— Боже!

Лиз широко раскрыла глаза и приложила ладонь ко рту. Этого она ожидала, но теперь не знала, что сказать.

— Очевидно, Роджер выполнил свою угрозу. Думаю, он не пожалел красок.

Презрение в голосе Бретта заставило Лиз поежиться. Она знала, что он не винит ее, но она была тоже замешана в этой истории и по-прежнему укоряла себя за случившееся.

— Но директора не поверят ему, — ответила она. — Они должны все понять, когда ты объяснишь, как это произошло.

— Почему ты считаешь, что я должен объяснять?

— А как же?

— Нет.

Лиз в ужасе уставилась на него, но его лицо было бесстрастным. Не объяснил?

Она знала, что не сможет спорить с ним, но не могла удержаться.

— Тогда, если ты не хочешь, позволь мне поговорить с ними. Позволь мне все объяснить.

— Нет, спасибо. Я не собираюсь перекладывать ответственность за свои поступки на других. Я работал в компании десять лет. У них было достаточно времени, чтобы составить обо мне мнение. Либо они мне доверяют, либо вовсе не берут.

— Но они не станут верить тебе на слово, — в отчаянии заговорила Лиз. — Они не могут это сделать, если ты не представишь им факты.

Она подошла и положила руку на его локоть.

— Пожалуйста, разреши мне пойти к ним. Я тоже в этом замешана. Из-за меня все это началось. Ты ведь сам так сказал.

— Неужели? — Голос Бретта звучал равнодушно.

Собравшись с силами, Лиз выпалила:

— Разве ты не хочешь быть директором компании и продолжать труд Джи Би? Ведь он хотел именно этого!

Наконец-то ей удалось сломить его молчание. Он всегда был так сдержан, так владел собой, что теперь внезапный приступ ярости испугал Лиз.

— Ради бога, перестань! С меня и так хватит, еще не хватало, чтобы ты вмешивалась. Держись от этого подальше.

Не взглянув на нее, он вышел из комнаты, и через минуту Лиз услышала, как хлопнула тяжелая входная дверь.

В тишине дом казался заброшенным. Дрожа от холода и волнения, Лиз опустилась на коврик перед камином и протянула руки к огню. Куда пошел Бретт? Она не слышала, чтобы отъехала машина. Значит, он у Клер. Он отправился искать покоя, утешения. Клер не станет вмешиваться. Она знает все женские штучки, чтобы польстить уязвленной мужской гордости. Лиз ощутила боль, словно кто-то ударил ее. Она заметила телефон на столе и поднялась. Она позвонит Мэгги, расскажет, что случилось, спросит совета. Но рука Лиз на диске вдруг замерла. Она представила комнату, полную гостей, Мэгги снимает трубку, прижимает ладонь к уху, пытаясь расслышать, что говорит Лиз. Нет, лучше подождать до завтра.

Лиз убрала на столе, на случай если придет Бретт. Ее блокнот лежал наготове. Скорее всего, он ей больше не понадобится. Если Бретт решил разрушить свою карьеру, то ему уже не нужна секретарша. И даже если нет, он ясно дал понять, что в ней больше не нуждается. Лиз стало тоскливо, когда вспомнились его прощальные слова, сказанные в приступе горького гнева. Можно идти и собирать вещи. С самого начала она приносила ему одни неприятности. Лиз нервно перелистывала записную книжку мисс Джонсон. Внезапно ей вспомнилось письмо, которое она заметила два дня назад, письмо Бретту, продиктованное Джи Би. Лиз принялась решительно листать страницы. Да, вот и оно, датировано двадцать пятым апреля и начинается словами «Мой дорогой Бретт». Лиз глядела на красивый почерк мисс Джонсон, не решаясь прочесть. Это неправильно, но у нее было такое чувство, что в этом письме есть ответы на многие вопросы. Оно может содержать ключ к будущему Бретта.

«Мой дорогой Бретт! Как бы я хотел сам написать тебе это письмо, но я слишком долго тянул и теперь не могу. Несмотря на слова врачей, уверен, что мне осталось не долго жить, и прежде, чем я умру, я хочу кое-что сообщить тебе, чтобы потом не возникло недоразумений. Ты, я и, конечно, Пилкингтон-старший знаем, что ты мой приемный сын, и я не удивлюсь, что Роджер попытается причинить тебе неприятности.

Ты знаешь, что больше всего я мечтаю, чтобы после моей смерти ты встал во главе компании. Роджер подвел нас и интересы дела. Не хочу копаться в прошлом, но ты должен знать, что по достижении им совершеннолетия он будет получать от меня значительное содержание. Он также унаследовал значительную сумму от своей матери. Ты не должен думать о том, что, став моим наследником, ты лишаешь его причитающегося ему по праву. Что касается Элизабет, то о ней я тоже позаботился, хотя и подумал о том, чтобы ее наследство не могло быть обращено в деньги ни ею, ни кем-либо другим, ты знаешь, о ком я говорю. По праву наследования некоторые ценные бумаги и семейная собственность отойдут Роджеру, но основная часть моего частного капитала, включая мою долю в компании и Херонсвуд, я оставляю тебе, мой милый мальчик, потому что уверен, что они не могут попасть в лучшие руки. Я это знаю, потому что ты пообещал мне сделать все для моей дорогой Элизабет, если ей понадобится помощь. Больше всего на свете я сожалею о разрыве между нами, а ведь я мог этого избежать. Бретт, я очень устал и должен заканчивать. Да хранит тебя Бог, мой дорогой сын, потому что именно так я думаю о тебе».

Лиз закрыла блокнот и уставилась перед собой полными слез глазами. Значит, уже в апреле Бретт знал, что Джи Би хотел сделать его своим наследником. Ничто из случившегося позже — ни маскарад, ни помолвка — ничто не имело отношения к наследству. Бретту только нужно было показать это письмо директорам, чтобы снять с себя все подозрения. Почему он этого не сделал? Почему? В бессильной ярости Лиз стукнула по столу кулаком.

Она знала, что нужно делать. Она подождет Бретта, скажет ему, что ей известно о письме, и будет умолять его не рисковать своим будущим ради глупой гордости. Какая разница, если он рассердится? Он может выгнать ее из дома, если пожелает. Ей нечего терять, а он может потерять все.

Незадолго до полуночи появилась Этель, порозовевшая от волнения. Было видно, что ей не терпится все рассказать.

— Не хотите чашечку какао, мисс? Так поздно, а вы еще работаете!

— Прекрасно, Этель. Сделай и себе тоже, и мы посидим на кухне. Там теплее.

Сладкое горячее какао и подробный рассказ Этель о дне рождения отогнали унылые мысли Лиз, но скоро глаза девушки стали слипаться, и Лиз отправила ее спать.

Этель зевнула и призналась, что немного устала.

— Но вы и сами выглядите усталой, мисс. Вы тоже будете ложиться?

Лиз улыбнулась:

— Нет еще. Я должна подождать мистера Бретта.

Когда Этель ушла, дом еще больше опустел. Лиз устроилась на стуле у письменного стола лицом к коридору, чтобы не пропустить Бретта, когда он вернется. Ей и в голову не могло прийти, что он не придет.

Лиз могла бы поклясться, что не спала всю ночь, считая каждый удар часов в холле. Но сейчас лучи солнца били в окно сквозь алые бархатные шторы, а она сидела за столом, положив голову на руки.

Часы пробили семь. Лиз медленно, потому что у нее сильно затекли руки, встала, разожгла камин и стала подниматься наверх. Дверь комнаты Бретта была открыта, и одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что он не ночевал дома. Лиз пошла в свою комнату, сбросила туфли, бросилась на кровать, натянула пуховое одеяло и тут же уснула.

Когда она проснулась, было почти девять. К десяти она успела принять душ, одеться, позавтракать яичницей с беконом, которую приготовила Этель. Бретт так и не появился. Лиз принялась складывать тарелки на тележку. Бретта ждать было бесполезно. Раздался звонок в дверь, и она вздрогнула. Это мог быть и Бретт. Если он вдруг потерял ключи.

Лиз услышала быстрые шаги Этель, потом голоса, и ее сердце екнуло. Этель появилась в гостиной, держа большой квадратный конверт.

— Человек только что принес это для мистера Бретта, мисс. Говорит, он шофер мистера Кокса, и ему приказали немедленно передать это мистеру Бретту прямо в руки. Что ему сказать? Он ждет.

Лиз взяла конверт. Он был из дорогой бумаги, адресован эсквайру Бретту Дентону и подписан аккуратным, четким почерком. В верхнем углу были подчеркнуты слова «Лично в руки, срочно».