— Бояться раньше надо было, — отрезал Жюль. — Жди, сейчас приеду.

— Жюль! — позвала Одри и тихо добавила: — Будь осторожен, Жюль. Их четверо.

— А вот где я слышу голос моей малышки! — пропел за дверью едва стоящий на ногах Тутти. — Я думал, ты принимаешь ванну, а ты там с кем-то щебечешь? С кем ты там заперлась, признавайся!

Дверь затряслась от ударов.

— Оставь меня в покое! — крикнула из-за двери Одри.

— Нет, не оставлю. Я не я буду, если ты не станешь моей! — Бювану захотелось патетики. — Я столько времени мечтал о тебе, крошка! Судьба свела нас сегодня в этом доме, и негоже противиться судьбе!

Одри поняла, что любое ее слово лишь будет раззадоривать хулигана, и решила молчать.

Дверь была крепкой, дубовой, щеколда — прочной, и у нее оставались шансы спокойно просидеть в этой комнате до приезда Жюльена. Но в этот момент к Бювану присоединился его безымянный приятель.

— Что ты тут буянишь? — поинтересовался он у Тутти, с трудом выговаривая слова.

— Там заперлась моя девушка и не хочет открывать.

— Твоя девушка? У тебя есть девушка? — удивился приятель. — Тутти, у тебя есть девушка, и ты прячешь ее от своих лучших друзей? Я что, тебе не друг?

— Друг, — немедленно согласился Тутти. — Вот только откроем эту чертову дверь, и я тебя немедленно с ней познакомлю.

— Тутти, зачем нам открывать эту дверь? Мы никогда в жизни не откроем эту дверь, если только она сама не откроется. — Говорящий зевнул и глотнул еще шампанского прямо из бутылки.

Одри, прислушивавшаяся к разговору, с облегчением перевела дух.

— Но если я не ошибаюсь, — а я никогда не ошибаюсь! — у этой комнаты есть балкон, — продолжил приятель, повышенный до Лучшего Друга.

Одри в панике метнулась к окну и заглянула за портьеры. Балкон действительно был.

— Послушай, зачем нам балкон? — удивился Тутти. — Моя девушка не на балконе. Она здесь, в этой комнате.

— А с балкона легко попасть — куда? — Лучший Друг был настолько доволен своей сообразительностью, что вознаградил себя новой порцией шампанского.

— Куда? — задумался Тутти-Бюван. Казалось, еще немного, и шестеренки в его голове заскрипят от напряжения. Наконец лицо его просветлело, и он радостно выдал результат своих размышлений: — В бассейн!

— В комнату, балда. С балкона легко попасть в комнату.

— А зачем нам попадать в комнату? — не понял Бюван. — Пошли лучше в бассейн.

— Потому что там — твоя девушка, — терпеливо, как ребенку, пояснил Лучший Друг. — И ты должен познакомить ее со своим Лучшим Другом — то есть со мной.

— Ааа… — протянул Бюван. — Тогда пошли в комнату. Через бассейн. То есть через балкон.

— Я так и сделаю. А ты пока стой здесь, чтобы она не убежала через дверь. Не волнуйся, я сделаю это для тебя, друг!

Между тем Одри лихорадочно задраивала окна и опускала жалюзи. Даже если они и смогут вскарабкаться на балкон второго этажа, то, чтобы попасть в комнату, им придется выбить оконные стекла. Для нее это выигрыш во времени — а значит, и дополнительный шанс на спасение.

Теперь надо выбрать себе оружие на случай, если они все-таки сюда проникнут. Одри подошла к журнальному столику, повалила его на бок, собрала все силы и с огромным трудом выкрутила крепеж, державший тяжелую дубовую ножку. Только суньтесь, маменькины сынки! Еще в школе ей приходилось драться с обидчиками.

Вскоре под балконом послышались возня и сдавленные голоса Лучшего Друга и еще двоих приятелей Бювана. Судя по всему, они пытались вскарабкаться на второй этаж, держась за уступы в кирпичной стене, и периодически срывались вниз.

За дверью нетрезво пыхтел и всхрапывал Бюван, который уже забыл, зачем он здесь. Но Одри прекрасно понимала, что стоит ей открыть дверь, и он вспомнит. Оставалось ждать, кто успеет первым.

Наконец кто-то из штурмующих крепость со стороны двора смог ухватиться за кованые перила, подтянуться и влезть на балкон. Теперь он перегнулся через прутья, протянул руку вниз и помогал вскарабкаться двум другим. Одри не могла этого видеть за шторами и жалюзи, но слышала, что голоса охотников на нее все ближе. Она поудобнее перехватила ножку от стола и приготовилась к встрече гостей.

В этот момент из-за двери послышался звук оплеухи и голос Жюля, произнесший:

— Пшел отсюда, щенок!

Затем в дверь решительно постучали.

— Одри, ты здесь? Открывай.

Одри кинулась к двери и отперла замок. В этот момент грохот, звон разбитого стекла и громкие вопли разбудили жителей всего квартала.

Картина, представшая перед возникшим на пороге Жюльеном Фермэ, была такова. Трое ввалившихся в комнату через окно нетрезвых юнцов сидят на полу среди кучи обломков жалюзи и осколков стекла, запутавшись в портьерах. И испуганно глядят на него, Жюльена, и на скулящего у его ног Бювана. Посреди комнаты тремя ножками кверху лежит стол. Четвертую тяжеленную ножку сжимает в тонких руках хрупкая шатенка в коротком голубеньком платьице, готовая сражаться за свою честь до победы или смерти.

Жюльен захохотал.

Он смеялся до тех пор, пока не начал кашлять и хвататься за живот. На лице Одри страх сменился радостью при появлении Жюльена, затем — удивлением, затем обидой: она такое пережила, а ему смешно! Наконец уголки ее рта начали ползти вверх, и вот она тоже расхохоталась, бессильно опустив свое оружие, снова ставшее просто ножкой стола.

Элен появилась в коридоре, кутаясь в пеньюар, и испуганно заглянула в комнату из-за плеча Жюльена:

— Господи, что тут у вас произошло?

— Впредь будьте внимательнее в выборе знакомых, мадмуазель, — с трудом произнес Жюльен, которого все еще душил смех.

— Элен, я за все заплачу, — пообещала Одри, которая чувствовала себя виноватой во всем произошедшем.

— Глупости, заплатит Бюван, — отрезал Жюль. Его тон снова стал серьезным.

Он подошел к телефону и набрал номер полиции.

— Не надо полиции, — жалобно скривилась Элен. — Что мне родители скажут?

— Родители вам и так скажут все, что угодно, кроме «спасибо». — Жюльен обвел взглядом комнату. — К тому же шум перебудил всех соседей. Возможно, полиция уже едет. И не могу же я оставить вас в обществе этих «героев».

Если бы у «героев» были хвосты, они бы поджали их. А так они просто заскулили в унисон Бювану.

После того, как измученная всем произошедшим и бессонной ночью Одри дала показания полицейским, Жюль посадил ее в свой новенький автомобиль (это снова был «рено», только более современной модели) и отвез домой.

— Жюль, я… — Одри всхлипнула, она не могла найти слов, чтобы сказать ему все, что хотелось.

— Ложись спать, — перебил Жюльен. — Завтра поговорим.

По его голосу было трудно заключить, о чем он думал.

— Ты завтра приедешь? Правда? — вскинула голову Одри.

— С твоего позволения, я переночую здесь. Боюсь уснуть за рулем. К тому же завтра выходной.

— Да, конечно, — кивнула Одри. — Я же обещала выделить тебе комнату.

— Скажи спасибо, что именно в этот вечер я решил приехать и проверить, как твои дела. И что не развернулся, как только обнаружил, что тебя нет дома, а решил подождать. — Жюльен посмотрел на Одри как на невозможно глупую первоклашку, которой в сотый раз вдалбливают, сколько будет дважды два. — Ну дозвонилась бы ты мне в Париж. Ты представляешь, сколько времени мне ехать? А что было бы, опоздай я хоть на минуту, ты соображаешь?

Он вздохнул и покачал головой, заменяя этим движением фразу: «На эту тему можно говорить долго, но к чему тратить слова и время на умственно неполноценных девиц». И продолжил завтрак.

Одри тоже вздохнула. Она рассказала Жюльену все как есть, и больше ей было нечего добавить. Да, он прав — глупо было ехать всем назло в компанию, где могут оказаться такие типы, как Бюван и его приятели. Но она и так это знает. А с его стороны глупо и нечестно было обвинять ее в распущенности! Если бы не его беспочвенные подозрения, которые он так резко высказал в прошлый приезд, ничего бы не случилось!