С этими словами Харикл ушел. Мы не знали, что больше не увидим его, потому что ему суждено было оседлать коня в первый и последний раз.

Мы остались вдвоем с Клинием, и я принялся рассказывать обо всем, что со мной случилось, как я увидел Левкиппу, я страдал, как мы обедали, какова ее красота. Уже заканчивая свой рассказ, я почувствовал, что легко могу стать предметом насмешек.

— Клиний, — воскликнул я, — нет у меня сил переносить эту муку. Эрот нисколько не щадит меня, он не дает мне и ночью сомкнуть глаз: везде мне мерещится Левкиппа. Ни с кем еще не случалось подобного несчастья, горе неразлучно живет со мной!

— Какую чушь ты несешь, — ответил мне Клиний, — и это ты-то, которого Эрот осчастливил. Ведь он не требует от тебя, чтобы ты околачивался у чужих дверей, чтобы ты выискивал себе помощников. Судьба не только подарила тебе возлюбленную, она еще и поселила ее в одном доме с тобой. Иной влюбленный почитает за счастье для себя даже один-единственный взгляд любимой девушки, он благодарен судьбе за то, что хотя бы глаза его блаженствовали; другие счастливы, если любимая проронила хоть одно слово. Ты же все время видишь ее, все время слышишь ее, ты с ней ешь, ты с ней пьешь. И еще жалуешься! Неблагодарностью ты отвечаешь на дары Эрота. Неужели ты не знаешь, что значит смотреть на возлюбленную? Видеть ее — это большее наслаждение, чем обладать ею. Взоры влюбленных отражаются друг в друге и, словно в зеркале, запечатлевают их образы. Свет красоты, из глаз пролившийся в душу, это своего рода обладание любимой, хотя бы и на расстоянии. Оно сладостнее, чем настоящее слияние тел, потому что оно необычно. Но тебе я предсказываю скорое соединение с возлюбленной. Потому что нет лучшего средства для достижения твоей цели, чем постоянно видеть ту, кого ты любишь. Глаза — это верный помощник в любви, и чем чаще влюбленный видит свою возлюбленную, чем больше он общается с ней, тем легче он добьется ее благосклонности. И если даже диких зверей удается приручить, когда они привыкают к нам, то тем более возможно смягчить сердце женщины.

Если девушку любит юноша одного с ней возраста, то в его любви есть для нее что-то особенно притягательное. Увлекаемая самой природой своего расцвета, сознавая, что она любима, девушка чаще всего отвечает на эту любовь. Ведь каждой девушке хочется быть красивой, ей радостно быть любимой, и она благодарна возлюбленному за то, что его любовь свидетельствует о ее красоте. Если же никто не любит девушку, она не может поверить в свою привлекательность.

Тебе же я даю один-единственный совет: пусть она убедится в том, что ты любишь ее, и, увидишь, она ответит тебе.

— Но что же мне сделать для того, чтобы твое предсказание сбылось? Научи меня. Ты ведь уже посвящен в таинства Эрота, ты, конечно, лучше во всем этом разбираешься. Что мне говорить? Что мне делать? Как добиться того, чтобы она меня полюбила? Я не знаю, какие пути ведут к этому.

— Даже и не пытайся, — ответил мне Клиний, — научиться этому у других. Эрот сам научит тебя всем премудростям. Так же, как новорожденных не надо учить находить себе пищу, ибо природа сама указывает им путь к материнской груди, так и юноша, впервые беременный любовью, не нуждается в поучениях. Когда начинаются схватки и наступает срок для родов, пусть даже первых, всякий умеет разрешиться от бремени, не испытывая при этом никаких сомнений, но с помощью самого бога. Однако существуют общеизвестные истины, которые не связаны с выбором благоприятного мгновения, их ты выслушай и прими к сведению. Не вздумай заводить с девушкой разговоров на любовные темы, но молча старайся добиться того, чтобы она стала твоей.

