— Ну и чем ты теперь занимаешься? — спросил он, когда они выехали на главную дорогу. — Отец говорил, у тебя свое дело.

— Да. — Односложный ответ прозвучал резко, и она глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. Ей следует казаться равнодушной. Он ничего больше для нее не значит. — Да, у меня теперь, свой модный бутик.

Как же цивилизованно они оба себя вели! Хелен едва сдержала горький смех. Хорошие манеры, вежливый разговор. Их обоих неплохо воспитали.

— Я сама создаю модели одежды и продаю ее, — добавила она все с той же вежливостью.

— Меня это не удивляет. Тебя такие вещи всегда интересовали.

Нет! — резко возразил ему ее внутренний голос. Не говори о том, что было всегда. Не смей говорить. У тебя меньше, чем у кого-либо, прав на это.

Пытаясь сохранить спокойствие, она уставилась на мелькающие мимо ряды деревьев, ничего не видя. Ночной сумрак напоминал ей о том, что произошло тогда.

Снова наступила гнетущая тишина, и Джос вздохнул. Хелен не удержалась и взглянула на него, и на мгновение, прежде чем его глаза снова уставились на дорогу, их взгляды встретились в тесной духоте салона автомашины.

— И как идут у тебя дела? Преуспеваешь? — спросил он, и ей пришлось сделать усилие, чтобы вернуться к теме разговора.

— Вполне, — ответила она, подавляя желание рассказать ему, что совершенно неожиданно преуспела, что ее дело за последний год расширилось втрое и что теперь, начав заниматься одеждой для детей, ей непременно придется перевести свою фабрику в более просторное помещение.

— А где твой магазин? — поинтересовался Джос.

— На месте старого кафе, на углу, за пабом. Недавно магазинчик рядом закрылся, так что я объединила два помещения в одно. — Она замолчала.

— И давно ты этим занимаешься?

— Около восьми лет. Я начала с мелочей, потом попробовала пробиться на рынок. И мне повезло.

Зачем она все это говорит? Ведь у нее нет ни малейшего желания что-то ему рассказывать или произвести на него впечатление.

— А ты все еще работаешь на Уоррена? — Этот вопрос после небольшой паузы вырвался непроизвольно.

Джос поколебался, прежде чем ответить.

— Время от времени. Я выполняю для него отдельные работы. Но я, к счастью, вырвался из этой крысиной гонки, не занят там постоянно, — закончил он, и снова нависло тяжелое молчание. Тут он свернул на дорожку, ведущую к дому Меган.

Она с трудом скрыла вздох облегчения: теперь можно улизнуть.

— Спасибо, что подвез, — начала она, но Джос уже вышел из машины, обогнул ее и открыл дверцу для Хелен. Она вылезла и снова принялась благодарить.

— Не стоит, — отмахнулся он.

— Ну, тогда спокойной ночи. — Хелен направилась к двери, но помедлила, обнаружив, что Джос идет следом. Вопросительно подняв на него глаза, она в свете фонаря над дверью заметила, что он слегка поморщился.

— Я же сказал, что хочу повидать Меган, — напомнил он, но Хелен не сдавалась.

— Поздно. Она, скорее всего, легла спать, — начала она, и Джос поднес руку к свету, чтобы взглянуть на часы.

— Меган так рано ложится спать? А мне помнится, она никогда не отправлялась в постель раньше полуночи.

Он был прав, но Хелен не собиралась ему об этом сообщать.

— Не лучше ли тебе заехать утром?

— Для кого лучше? — мягко спросил он. — Для Меган? Или для тебя?

— Я… — Хелен проглотила комок в горле. — Я не понимаю, что ты этим хочешь сказать, — удалось выдавить ей, но Джос продолжал в упор смотреть на нее.

— Мне кажется, понимаешь. Что-то подсказывает мне, что ты вовсе не рада меня видеть.

— А я должна радоваться? — Слова слетели с ее губ, прежде чем она успела прикусить язык. Она заставила себя подняться по ступенькам. — Одиннадцать лет — большой срок. Люди меняются, — наконец произнесла она.

— Случается. — Она споткнулась, услышав горечь в его голосе. — Но для этого одиннадцати лет вовсе не обязательно.

Тут она остановилась, взялась рукой за перила, чтобы не упасть, и снова услышала, как он вздохнул.

