– Возьмилитровуюбанкупомидор. Идвухлитровую – огурцов.

– Лапушки-ладушки!

Я выбрался из машины, открыл подпол. Достал банки. Стер тряпочкой пыль, поставил в сумку. Двухлитровая похожа на человеческую голову. Объемом. Размером. И, вероятно, теплоемкостью. В этом что-то есть. Надо это дело в тишине обмозговать.

Поплелся домой. Пятница – день тяжелый. Потому что в мозгах и мышцах накапливается вся дрянь за неделю. Усталость и раздражение, к концу дня переходящее в пофуизм. Тяжелая сушка тоже радости не добавляет.

В звукачах бубнит очередное правительственное сообщение. Президент то, президент сё… подписал Указ… написал приказ… И ведь не выключишь её, бодягу эту. Слава богу, кончилось – пошла реклама. Ну, с этим проще… Не включаю тишину, хоть и очень хочется. Берегу до дома. Эх, побалдею: три дня её, родимую, экономил – среда, четверг и пятница. После ужина сожру всю сразу. Все три часа. Лапа, конечно, ворчать будет, что это вредно – столько тишины подряд. Что лимиты устанавливают для нашей же пользы. Что в «Основах…» [2]ясно сказано – полная тишина вредней, чем громкие звуки. И что от нее можно заболеть тихоманией. На самом деле ей просто надоело с вязанием молчать, она со мной поговорить хочет…

До нашей девятиэтажки совсем близко. Прошлепал по мелким лужам. Лифт все еще на ремонте. Поднялся пешком. Уф-ф-ф-ф…

– Русский народ прибыл! Принимай банки.

– Русский народ, ты чем слушаешь?

– Ушами. Посредством звукачей. А что?

– Сказала же: литровую – помидор. А ты что принес?

– Ох ты, боже мой… А это очень важно?

– Не очень, но засол другой. Ладно, склерозник. Картошку будешь?

– Русский народ все сожрет! А помидорку дадут?

– Дадут. Банку открой!

– Сейчас, руки только вымою.

Вышел из ванной, взял двумя руками банку. Вот. Банка – это голова. Очень даже похоже. Но стекло не просверлишь. Нужен другой материал. Резина. Например, мяч. А лучше – камера от мяча. Если я найду старый мяч, считай, полдела готово. Только вот как в него засунуть…

– В унитазе вода подтекает.

– Что? А, вода… Надо грибок резиновый поменять. В гараже где-то валялся. Завтра пойду – принесу.

– Завтра к маме надо съездить.

– Доедем, не вопрос.

– Ты сколько тишины наэкономил? Три? Оставил бы одну на завтра…

– Я сейчас хочу. А завтра и так полчаса будет.

– Смотри сам. Но в «Основах…»

– Да ну их, «Основы…» твои… Ничего со мной не случится. Дай лучше пожрать – брюхо сводит.

Картошечка с помидорками – объедение! Набил брюхо, лег на диван, поправил звукачи и включил тишину. Не знаю, как это сделано, но все звуки исчезли. Я словно оглох. А поразмыслить в тишине – одно удовольствие.

«Есть такая штука – бзик. Он приходит, когда будни надоедают до чертей, и организму хочется чего-то новенького. Организм, между прочим, порядочная скотина. И совершенно неуправляемая. Одна радость, что над сознанием он не властен. Сознание – это я и есть. А вот подсознание… Скотина накладывает тебе бзики в подсознание, как те банки в подвал. Из соблазнов он выбирает то, против чего ты не устоишь. Школьникам снятся голые одноклассницы. И возникает неодолимый бзик, гордо именуемый первой любовью. Эх, была у нас в классе одна… и даже не одна… Нет, я не против любви, боже упаси. Но первая любовь вылупляется из бзика, как цыпленок из яйца. А про любовь с первого взгляда и говорить нечего – это мгновенный бзик в чистом виде.

Взять уставшего мужика. Он, вроде как не прочь бы выпить. Такой, поначалу мелкий, бзичок, хилый по сравнению с любовью, но если ему станешь потакать – сожрет тебя заживо. Или первая сигаретка. Ведь знаешь, что гадость блевотная, а хочется! Взять распространенные бзики – охоту и рыбалку, особенно зимнюю. Володя Шумилов как-то сказал, что зимняя рыбалка – это «п-п-п-п-последний шаг п-п-п-п-перед разводом. Лучше на льду молча с-с-с-сидеть, чем молчать на к-к-к-кухне»…

Вообще бзиков великое множество, и они заслуживают отдельной науки. Бзиколоши.

Чопорные мамаши мечтают о сумасшедшем курортном романе. Кому-то хочется залезть на Эверест. Или прыгнуть с парашютом. Почему?

А потому, что бзик есть у всех. И у меня тоже. Я даже не заметил, как эта Скотина мне его подсунула. Организм мой ненаглядный. Хочу попить из лужи. И все тут.

Володя Шумилов говорит, что с бзиков начинаются психические болезни. Всякие мании. Раз-другой поддашься, а потом, глядишь, затянуло. Присосало. Самому не оторваться. Врачи-то оторвут, конечно. В психушке. Да ну его, Шумилова. Вечно стращает, не хуже Лапы.

Но попробовать хочется – ужас как. И ведь делов-то – всего лишь обмануть звукачи. Это техническая задача, причем не очень сложная. Никто и не узнает. А если и узнают… нет, лучше не надо. СУКУ я, конечно, не боюсь. И все небылицы, что про нее рассказывают, – скорее всего, ерунда. Просто начнут коситься. И трепаться за спиной. Натуралистом обзывать. Ведь слушать натуральный звук – все равно что пить из лужи.

Но отказаться – выше сил. Потому что есть Первый закон бзиколоши:

«Бзику надо дать волю, несмотря на последствия Второго и Третьего законов».

Я открыл Первый закон, когда… впрочем, неважно. Синяк был пустяковый, так что и говорить не о чем. Походил недельку в темных очках – всего и делов-то. Костяшки на правой руке тоже быстро зажили.

Короче, надо сделать голову. Верней, нечто, в некотором смысле ее заменяющее. Подумаем… Пенопласт не пойдет: у него плохая теплопроводность. Деревяшка тоже. Я представил себе, как топором вытёсываю свою башку из полена – папа Карло пишет автопортрет, – уссывон полный!

Как ни крути, а мозги больше всего на воду похожи. На водичку. На водичечку. По тепловым, конечно, свойствам. Стало быть, голову будем делать из воды. В подходящей оболочке.

Камера от мяча? Так они, мячи, небось, давно без камер делаются… И неудобно в мяч воду наливать и уши ему приделывать… Не говоря уж о нагревательном элементе. Его-то в камеру вообще не засунешь… Нет, мяч не пойдет… И вообще искусственная голова не обязательно должна быть круглой… Пусть будет как ведро… Стоп! Точно! Резиновое ведро! В гараже где-то валяется. И две старые камеры от колес дедовского «жигуленка». Если от них ниппельные соски отрезать и с двух сторон в ведро вварить, то получатся как бы два слуховых прохода.

Ну, Скотинушка моя ненаглядная, скоро возрадуешься! Потому что есть и Второй закон:

«Бзик на воле не подчиняется человеку, чем усугубляет Третий закон».

Этот закон мне легче достался – я его открыл, лежа на диване.

В субботу откопал в гараже резиновое ведерко, просёк сбоку две дырочки. Отрезал соски от старых камер, всунул в дырки. Осмотрел. Очень даже неплохая голова с ушами. Без «лопухов», но со слуховыми проходами. Бросил ведро в багажник, сел за руль. Вулканизатора у меня нет. Не нужен он по нынешним временам.

Придется доехать к лысому Толику. Это недалеко, но надо выехать на главную дорогу, а там вечная прорва машин. По полчаса, бывало, стоишь под перевернутым знаком…

Перед будкой с полукруглой надписью «Шиномонтаж» стояли две машины.

Толик был на месте, возился с колесом.

– Здорово, дружбан!

– И тебе не болеть…

– Толь, надо вот вварить, ниппелями внутрь…

Толик посмотрел на ведро, потом на меня, дохнул спиртом, хмыкнул:

– Ценник – как за два колеса.

– Продуктом возьмешь?

Толик сразу повеселел:

– Так уж и быть…

Он взял мое ведро, сунул куда-то за шкафчик, буркнул:

– Через полчаса приходи…

Куда деваться – подождал в машине. У деда в «жигулях» еще приемник стоял. И куча динамиков. Теперь ничего не надо – в звукачах всё радио есть. Рекламы, правда, много, но… опять же – куда денешься…

– Зайди сзади, – шепнул Толик.

Я обошел будку. Толик, открыв скрипучую дверь, сунул мне ведерко, взял сверток. Помотрел мне в лицо несколько секунд, потом выдавил: