Дана скептически хмыкнула.

— Боюсь, вы проиграете.

— Поверь мне, я в этих делах разбираюсь. — Лицо Вандервурта посерьезнело. — Готов поспорить, ты живешь сердцем. Любой, кто станет увиваться вокруг тебя, должен будет доказать мне, что он тебя достоин.

Дана уставилась на пыльные половицы — все что угодно, лишь бы скрыть слезы.

— Спасибо, мистер Вандервурт, — сказала она хрипло. К тому времени, когда Дана смогла поднять глаза, ее добровольный ангел-хранитель уже исчез.

Дана все еще улыбалась, направляясь по Мейн-стрит в парикмахерскую и думая о поразительном контрасте между пиратской внешностью Вандервурта и его добрым сердцем. Она была уже недалеко, когда из магазина рукоделия «Узоры» вышла ее мать. Дана оказалась в ловушке.

Подавив протяжный вздох, она подошла к матери.

— Привет, мам. Новое пальто? Симпатичное.

— Ему уже несколько лет.

— Все равно красивое.

Дану ужасала мысль, что когда-нибудь она станет похожей на мать — с глубокими морщинами от вечного недовольства и высокомерно вздернутым носом.

Она подождала, когда мама внесет свой вклад в светскую беседу, но Элеонор натянуто молчала.

— В одиннадцать часов меня ждет клиентка, так что я побегу, — сказала Дана, чтоб заполнить паузу. Она помедлила и решила сделать еще одну попытку: — Послушай, мам, ты можешь в любое удобное для тебя время приходить ко мне стричься.

— Гейл была моим парикмахером тридцать лет, — ответила Элеонор таким тоном, словно Дана предлагала ей совершить предательство.

Гейл Уэббер владела маленьким салоном за городом, и они с Даной поддерживали хорошие отношения. Дана посылала к ней приверженцев традиционного стиля, а Гейл к Дане — желающих не отставать от моды.

— Я же не предлагаю что-то радикальное.

— Я никогда так не поступлю с Гейл.

О пренебрежении собственной дочерью Элеонор не думала. Немного доверия, чуть-чуть уступчивости — вот все, чего хотелось Дане. Вполне достаточно, чтобы сказать наконец матери, что она сожалеет о своем дурном поведении в юности и, главное, что им надо стать ближе друг другу.

И хотя душа у нее болела. Дана продолжала улыбаться.

— Что ж, предложение остается в силе. До встречи.

Она знала, что никогда не увидит мать в «Женских тайнах».

Несколько минут спустя Дана уже стояла в подсобке парикмахерской, оценивая свой набор туфель. Как всегда, встреча с матерью выбила ее из колеи, она чувствовала себя разбитой и несчастной. Пришло время прибегнуть к помощи «обувного» средства.

Дана надела свои любимые серые лодочки с тонкими, изящными четырехдюймовыми шпильками и, почувствовав себя немного веселее, направилась в зал. Теперь она готова обслужить клиентку. Человека красит одежда, в частности женщину, безусловно, обувь.

— Мне нужен отдых, — заявил Кэл, едва отцы города покинули полицейский участок.

— Но ты только что отдыхал, — возразил Митч.

— В Чикаго был не отдых.

Брат ухмыльнулся.

— Тяжелая работа?

— Поговори еще, и я отправлю тебя в дорожный патруль.

— Я бы испугался… если б он у нас был.

Кэл взглянул на часы.

— В пять часов я загружаюсь в жалкое подобие пикапа и еду к себе в хижину. Все, что мне нужно, — это одна ночь непрерывного…

— Кэл, помнишь, зазвонил телефон, когда ты разговаривал с майором Талбертом о всплеске преступности?

Кэл постарался, чтобы голос у него звучал ровно.

— Нет никакого всплеска.

— Главное — осознание. — Митч передразнил Дика Макни.

— Ну, продолжай.

— Звонил Стив. Он лезет на стену — насколько позволяет его разбитое колено, — хочет, чтобы ты зашел к ним пообедать и выпить пивка. Я сказал ему, что ты будешь.

— Ты решил распоряжаться моей личной жизнью?

— Ага, и работенка — не бей лежачего, поскольку никакой личной жизни у тебя нет. — Митч отхлебнул кофе.

Кэл оперся обеими руками о раму узкого окна. Снаружи тихо падал снег, как на рождественской открытке. Он любит этот город. Правда любит, но сейчас этого не чувствует.

