Внезапно раздался стук в дверь. Хезер подскочила на стуле, опрокинув банку с водой.

Второй стук, на этот раз более требовательный, заставил ее побежать ко входу.

Третий стук раздался в тот самый момент, когда Хезер распахнула дверь. На пороге стоял Лео Вест.

— Вы?! Что вы здесь делаете?

Теперь он был одет в кремовые брюки и синюю рубашку поло. Позади поблескивал серебристый «бентли».

Лео мрачно кивнул Хезер:

— Поверьте, я не задержусь у вас надолго, но у меня возникла сложная ситуация, и я вынужден просить вас пойти завтра с нами в кино. Даниель решительно отказывается сдвинуться с места. Поэтому я приехал к вам, хотя должен читать отчет, который не терпит отлагательств.

— Я не понимаю, о чем вы говорите.

— Может быть, вы впустите меня и я объясню?

— Простите, но не могли бы вы прийти завтра? Сейчас поздно, и у меня есть дела.

— Поздно? — Лео демонстративно взглянул на свои наручные часы. — Сейчас всего лишь десять минут десятого. Пятница. Разве это поздно?

Хезер уловила насмешку в его голосе, и это возмутило ее.

— Я работаю, — ледяным тоном произнесла она.

— Конечно. Кстати, вы так и не сказали мне, чем зарабатываете на жизнь.

— А вы и не интересовались.

Хезер догадывалась о том, что произошло между отцом и сыном. Они вернулись домой в полнейшем молчании. Взглянув на новый мобильный телефон, мальчик положил его в сторону, сказав: «Большое спасибо, но в школе нам не разрешают пользоваться мобильными телефонами». А мать Лео добавила: «Это очень мило с твоей стороны, но маленьким детям не нужны мобильные телефоны».

Раздосадованный, Лео хотел поинтересоваться — почему же у него нет контакта с сыном? Ведь явно, черт возьми, не из-за этих школьных спортивных соревнований! Но Кэтрин ушла спать пораньше, и поэтому он приехал сюда, к психологу-любителю, в надежде окончательно не испортить себе выходные.

— Кажется, вы чем-то испачкали себе лицо… — Он дотронулся до ее подбородка. — Что это? Краска? Вот как вы проводите вечер пятницы — красите дом?

Хезер хотела захлопнуть дверь, но Лео подставил ногу. Он встретил ее возмущенный взгляд с мрачной решимостью.

— Кто дал вам право беспокоить меня в столь поздний час? — произнесла она сквозь стиснутые зубы.

— Нужда заставила меня. Может быть, вы все-таки позволите мне войти? — Сделав шаг назад, Лео нервно взъерошил волосы. — Неужели я был единственным отцом, который не пришел на школьные соревнования?

Эти слова немного разрядили ситуацию. Лео, казалось, был готов предложить ей оливковую ветвь.

— Да.

— Вы шутите?

— Нет, не шучу. Все родители были там с фотоаппаратами. Даниель просил меня прийти. Он притворился, что ему все равно, приедете вы или нет, но я видела, как он оглядывался в поисках вас.

— Может быть, вы впустите меня? — повторил Лео.

Хезер неохотно открыла дверь и позволила ему войти.

— Так что же вы красите? — спросил ее Лео, оглядываясь по сторонам. Хезер, по-видимому, была прекрасной хозяйкой. Вряд ли она специально убиралась, предчувствуя его приход.

Лео последовал за ней в комнату, находившуюся в задней части дома, и увидел стены, увешанные картинами.

— Я разбила банку, когда вы постучали в дверь, — объяснила Хезер. Наклонившись, она стала собирать с пола осколки. — Я никого не ждала.

— Вы… рисовали?

Быстро посмотрев на него, Хезер густо покраснела. Она вдруг почувствовала себя такой уязвимой под взглядом стальных глаз.

— Я же сказала вам, что у меня есть работа.

Собрав самые большие осколки, она решила, что более мелкие подождут до утра. Сейчас Хезер хотела только одного — чтобы он убрался из ее дома.

Лео взглянул на картины, а затем снова на Хезер. Сначала он подумал, что она какая-нибудь секретарша или администратор. Но она оказалась художницей, и это многое объясняло: ее непринужденную одежду, забавную убежденность в том, что она может говорить все что хочет, и искреннюю веру в то, что она способна решить проблему за чашечкой чая и беззаботной болтовней. Художники живут в своем собственном мире.

Он снова вернулся к делу.

— Я не знаю, как вам удалось завязать такие тесные отношения с моим сыном, — сказал Лео, — но после спартакиады ситуация… ухудшилась. Единственный способ не превратить выходные в кошмар — это… Если вы… — Он не мог найти подходящих слов. Он не привык кого-то о чем-то просить, а тем более женщину, которая действовала ему на нервы.

— Если я — что?

— Кино… ланч… обед. Я уезжаю в воскресенье днем, — добавил он, увидев растерянность на ее лице.

— Вы хотите, чтобы я пожертвовала своими выходными, чтобы вытащить вас из неприятностей, с которыми вы не можете справиться?

— Пожертвовать? — язвительно рассмеялся Лео. — Я еще не встречал такой женщины, которая назвала бы жертвой возможность провести со мной время.

— В этом-то и проблема. Такие мужчины, как вы, никогда не встречают отказа, — вздохнула Хезер, понимая, что не сможет отказать.

Раздраженный, Лео решил оставить этот бесполезный разговор. Зачем вести дискуссию с женщиной, которая не имеет никакого значения в его жизни? С практической точки зрения она была нужна ему всего лишь на эти выходные, чтобы поднять настроение его сыну и вызвать улыбку на его лице.

К полудню следующего дня — после того, как они посетили зоопарк, где Даниель проявил удивительные познания о животном мире, — Лео почувствовал, что его интерес к Хезер возрастает.

Она излучала тепло и свет, а ее смех как будто вселял радость.

Сидя за чашечкой чая в кафе зоопарка он заметил, что женщины разговаривают не только о динозаврах, рептилиях и компьютерных играх. Когда Кэтрин спросила его о работе, чтобы вовлечь в разговор, Лео был застигнут врасплох рассуждениями Хезер о политике «слияний и поглощений» и о бесчисленных жертвах «грабительских конгломератов».

Мать пыталась скрыть свое изумление, а Лео уставился на Хезер так, будто она превратилась в одно из животных, которых они только что кормили.

«Грабительские конгломераты»? Разве употребляют такие слова деревенские девушки, живущие в глуши?

Ее губы насмешливо изгибались, когда она обращалась к Лео, и ему не нравилось это.

Что она возомнила о себе? Неужели она думает, что сумеет произвести на него впечатление своими познаниями?

Когда они пошли прогуляться по бульвару, Лео, засунув руки в карманы, тихо пробормотал, наклонившись к ее уху:

— Художница и финансовый эксперт в одном лице? Хм-м… У вас много талантов. Я даже не представлял, что вас настолько интересует бизнес.

Хезер отпрянула от него. Теплое дыхание коснулось ее лица, и от этого дрожь прошла по ее телу. Сейчас она была совсем не в том состоянии, чтобы уверять Лео, насколько прекрасно она разбирается в экономике. Однажды ей пришлось вникнуть в сферу финансовых рынков, и эти механизмы она запомнила навсегда.

Заметив его гневный взгляд, Хезер запоздало поняла, что лучше бы держала рот на замке, предоставив ему думать о ней все что угодно.

— Я читала в газетах, — невнятно пробормотала она.

— Вы явно читаете «Файнэншл таймс», чтобы узнать о состоянии мировых рынков. Так что же там происходит?

— Ничего не происходит, и позвольте напомнить вам, что мне уже не обязательно здесь находиться! Я согласилась пойти с вами ради Даниеля!

— Это не сработает. — Что не сработает?

— Ваша попытка сменить тему разговора. Кто вы, черт возьми, на самом деле? Я не перестаю задаваться этим вопросом.

Даниель и Кэтрин, обогнав их, направились к спортивному магазину, и Хезер не смогла сдержать стона отчаяния.

— Вы всегда такой подозрительный? — спросила она.

— Зависит от обстоятельств.

— От каких? Нет, не надо отвечать на этот вопрос — я уже поняла.

— Можете объяснить?

— Нет, не могу. Если вы не против, я пойду посмотрю, что там делают Кэтрин и Даниель.