Поиск
Дафна.
Воистину нелепые забавы,
И если ты довольна этой жизнью,
То потому, что ты другой не знаешь.
Так представлялись первобытным людям
Во времена младенчества вселенной
Питьем чудесным и чудесной пищей
Вода и желуди, теперь же это —
Питье и пропитание животных,
А люди хлеб и виноград узнали.
Быть может, если б ты хоть раз вкусила
И тысячную часть отрад сердечных,
Которых не узнать, любви не зная,
Джорджо Гизи (1520–1582). Венера и Адонис. Резец
Ты б молвила, вздыхая:
«Напрасно тратит время,
Кто не живет любовью.
О, месяцы и годы,
Как много одиноких
Ночей и дней без друга
Я провела впустую,
Что посвятить обычаю могла бы,
Который большей сладостью известен!»
Оставь, оставь упрямство,
Одумайся, глупышка:
Спохватишься потом — да будет поздно.
Сильвия.
Как только я произнесу, вздыхая,
Твои слова — красивые, не спорю,—
К своим истокам возвратятся реки,
Трусливый заяц за борзой припустит,
А овцы — за волками, и медведи
Полюбят море, а дельфины — горы.
Дафна.
Я знаю, до чего упряма юность:
И я была такой, судьбой похожа
И ликом на тебя, — светловолосой,
Как ты, была и с алыми губами,
И на ланитах пухлых цвел румянец,
С такой же сочетаясь белизною.
Мне было в радость (радости у глупых
Свои) одно: натягивать тенета,
На ветки клей намазывать, о камень
Точить копье, отыскивать по следу
Зверей; когда же на себе случалось
Мне взгляд подчас почувствовать влюбленный.
Дикарка, я глаза склоняла долу,
Полна стыда и гнева; счастье мнилось
Несчастьем мне, и нравиться другому
Не нравилось, как будто это было
Моей виною и моим позором —
Внушать любовь и возбуждать желанья.
Но время шло. Чего любовник верный
Со временем от милой не добьется
Повиновеньем, вздохами, мольбами?
Да, я сдалась, — оружьем победитель
Избрал недаром слезы, и смиренье,
И скорбный вид, и просьбы о пощаде.
Открыла тень одной короткой ночи
Мне то, что долгий свет тысячедневный
Открыть не властен был бы и поныне.
Я прокляла тогда свою наивность
И слепоту и молвила, вздыхая:
«Вот лук мой, Кинтия, — с меня довольно
И стрел твоих, и твоего устава».
Хочу я верить, что и твой Аминта
В один прекрасный день преодолеет
Твое упрямство дикое и сердце
Железное твое смягчит. Быть может,
Он не пригож? Или тебя не любит?
Или другим не люб? Или, отвержен
Тобою, бросился другой в объятья?
Он Сильвии, быть может, не достоин?
Достоин: если ты — дитя Кидиппы
И внучка бога этой славной речки,
То он Сильвано сын, который сыном
Был божеству стада пасущих — Пану.
Когда ты смотришь в зеркало речное,
Тебе не уступает Амариллис
Ничуть в красе, но он пренебрегает
Приманками ее, предпочитая
Страдать из-за тебя. Ты, видно, хочешь
(Да не исполнится твое желанье!),
Чтоб он другой, отчаявшись, прельстился,
Которая его прельстить бы рада.
Какими бы глазами посмотрела
Ты на него тогда? На то, как счастлив
С другою он и над тобой смеется?
Сильвия.
Пусть поступает со своей любовью
Аминта, как захочет. Чьим угодно
Пусть будет он — моим бы только не был!
Я не хочу, и он моим не будет,
А стань моим, его бы я не стала.
Дафна.
Чем объяснить вражду?
Сильвия.
Его любовью.
Дафна.
Любовь добра, а дочь ее жестока?
Но от ягнят когда рождались кротких
Тигрицы? Или от вороны — лебедь?
Ты говоришь неправду.
Сильвия.
Я любила
Его, покуда он желал того же,
Чего и я. Теперь другое дело.
Дафна.
Ты зла себе желала. Он желает
Тебе добра, как и себе.
Сильвия.
Довольно
Об этом, Дафна.
Дафна.
Ну и воспитанье!
Нет и в помине уваженья к старшим.
Одно скажи: когда б другой влюбился
В тебя, с другим бы ты была другою?
Сильвия.
Другою никому меня не сделать
Из оскорбителей, в которых видишь
Влюбленных ты, а я — врагов заклятых.
Дафна.
Выходит, овны овцам
Враги? Какая глупость!
Быки враги коровам?
Выходит, голубице
Заклятый ворог голубь?
Выходит, ты расцветом
Вражды весну считаешь,
Блаженнейшую пору,
Которая с улыбкой
Зовет к любви и счастью
Природу и животных,
Мужей и жен? Ужели ты не видишь,
Как все лживое нынче
Любовью дышит новой,
Любовью, полной трепетной отрады?
Не видишь? Полюбуйся
На голубя, что, сладостно воркуя,
Целуется с подругой.
А соловей? Послушай,
Как он поет на ветке:
«Люблю, люблю». Узнай, когда не знаешь,
Что змеи нынче поспешают к милым,
Простясь на время с ядом;
Тигрица с тигром рядом,
И гордый лев влюблен. Лишь ты, дикарка,
Чья дикость превосходит
Звериную, любви бежишь упорно.
Да что там твари — тигры, львы и змеи,
Когда растения и те умеют
Любить. Смотри, с какой самозабвенной
Доверчивостью обнимают лозы
Своих мужей любимых; сосны сохнут
По соснам, плачет ивушка по иве,
Бук любит бук, и ясень любит ясень,
А пиния по гшнии вздыхает.
И этот дуб корявый
И неприступный с виду,—
Он тоже знает силу
Любовного огня; и ты могла бы
Его услышать вздохи, если б сердце
Твое любить умело. Или хуже
Ты хочешь быть растений,
Не зная наслаждений?
Оставь, оставь упрямство,
Одумайся, глупышка.
Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: