значит, ты не доверяешь прежде всего себе, Флора?

— Было в моей матери что-то неизменно побуждавшее мужчин подавлять в ней индивидуальность, использовать, как им было удобно, а потом выбрасывать за ненадобностью. — Она помолчала. — С моей стороны, глупо было желать, чтобы такое же случилось со мной.

— И поэтому ты предпочла брак без любви?

— Почему без любви? — тихо ответила Флора. — Я чувствовала себя с Джоном спокойной и уверенной, а поскольку я считаю, что долги надо платить, то старалась изо всех сил и его сделать счастливым.

— И… в постели тоже?

— Да, — ответила она после продолжительного молчания, не поднимая глаз.

— Ты старалась сделать его жизнь счастливой. Ну, а ему это удавалось?

Флора подняла голову, но по выражению ее лица никак нельзя было отгадать ее мысли.

— Да.

Они некоторое время продолжали смотреть друг на друга.

— А меня ты могла бы осчастливить, а? — спросил он вкрадчиво, но и тон и взгляд, скользнувший по ее фигуре, были подчеркнуто многозначительными. Она невольно вздрогнула, не сумев этого скрыть, но сказала довольно спокойно:

— Это еще нам предстоит обсудить. Я тебе ничем не обязана, Григ.

— Я согласен на жизнь с тобой.

— Значит… — Она оборвала себя и пристально взглянула на него. — Что ты сказал?

— Я согласен.

— Все равно… — Глаза ее удивленно расширились. — Я не понимаю, что ты… зачем мы… — Она никак не могла окончить фразу.

Григ выпрямился на стуле, передвинул взад-вперед по столу свой бокал.

— Думаю, мы могли бы подойти к предмету с другой стороны. Давай исходить из того, что ты мне ничем не обязана, Флора, но оба мы оказались в довольно затруднительной ситуации, лучший выход из которой — брак.

Она продолжала молча смотреть на него.

— Но ведь так оно и есть? — спросил он.

— Я не…

— Не понимаешь, почему? Позволь тебе объяснить. Ты уверена, что не сможешь бросить на произвол судьбы детей, и тебе невыносима мысль, что они потеряют свой дом, так? — Он сощурился, пожав плечами. — Я воочию убедился, что тут ты вполне искренна. — Голос его слегка изменился. — Нечего и говорить, что для детей это было бы большим несчастьем. Тогда как я по иронии судьбы оказался в положении Джона.

— Я… — Флора все еще не могла прийти в себя.

— Ты?

— Не знаю, что и сказать.

— Но все-таки взгляни на вещи трезво. — Он откинулся на стуле, сцепил за головой руки. — Для тебя это будет еще один брак по расчету. И многое из того, что прежде делало тебя счастливой и довольной, будет в нем присутствовать. Кстати, тебе не приходило на ум, что и ты держишь меня в заложниках точно так же, как я тебя?

— Нет, — сухо ответила она.

— А ты подумай, — предложил он. — Неужели ты серьезно полагаешься, что меня совсем это не волнует?

— Послушай. — Она провела языком по губам. — Неужели тебя устроит брак, где заведомо нет ничего, кроме расчета?

Их взгляды снова встретились, и она уловила в его глазах искорки веселья.

— Нет, меня это не устраивает. Но я все-таки считаю, что мы должны пожениться.

— И как ты это себе представляешь?

— Ты остаешься жить с детьми, а я стану приезжать время от времени. Мы будем проводить ночь вместе и, надеюсь, сумеем доставить друг другу удовольствие по мере наших возможностей. Знаешь, — он наклонился вперед с легкой гримасой, — поскольку ты твердо решила никого не любить, я думаю, для нас это будет идеальным вариантом. А мое имя защитит тебя от посягательств других мужчин. Ну что, идет?

По непонятной причине Флора вздрогнула.

— А теперь о другом, — продолжил он бесстрастно. — Я привлекаю тебя физически, и это неоспоримый факт. Ты не боишься, что это может выйти из-под контроля?

«Боюсь!» — крикнул ее внутренний голос. Но она только продолжала беспомощно смотреть на Грига, а перед ее глазами промелькнул мамин образ, прошли быстрой чередой и другие, мрачные и отталкивающие.

— Но разумеется, — он неожиданно улыбнулся, — я вовсе не хочу сказать, что вся наша совместная жизнь сведется только к постели. Я надеюсь, что, когда ты немного успокоишься и перестанешь внушать себе, что очень несчастна, у нас будут и смех, и радости, и минуты счастья.