— Слушай, Хелен, мы ведь были друзьями. Почему бы нам не быть ими сейчас?

Его низкий голос ударил по самым болезненным и нежным струнам в ее душе.

— Почему мы не можем быть друзьями? — Разве он не понимает, что каждое его слово, как кинжалом вспарывает старые раны, которые так долго и трудно заживали? — Друзьями? — Хелен подавила недоверчивый смех и повернулась к нему лицом.

— Разве это так трудно? — Его глаза жгли ее даже с разделявшего их расстояния в несколько футов. Он провел рукой по волосам.

Хелен не могла отвести глаз от его сильной руки, от длинных пальцев, запутавшихся в густых темных волосах. Как зачарованная, она проследила, как он сунул руки в карманы джинсов, еще больше натянув их на бедрах, и почувствовала такую знакомую реакцию своего тела.

Долгие годы эти ее чувства спали. Ни один мужчина не мог возбудить в ней такое острое желание физической близости. Даже Иан.

Нет! Нельзя, чтобы все повторилось! Она не позволит ему, да и никому другому настолько завладеть ее чувствами.

Но кровь все равно бурлила в венах, тело предавало ее.

— Я думал, что после всех этих лет мы будем вести себя, как разумные взрослые люди.

— Разумные взрослые люди? — Она сделала еще одну попытку взять себя в руки. Неужели он полагает, что возраст играет какую-нибудь роль? Даже в семьдесят она все равно не простит ему его предательства!

— Слушай, Хелен… — Джос замолчал и вздохнул. — Ладно, давай согласимся, что ты не рада моему возвращению. Хотя почему… — Он раздраженно дернул рукой. — Ладно, проехали. Но я здесь и намерен остаться в городе еще на какое-то время…

Сердце Хелен болезненно сжалось. Что ж, грубо напомнила она себе, если она подсознательно и надеялась, что он лишь ненадолго заскочил в старые места, эта надежда погибла в зародыше. Она просто должна приучить себя к мысли, что ей время от времени придется с ним встречаться. Она должна заставить молчать свое сердце. Потому, что знала: если позволит ему приблизиться и снова очаровать ее, еще раз она такого не переживет.

— Мы же почти одна семья, — продолжил он, пожимая плечами. — Нам придется иногда видеть друг друга.

— Уверена, что наши встречи можно свести до минимума, — к своей радости, удалось вымолвить ей ровным голосом. — Ты ведь будешь работать, я тоже. Если мы поостережемся, нам совсем не надо будет встречаться. — Она заставила себя посмотреть на него и увидела, как сжались его губы и сузились глаза.

— Я бы предпочел не прибегать ни к каким ухищрениям. Мне кажется, мы должны вести себя по возможности нормально.

Хелен едва не рассмеялась. Нормально? Что он этим хочет сказать? Для нее и Джоса «нормально» означало проводить все время вместе, разговаривать, смеяться, любить друг друга. Однако, пока она решала, что ей ответить на это замечание, из холла раздался голос Меган:

— Это ты, Хелен?

— Да, это я, — ответила она и подошла к двери. Но Джос оказался там раньше.

— И она привела гостя! — крикнул он в дверь.

— Джос! — Меган в изумлении поднесла руку к горлу и сразу бросила быстрый тревожный взгляд на Хелен.

— Привет, Меган, — сказал Джос, и в голосе его послышалась несвойственная ему сдержанность.

В уголках глаз Меган появились морщинки, и она улыбнулась.

— Джос, — произнесла она ласково дрожащим голосом и протянула ему руки.

Джос обнял ее, приподнял и покружил, прежде чем поставить снова на пол.

— Я боялся, что ты после всех этих лет меня не узнаешь. Или не захочешь узнать.

— Как я могу не захотеть? — укорила она его. — И я слишком давно тебя знаю, чтобы забыть твое лицо. — Меган похлопала его по щеке и заглянула в глаза. — Но знаешь, Джос, ты изменился.

— Этого можно было ожидать, верно? — Джос рассмеялся. — Но надеюсь, твое нахмуренное лицо не означает, что я изменился к худшему?

— Конечно, нет. Ты настолько хорош собой, что можешь заставить птиц слететь к тебе с деревьев.

Джос широко улыбнулся, а губы Хелен сжались от негодования. Меган сказала чистую правду. И другие девушки не могли перед ним устоять. Но именно она, влипла сильнее всех.