Какое-то время Кент обдумывал услышанное, затем небрежно бросил письма на полированный столик, стоявший в середине комнаты. Он почесал подбородок, при этом улыбки на его лице не было.

Наконец он взглянул на Рози.

— Мне не нужно, чтобы все женщины фирмы любили меня. — Кент обнял ее за шею, притянул к себе. — Я хочу, чтобы меня любила ты.

Она смотрела на него, не понимая, куда из комнаты исчез весь воздух. Только что его было вполне достаточно.

— Не говори так. — Голос ее звучал неубедительно.

Глупый, он хочет, чтобы она любила его. Неужели он не понимает, что это уже произошло? Возможно, она не признавалась в этом и самой себе, но после вчерашней ночи и этого утра, что это было, если не любовь? Она была без ума от него. Но ей нужно было понять, почему он так старался познакомить ее со своей семьей на этом самом барбекю. Ей хотелось верить, что он изменил свое отношение к ее идее о большой семье. Но она не была уверена в этом. И пока она не убедится, что это так, о любви не может быть и речи.

Его рука согревала ее шею. Его лицо было совсем близко к ее губам. Казалось, под ее взглядом губы его становились мягче, готовые встретиться с ее губами.

Нет. Если она поцелует его, она пропала. Рози отодвинулась, и заколка опять упала. На этот раз они оба нагнулись, чтобы ее поднять, и столкнулись головами.

Кент потер ушибленное место, покачал головой и сказал:

— Ладно, Рози. Как насчет кофе? Более серьезное оставим на потом.

— Я не пью ликер.

— Я имел в виду разговор. После того, что произошло прошлой ночью, нам следует поговорить.

Рози удивлялась себе. Лицо ее больше не пылало. Бушевавшее внутри пламя наконец погасло. Наверное, вовремя. Ей казалось, что лицо ее пылало с того времени, как этот мужчина вторгся в ее беспорядочную жизнь.

Рози окинула взглядом кухню, разыскивая кофейник, так как хотела чем-то заняться и избавиться от опасного взгляда Кента. Она боялась, что пламя внутри может вспыхнуть снова.

В кухне была абсолютная чистота, все поверхности блестели, никакого мусора, даже клочка собачьей шерсти не было видно нигде.

— А где Лэсси? — спросила она. — Я думала, у тебя ирландский сеттер.

Она наконец обнаружила в углу черный кофейник и направилась к нему.

Кент забрал кофейник из ее рук.

— Я сам сделаю, — сказал он, — а Лэсси в собачьем приемнике.

— Приемнике? Это как детский сад для собак?

Он налил воду в кофейник, положил кофе на фильтр.

— Я отвожу ее туда каждое утро до работы и забираю, когда возвращаюсь домой. Ей нужно гулять, и я никогда не оставляю ее одну на целый день. А на сегодня я договорился, чтобы она еще и ночь провела в приемнике.

— Зачем тебе собака, если у тебя нет времени быть с ней?

Он пожал плечами:

— Она может составить неплохую компанию.

«И тебе не хочется быть в этом ледяном дворце одному», — мысленно закончила Рози его фразу. На душе у нее потеплело. Человек, которому нужна собака, еще не полностью безнадежен.

Кент закончил возиться с кофе и протянул ей руку.

— Пойдем в гостиную.

Мебель, конечно, была кожаной, цвета влажного песка. Рози не очень любила кожу, ей казалось, что от нее исходит холод. Она села, постаралась глубже вжаться в софу, чтобы согреться.

— Очень мило. — Она провела рукой по гладкой роскошной коже. Ощущение было удивительным, как будто это была здоровая кожа на расслабленных мышцах, как у Кента после секса. Черт, единственное о чем она могла думать, был секс. Может быть, ей пора обратиться к психиатру?

— Я рад, что тебе нравится. Джейн обставляла эту квартиру. Она говорит, что эта комната очень мне соответствует.

Рози опять погладила подушку.

— Она права, я тоже так думаю.

Кент сел рядом с ней, положив ноги па кофейный столик, сделанный из дуба и стали. Его рука лежала на спинке дивана, очень близко от ее уха, но к ней он не прикасался.

— Рози, я знаю, что ты устала, но сегодня… — Он остановился, как бы ожидая какого-то сигнала, который покажет ему, куда следует двигаться дальше. — Я знаю, что поступил не очень честно, вынудив тебя приехать на барбекю, но я хотел, чтобы ты встретилась с моей семьей.

— Зачем?

— Хороший вопрос. — Он остановился, пытаясь навести порядок в своих мыслях. — Я думал, это поможет тебе изменить свои взгляды.

— Попробуй высказаться яснее.

— Я считал, что тот хаос и беспорядок, который ты увидишь при большом скоплении детей, заставит тебя уменьшить твой предполагаемый вклад в народонаселение. Но затем…

Маленькая капелька надежды в сердце Рози уменьшилась, но не исчезла.

— Затем?

Он придвинулся ближе, поднял ее волосы с затылка и дал им возможность скользить по его пальцам.

— Затем, — прошептал он, — все усложнилось.

На своей шее она чувствовала его прерывистое дыхание. Она подумала, что ее взволнованное дыхание можно было назвать безмятежным, если сравнивать с дыханием Кента.

Он поцеловал ее в щеку, затем в шею.

— Ты помнишь, никакого секса, — произнесла она, при этом выгнула шею, чтобы ему было удобнее.

«А что же происходит сейчас, урок кулинарии?» — спросила ее Умница.

— Я помню, — пробурчал он, сдвинул ее блузку и поцеловал восхитительно нежную кожу между плечом и шеей. — У тебя самая изумительная кожа. Я говорил тебе об этом? — Он еще раз провел пальцем по ее коже, потом наклонился, поцеловал ее там, где начиналась впадина между холмиками ее груди, и повторил: — Изумительно!

Его губы перемещались по ее груди, нежные поцелуи становились более жесткими. Он привлек ее ближе к себе. Проклятие! Ее тело переставало ей подчиняться, грудь отяжелела. Она чувствовала себя самой сумасшедшей женщиной на всех пяти континентах.

— Никакого секса. — Уверенность Рози в том, что она действительно этого хотела, была тонкой, как паутинка.

Кент замер.

— Ты хочешь, чтобы я остановился? — Когда он спрашивал, губы его были на расстоянии волоска от ее соска.

Чувствуя дрожь от желания, Рози подняла голову, всмотрелась в его зеленые глаза и поняла, что он действительно остановится, если она этого захочет. От этого ее желание стало еще сильнее. Она усмехнулась:

— Если ты это сделаешь, Саммертон, за последствия я не отвечаю.

Глаза Кента заблестели. Он встал и взял ее за руку.

— Пойдем, Рыженькая. Сегодня мы испытаем мою кровать. — Он взглянул на софу, на которой они только что сидели. — Я не большой любитель кожаной мебели.

Кент проснулся с чувством вины.

Часы у кровати показывали семь. Вчера вечером он собирался поговорить с Рози, прийти к согласию или лучше к компромиссу в вопросе о размере будущей семьи. Вместо этого они занимались любовью, пока оба не обессилели.

Единственным серьезным вопросом, который они безрезультатно пытались обсудить, была возможность случить Лэсси и Фонта. Кент не представлял себе, что они будут делать с чертовым выводком собак, но Рози идея вдохновила. Казалось, ей хотелось иметь так же много собак, как и детей. Ситуация становилась все хуже. Ни слова не было сказано об их возможной совместной жизни в будущем.

Кент посмотрел на женщину, уткнувшуюся в подушку рядом с ним, и у него перехватило дыхание. И это было не только желание, это была любовь. Неожиданно он понял, что не может представить себе жизнь без нее. Он не знал, что ему следовало предпринять, но понимал, что должен всеми силами постараться удержать Рози в своей жизни.

Он встал и направился в ванную. Пока будет принимать душ, он сумеет все обдумать. Должен же быть какой-то выход. Разногласия между ними надо урегулировать, и как можно скорее. И хотя он пытался не придавать большого значения и даже вообще игнорировать проблему количества детей в будущей семье, вопрос был очень важным и весьма щекотливым. Он не только не хотел иметь уйму детей, у него просто не было времени для них. В ближайшие несколько лет работа на фирме потребует от него напряжения всех сил.