Юноша и девушка в одинаковой мере стыдливы; даже если они ни о чем не могут думать, кроме наслаждений Афродиты, они не хотят, чтобы об их терзаниях говорили вслух; им кажется, что в подобных речах заключено нечто постыдное. Женщинам доставляют удовольствие и слова, девушки же охотно идут на любовную перестрелку намеками, как будто бы не касающимися самого дела, и потом неожиданно соглашаются на то, что кроется в этих намеках. Если же ты подойдешь к ней открыто и станешь настаивать на том, чтобы она отдалась тебе, ты оскорбишь такими словами ее слух, она зальется краской, возненавидит твои речи, сочтет себя опозоренной. Даже если раньше она хотела подарить тебе радость, то теперь устыдится. Когда девушке в словах слышится любовное искушение, она считает, что уже пережила и само обладание. Попробуй не говорить ничего, подготовь девушку исподволь, обращайся с ней как можно ласковее, и, когда почувствуешь, что она послушна тебе, подойди к ней и молча, словно во время мистерий [18], поцелуй ее. Поцелуй влюбленного для девушки, которая готова отдаться ему, имеет непреоборимую силу, если же девушка колеблется, то поцелуй убеждает ее больше, чем мольбы. Бывает и так, что девушка, желая уступить, все-таки предпочитает сделать вид, будто ее взяли силой, чтобы избежать упреков в добровольном согласии. Поэтому не медли, даже если ты видишь, что она сопротивляется тебе, однако внимательно следи за тем, как она сопротивляется, — здесь уже необходимо чутье. Не применяй силы, если ее сопротивление упорно, — это значит, что она еще не покорилась. Но коли ты чувствуешь, что девушка слабеет, не упусти случая доиграть свою роль до конца.

— Ты даешь мне великолепные советы, Клиний, — сказал я, — и мне бы очень хотелось воспользоваться ими. Но я боюсь, как бы достигнутый успех не послужил началом больших несчастий, ввергнув меня в еще большую любовь. Ведь если это наваждение вырастет, то что же мне делать? Жениться я не могу. В жены мне предназначена другая девушка. Отец тверд в своем намерении женить меня на ней, и намерение это справедливо, потому что моя будущая жена не чужестранка, она не безобразна, отец не продает меня за богатство, как это делают с Хариклом, он отдает мне в жены свою дочь, и притом красавицу. О боги! Она и вправду казалась мне красавицей до тех нор, пока я не увидел Левкиппу. Теперь же я слеп к ее красоте, только Левкиппу я вижу. Я между двух огней, с одной стороны Эрот, с другой — отец. Сыновний долг вступил в борьбу с огнем любви. Как разрешить этот спор по справедливости? Кто победит: необходимость или природа? Я бы и хотел, отец, быть тебе послушным сыном, но твой противник сильнее. Он терзает меня, угрожает стрелами, огнем. Если я пытаюсь ослушаться его, он сожжет меня.

Так мы сидели и рассуждали. Вдруг вбегает мальчик, один Из рабов Харикла, и по лицу его видно, что он принес плохую весть. Клиний тотчас это понял:

— С Хариклом стряслась беда! — вскричал он.

— Харикл мертв! — почти одновременно с Клинием воскликнул раб.

При этом известии Клиний лишился дара речи и остался недвижим, словно пораженный ударом грома. Раб же начал рассказывать:

— Он сел на твоего коня, Клиний, и поначалу конь шел медленно. Сделав два или три круга, Харикл остановил коня, и чтобы обтереть с него пот, но не спешился, а поводья отпустил. Он обтирал пот с боков коня, как вдруг сзади послышался какой-то шум. Перепуганный конь встал на дыбы и, обезумев, пустился вскачь. Ужаленный страхом, он летел стрелой, выгнув шею, закусив удила, грива его развевалась по ветру. Ноги его словно устроили состязание между собой, — задние ускоряли бег передних, как будто стремясь обогнать их. Из-за этого конь несся неровным шагом, хребет его изгибался то вверх, то вниз, подобно кораблю во время бури, когда он то вздымается на волне, то проваливается вниз. Злополучный Харикл, попавший во власть этой бури, был выбит из седла и то оказывался у самого хвоста, то вниз головой летел к шее коня. Не будучи в состоянии овладеть поводьями и предав себя вихрю этой скачки, он потерял всякую власть над конем и уповал лишь на волю судьбы. Конь в своем неукротимом беге вдруг свернул с дороги в лес и разбил несчастного всадника о дерево. Харикл вылетел из седла, словно его выбросила метательная машина. На лице его оставили безобразные раны все острые суки дерева. Поводья, обвившись вокруг тела, не отпускали его, но продолжали волочить Харикла по стезе смерти. Конь, вконец перепуганный падением всадника, почувствовал, что тело несчастного мешает ему продолжать бег, поэтому он стал бить Харикла копытами, пытаясь избавиться от препятствия. Так что никто не узнал бы Харикла по его трупу.