Много ли, мало ли времени он лежал без памяти — не ведаю; только, очнувшись, видит он себя во палате высокой, беломраморной, сидит он на золотом престоле со каменьями драгоценными, и обнимает его принцесса молодая, красавица писаная, на голове чернокудрой со короною царскою, в одежде златокованой; перед ней стоит отец с братьями, а кругом на коленях стоит свита великая, все одеты в парчах золотых, серебряных. И возговорит к нему молодая принцесса, красавица писанная, на голове со короною царскою:

— Полюбил ты меня, красавец ненаглядный, в образе чудища безобразного, за мою добрую душу и любовь к тебе; полюби же теперь и себя в образе дроу синекожего, будь моим мужем желанным. Злая светлоэльфийская волшебница прогневалась на моего родителя покойного, короля славного и могучего, украла меня, еще малолетней, и колдовством своим, силой магической, оборотила меня в чудище страшное и наложила таковое заклятие, чтобы жить мне в таковом виде безобразном, противном и страшном для всякого, пока найдется добрый молодец, какого бы роду и званья ни был он, и полюбит меня в образе страшилища и пожелает быть моим мужем законным, — и тогда колдовство все покончится, и станет избранник мой тоже темным эльфом молодым и пригожим. И пойдет от нас народ великий, и краше потомков наших не будет никого, ибо по красоте своей дроу превзойдут любую расу на земле Пангейской, даже светлых эльфов.

И жила я таковым страшилищем и пугалом ровно тридцать лет, и залучала я в мой дворец заколдованный семь молодцев добрых, ты был восьмым. Ни один не полюбил меня за мои ласки и угождения, за мою душу добрую. Ты один полюбил меня, чудище противное и безобразное, за мои ласки и угождения, за мою душу добрую, за любовь мою к тебе несказанную, и будешь ты за то мужем Матриарха славного, лордом в царстве могучем подземном, царстве лесном, царстве ночном".

Тогда все тому подивилися, свита до земли преклонилася. Честной купец дал свое благословение сыну меньшому, любимому, и молодой принцессе-королевишне. И поздравили жениха с невестою братья старшие, завистные, и все слуги верные, бояре великие и кавалеры ратные, и нимало не медля принялись веселым пирком да за свадебку, и стали жить да поживать, добра наживать. Я сама там была, пиво-мед пила, по усам текло, да в рот не попало", — закончила сказку королева клинков и обозрела притихших детишек.

— Так, что, тетя Теоларинэ, получается, той ведьмой лесной была сама Шейла — Праматерь темных эльфов? — предположил озадаченный Базирог.

— А заколдовала её, небось, светлая богиня Эвва? — задала вопрос его сестренка.

— А праотцом дроу входит был гном? — уточнил сидящий рядом их двоюродный братец.

— Это всё правда, тетя Теоларинэ? — поинтересовалась еще одна гномочка.

Серая эльфийка улыбнулась малышам и ответила:

— Сказка — ложь, да в ней намёк — добрым молодцам и девицам урок!

— Какой урок, тетя Теоларинэ? — хором спросила детвора.

— Хоть вы все ещё слишком молоды, открою вам великую тайну, потому что уверена в том, что поймете истинный смысл моих слов и запомните на всю жизнь. Отвечу я вам стихами:

"В одном Темном Лесу — забыла его название — был лордом злой и сварливый дроу. Пришел однажды к нему в подземный дворец гном, принес в корзине свежий гриб и говорит:

— Купи у меня этот гриб, Лорд, жалеть не будешь.

Темный эльф покосился на гриб:

— Не видел я еще такого гриба в своем королевстве. Ядовитый, что ли?

— Что ты! — испугался торговец. — Прикажи этот гриб зажарить, съешь его — и ты сразу начнешь понимать разговор всех зверей, рыб и птиц. Даже самый малый жучок что-нибудь пропищит, а ты уже будешь знать, чего он хочет. Станешь самым умным темным эльфом на Пангее.

Лорду это понравилось. Он купил у гнома гриб и, хотя был скупой и жадный, даже не торговался и заплатил, сколько он запросил.

"Вот теперь, — подумал темный лорд и потер костлявые руки, — Поплачут теперь Матриархи, возомнившие, что женщины дроу умнее мужчин".

Лорд позвал своего слугу, молодого Иржиэля, и приказал ему зажарить гриб к обеду.

— Но только без плутовства! Если съешь хоть один кусочек этого гриба, отрублю голову.

Принес Иржиэль гриб на кухню, поглядел на него и еще больше удивился: никогда прежде он не видел такого гриба. Каждая перепонка под шляпкой светилась разноцветным огнем, как радуга. Жалко было чистить и жарить такой гриб. Но против приказа не пойдешь.

Вышел Иржиэль из пещеры, собрал в лесу сухих веток, соорудил из камней очаг и начал жарить гриб. Жарит и никак не может понять, готов он или нет. Гриб не румянится, не покрывается корочкой, а становится прозрачным.

"Кто его знает, зажарился он или нет, — подумал Иржиэль. — Надо попробовать".

Сунул в рот кусочек, пожевал и проглотил, — как будто готов. И вдруг слышит тоненькие писклявые голоса:

— И нам кусочек! И нам кусочек! Ж-ж-жареного гриба!

Оглянулся Иржиэль. Никого нет. Только мухи летают над блюдом с грибом.

— Ага! — сказал Иржиэль. — Теперь кое-что начинаю понимать насчет этого гриба.

Взял он блюдо, поставил на сквозной ветер, чтобы гриб остыл. А через полянку, на которой он развел костер, идут гуси и тихонько гогочут. Прислушался Иржиэль и слышит, как один гусь спрашивает:

— Куда пойдем? Куда пойдем?

А другой отвечает:

— К людям на ячменное поле! К людям на ячменное поле!

— Ага! — сказал снова Иржиэль и усмехнулся. — Теперь-то я понимаю, что это за гриб. Пожалуй, одного кусочка мне маловато.

Иржиэль съел второй кусок гриба, потом красиво разложил его на серебряном блюде, посыпал петрушкой, укропом и понес Лорду.

С тех пор темный эльф Иржиэль начал понимать все, о чем говорили друг с другом звери. Он узнал, что их жизнь такая уж легкая, — есть у зверей и горе и заботы. С этого времени Иржиэль стал жалеть животных и старался помочь каждой самой маленькой зверюшке, если она попала в беду.

Однажды после обеда лорд приказал подать двух верховых драконов и поехал с Иржиэлем на прогулку.

Лорд ехал впереди, а Иржиэль — за ним следом. Горячий репфайдер Иржиэля все рвался вперед. Парень с трудом его сдерживал. Репфайдер зарычал, и Иржиэль тотчас понял его слова.

— Гр-ры-ы! — ворчал ящер. — Давай, брат, поскачем и перенесемся одним махом через эту гору.

— Хорошо бы, — отвечал ему дракон лорда, — да на мне сидит этот старый дуралей. Еще свалится и сломает шею. Нехорошо получится — как-никак, а все-таки Патриарх.

— Ну и пусть ломает шею, — сказал скакун Иржиэля. — Будешь тогда возить молодого Лорда, а не эту развалину.

Иржиэль тихонько засмеялся. Но Лорд тоже понял разговор зверей, оглянулся на Иржиэля, ткнул его репфайдера сапогом в бок и спросил Иржиэля: