— Ты законченная идиотка. Самая перспек­тивная кандидатка в психушку. Там тобою будут гордиться. Они уже долго ищут такую, как ты, и никак не могут найти. Посуди сама. Дороти делает подарок. Этот подарок есть сэр Чарлз. Толь­ко полоумная Джейн не могла сделать един­ственно правильный вывод. У Дороти родился ребенок — младший брат Роберта, которого назвали Чарлзом. Он наследник титула, поэто­му все в доме его зовут сэр Чарлз. Каким-то образом он мешал Роберту и Ширли, и они убили его, замаскировав убийство под несчас­тный случай, который сами подстроили. Поня­ла, идиотка?

Я в ужасе замахала руками.

— Что ты! Что ты! Этого не может быть. Я сама видела, как помрачнело лицо Роберта, когда Ширли сказала, что они наконец избави­лись от сэра Чарлза.

— Возможно, Роберт менее решительная на­тура, чем Ширли. Или у него еще сохранилась капля совести. Надо немедленно звонить в Скот­ланд-Ярд, иначе ты будешь привлечена как по­собница сокрытия убийства.

Энн, кроме отслеживания событий в жиз­ни звезд, запоем читала детективы. Улики, тай­ны, пособничество — все это ей было очень хорошо знакомо. В этом тягаться с нею я не могла. Поэтому скрепя сердце я согласилась с доводами подруги. Энн как специалисту и кар­ты в руки.

— Звони, — сказала я упавшим голосом.

Энн отправилась за телефоном, но я с радо­стным воплем кинулась вслед. Пришедшая мне мысль дала возможность воспрянуть духом.

— Подожди, Энн! Послушай!

Подруга уже держала в руках телефон и сер­дито на меня посмотрела.

— Ну что еще? Чему ты обрадовалась?

— Я целый год работала бок о бок с мисте­ром Коллинзом. Хорошо знала Дороти, его жену. Неужели никто из них никогда бы не обмол­вился о трагическом происшествии с их сы­ном? И потом... Кто-нибудь в консульстве все равно бы сказал об этом. Конечно, — убеждала я больше себя, чем Энн, — сразу же, как я приеха­ла, кто-нибудь обязательно предупредил бы меня, нового консульского секретаря, чтобы я была осторожна в разговоре с консулом и не затрагивала бы тему о маленьких детях. Конеч­но, Энн, я права!

Энн положила трубку и неуверенно заме­тила:

— А кто тогда сэр Чарлз и что означает «из­бавились»?

— Возможно, их дальний родственник, — осе­нило меня, — пожилой нудный джентльмен, который любил читать нравоучения или посто­янно рассказывал одну и ту же историю, толь­ко ему казавшуюся веселой и занимательной. А другим она уже набила оскомину, и у них сво­дило скулы от скуки.

—Убийство есть убийство! — нравоучитель­но заметила Энн. — Пусть будет по-твоему. Сюрприз на тридцатилетие — это приезд дя­дюшки, подстроенный Дороти. Но Роберт и Ширли от него избавляются. Несчастный слу­чай — и вот уже нет надоевшего родственни­ка! И никто в твоем консульстве не будет го­ворить о смерти пожилого родственника тво­его консула.

— Нет, Энн! — На меня снизошло вдохнове­ние. — Избавиться не означает лишить жизни. Может быть, Ширли заявила открытым текстом, что дядюшка может катиться к черту. И дело с концом! Дядюшке ничего не оставалось, как убраться восвояси.

— Нет уж, милочка. Я проверю твою версию.

Я не протестовала, хотя и не знала, как мож­но это сделать. Энн смотрела на меня прищу­рившись, как будто решала, достойна ли я ее доверия. Потом, видимо, решила, что я окон­чательно запуталась в сетях преступника, и зая­вила:

— Нет! Ничего я тебе не скажу!

Я в очередной раз согласилась с подругой. В моей жизни произошло столько всего, что по­думать мне и так было о чем. Только в одном у меня не было сомнения — это в невиновности Роберта. Ни мое глупое сердце, ни мой мозг, отягощенный мощным интеллектом, не проте­стовали против этого. Пусть Энн действует, как считает нужным!

В этот момент раздался резкий звонок теле­фона. Энн встрепенулась и судорожно схватила трубку.

— Алло! Я слушаю! — раздался ее взволно­ванно радостный голос.

Мне не хотелось смущать подругу. Пусть пре­дается удовольствию, не все же мучиться со мной за компанию. Я побрела в гостиную.

Через минуту в нее влетела взбудораженная Энн.

— Все складывается чудесно! Тебе повезло! — заорала она с порога.

Я удивилась. Как и что может сложиться чу­десно в моей никудышной жизни? Я все беспо­воротно в ней напортила.

— Тетя уезжает. Ей нужен помощник, — тараторила Энн, как будто стремилась побить ре­корд в скорости произнесения слов. — Ты, Джейн, идеально ей подойдешь.

— А чем занимается твоя тетя?

— Она держит гостиницу.

— Но я же не знаю гостиничного бизнеса, даже не представляю, что я могу там делать.

— Ничего страшного. Тетя не владелец како­го-нибудь «Хилтона». У нее маленькая семейная гостиница. Я думаю, что и постояльцев в ней кот наплакал. Разве трудно записать в регистра­ционную книгу прибывшего и проводить его в свободный номер? Для черной работы у нее есть человек.

Предложение было соблазнительным. Дей­ствительно, разве трудно зарегистрировать кли­ента и помочь ему устроиться? Конечно нет! Для этого не нужно специального образования. Я вспомнила, как со мной обращались в гостини­це на Гоулдхук-роуд, в которой два дня назад я провела ночь. Эта гостиница тоже была неболь­шой. Вполне возможно, что принимала меня сама хозяйка. Я вообразила себя на ее месте. Да, я справлюсь, пришла я к выводу.

— Хорошо! А когда приступать к работе?

— Лучше всего сегодня!

— Ладно. У привратника мой багаж, с кото­рым я прилетела в Лондон. Надо его забрать. Хорошо, что я взяла с собой немного одежды, а ведь не планировала ничего брать. Хотела ку­пить в Лондоне. Так и пришлось бы отправиться к твоей тете в твоем халате.

— Твои чемодан и сумка уже у меня. Только не спеши. Тетя живет не в Лондоне, а в граф­стве Суффолк, недалеко от Дирема.

— Мне все равно. Чем уединеннее местеч­ко, тем лучше для зализывания ран. Да и по­стояльцев будет меньше, что немаловажно для новичка.

— Тебе нужно вернуть свое необыкновенное платье, — неожиданно сменила тему Энн.

— Зачем? Я видеть его не могу. Пусть остается там, где я его сняла.

— Хочешь подарить его Ширли или ее ма­тери? Ты говорила, что забралась именно в ее кровать!

— Господи, Энн! Неужели это был дом не Роберта, а родителей Ширли?

— Слава Богу, дошло! Давай сейчас туда съездим и заберем платье. Его можно будет сдать и получить деньги. Они для тебя не будут лишними.

— Я не могу. Появиться там еще раз выше моих сил!

— Нашкодить ты могла, а отвечать не можешь?

— Они могут вызвать полицию.

— Никто никого не вызовет. Ты думаешь, они хотят скандала в мировом масштабе? А то, что ты способна на любой сумасшедший поступок, в этом они уверены. Поедем и заберем платье. Я могла бы сделать это и одна, только кто мне отдаст чужую вещь?

Я подумала, что семейство Ширли будет радо избавиться от ненавистного туалета, напомина­ющего им о не самых лучших минутах, и отда­дут его кому угодно, а не только хозяйке в соб­ственные руки. Но взвалить на плечи Энн столь неприятную миссию я не могла.

Мы вдвоем отправились за платьем. Дверь нам открыла сама Ширли.

— Что надо? — довольно грубо спросила она, после вчерашнего вечера не потерявшая само­уверенности и холодной изысканной красоты. — Зачем явилась? — Ширли обращалась только ко мне. Энн она игнорировала.

— Мы пришли за платьем. Отдайте его, и мы тотчас же уйдем и не будем отнимать у вас дра­гоценное время, ваша светлость, — вступила не без ехидства в разговор Энн.

Для подруги самым большим оскорблени­ем было невнимание к ее особе. Пренебрежи­тельное отношение выводило Энн из себя и превращало ее в непредсказуемое существо. Но в отличие от меня с моей глупой импульсив­ностью она действовала более расчетливо и ог­раничивалась, как правило, только ядовиты­ми словами, которые жалили как укусы пчел. По манере, с которой Энн поджала губы, я поняла, что шутки сейчас с нею плохи. Она не только постоит за себя и за меня, но и за­даст жару Ширли, посмевшей не обратить на нее внимания.

Ширли издала недобрый смешок, ни капель­ки не обескураженная шпилькой Энн.