Он повернулся к брату, который проявил все-таки здравый смысл, убрав ноги со стола.

— Ты уволен.

— Отсюда? — спросил Митч.

Кэлу не понравился проблеск надежды в его глазах.

— Нет, с поста распорядителя моей личной жизнью. Я сам вполне способен с этим справиться.

Однако надежд на это оставалось все меньше.

Перед самым заходом солнца Дана подъезжала по узкой дороге к дому Хэлли и Стива, который располагался над дюнами, спускавшимися к озеру Мичиган. Снег укутывал деревья, склонившиеся над дорогой.

Рай, подумала Дана и тут же за изгибом дороги увидела следы, явно не принадлежащие машине Хэлли. Старый «додж» Бада Бруэра. Но Бад в Аризоне, а Митча она встретила по дороге — он ехал на своей машине.

Значит, подстроено.

Опять!

Может, развернуться и уехать? Ну, нет, она не из тех, кто отступает.

Быстро проверив макияж и прическу. Дана нацепила небрежно-уверенную улыбку и схватила купленное к обеду вино. Ничего, в долгу перед своей лучшей подругой она не останется.

Хэлли встретила ее в дверях кухни.

— Привет! Рада, что ты смогла приехать. А у нас еще гости. — Улыбка ее была чуть заискивающей.

Дана отдала подруге вино.

— Кэл?

Хэлли увильнула от ответа.

— Ну, что ты стоишь, проходи. Мы тут сидим возле камина, пока лазанья готовится.

Значит, Кэл все-таки здесь.

— Могла бы и предупредить. — Дана расстегнула куртку и стащила тяжелые зимние сапоги. Для уверенности ей сейчас ужасно недоставало каких-нибудь шикарных туфель вместо синих шерстяных носков. А уж про красную фланелевую рубашку и разорванные на коленках джинсы и говорить не приходится.

Хэлли ввела ее в просторную гостиную. Взгляд Даны остановился на Кэле. Он сидел на кушетке. В профиль резкие очертания скул, унаследованных от прабабушки-чероки, представляли зрелище, от которого тело ее охватила дрожь.

Стив медленно поднялся с кресла.

— Я рад, что снег не помешал тебе приехать. Могу я предложить тебе чего-нибудь выпить?

Дана застыла. В последний раз, когда она смешала Кэла и спиртное, получился опасный коктейль.

— Пока ничего, спасибо. Давай-ка садись и отдыхай.

Стив усмехнулся.

— Слушаю и повинуюсь.

Дана повернулась к источнику своего постоянного эмоционального напряжения.

— Кэл, — изрекла она.

— Дана, — прозвучал ответ.

— Почему бы тебе не присесть? — сказала Хэлли и плюхнулась в единственное свободное кресло. Место осталось лишь на кушетке рядом с Кэлом.

— Спасибо, — проговорила Дана.

— Почему ты ездишь на отцовском грузовике? — поинтересовалась она, пытаясь завязать нормальный разговор.

— Моя машина в мастерской. — Кэл проявлял к Дане не больше интереса, чем к телевизору.

Что ж, на Кэле Бруэре свет клином не сошелся. Дана свободнее устроилась на своей половине кушетки и демонстративно расстегнула пару верхних пуговиц рубашки, пока не показался самый краешек черного кружева бюстгальтера.

— От этого камина довольно жарко, правда? — спросила она Кэла. Судя по смешку Хэлли, с тоном Мэрилин Монро она, пожалуй, слегка переборщила.

Стив поинтересовался у Кэла, как продвигается дело с его назначением.

Кэл удрученно покачал головой.

— Макни наседает на майора и городской совет. Пока я не разберусь с погромом в салоне, не видать мне покоя.

— Тогда арестуй Майка, — вкрадчиво предложила Дана. — Ты станешь шефом полиции, а он окажется там, где ему самое место.

Он смерил ее взглядом, от которого она должна была бы задрожать как осиновый лист.

— Знаешь, я чертовски устал, оттого что все дают мне советы. Я же не учу тебя, как стричь клиенток.

Хэлли вскочила с кресла, схватила Дану за руку и потянула с кушетки.

— Идем-ка проверим лазанью.

— Конечно, — согласилась та, поскольку подруга все равно не оставляла ей выбора.