1Цвет, робостью на мне запечатленный,
Когда мой спутник повернул назад, —
Согнал с его лица налет мгновенный.
[198] 4Он слушал, тщетно напрягая взгляд,
Затем что вдаль глаза не уводили
Сквозь черный воздух и болотный чад.
7«И все ж мы победим, — сказал он, — или…
Такая нам защитница
[199]дана!
О, где же тот, кто выше их усилий!»
10Я видел, речь его рассечена,
Начатую спешит покрыть иная,
И с первою несходственна она.
13Но я внимал ей, мужество теряя,
Мрачней, быть может, чем она была,
Оборванную мысль воспринимая.
16«Туда, на дно печального жерла,
Спускаются ли с первой той ступени,
[200]Где лишь надежда в душах умерла?»
19Так я спросил; и он: «Из нашей сени
По этим, мною пройденным, тропам
Лишь редкие досель сходили тени.
22Но некогда я здесь прошел и сам,
Злой Эрихто
[201]заклятый, что умела
Обратно души призывать к телам.
25Едва лишь плоть во мне осиротела,
Сквозь эти стены был я снаряжен
За пленником Иудина предела.
[202] 28Всех ниже, всех темней, всех дальше он
От горней сферы, связь миров кружащей;
[203]Я знаю путь; напрасно ты смущен.
31Низина эта заводью смердящей
Повсюду облегает скорбный вал,
Разгневанным отпором нам грозящий».
34Не помню я, что он еще сказал:
Всего меня мой глаз, в тоске раскрытый,
К вершине рдяной башни приковал,
37Где вдруг взвились, для бешеной защиты,
Три Фурии, кровавы и бледны
И гидрами зелеными обвиты;
40Они как жены были сложены;
Но, вместо кос, клубами змей пустыни
Свирепые виски оплетены
43И тот, кто ведал, каковы рабыни
Властительницы вечных слез ночных,
Сказал: «Взгляни на яростных Эриний.
46Вот Тисифона, средняя из них;
Левей — Мегера: справа олютело
Рыдает Алекто́».
[204]И он затих.
49А те себе терзали грудь и тело
Руками били; крик их так звенел,
Что я к учителю приник несмело.
52«Медуза
[205]где? Чтоб он окаменел! —
Они вопили, глядя вниз. — Напрасно
Тезеевых мы не отмстили дел».
[206] 55«Закрой глаза и отвернись; ужасно
Увидеть лик Горгоны; к свету дня
Тебя ничто вернуть не будет властно».
58Так молвил мой учитель и меня
Поворотил, своими же руками,
Поверх моих, глаза мне заслоня.
61О вы, разумные, взгляните сами,
И всякий наставленье да поймет,
Сокрытое под странными стихами!
64И вот уже по глади мутных вод
Ужасным звуком грохот шел ревущий,
Колебля оба брега, наш и тот, —
67Такой, как если ветер всемогущий,
Враждующими воздухами взвит,
Преград не зная, сокрушает пущи,
70Ломает ветви, рушит их и мчит;
Вздымая прах, идет неудержимо,
И зверь и пастырь от него бежит.
73Открыв мне очи: «Улови, что зримо
Там, — он промолвил, — где всего черней
Над этой древней пеной горечь дыма».
76Как от змеи, противницы своей,
Спешат лягушки, расплываясь кругом,
Чтоб на земле упрятаться верней,
79Так, видел я, гонимые испугом,
Станицы душ бежали пред одним,
Который Стиксом шел, как твердым лугом.
82Он отстранял от взоров липкий дым,
Перед собою левой помавая,
И, видимо, лишь этим был томим.
85Посла небес
[207]в идущем признавая,
Я на вождя взглянул; и понял знак
Пред ним склониться, уст не размыкая.
88О, как он гневно шел сквозь этот мрак!
Он стал у врат и тростию подъятой
Их отворил, — и не боролся враг.
91«О свергнутые с неба, род проклятый, —
Возвысил он с порога грозный глас, —
Что ты замыслил, слепотой объятый?
94К чему бороться с волей выше вас,
Которая идет стопою твердой
И ваши беды множила не раз?
97Что на судьбу кидаться в злобе гордой?
Ваш Цербер, если помните о том,
И до сих пор с потертой ходит мордой».
[208] 100И вспять нечистым двинулся путем,
Нам не сказав ни слова, точно кто-то,
Кого теснит и гложет об ином,
103Но не о том, кто перед ним, забота;
И мы, ободрясь от священных слов,
Свои шаги направили в ворота.
106Мы внутрь вошли, не повстречав врагов,
И я, чтоб ведать образ муки грешной,
Замкнутой между крепостных зубцов,
109Ступив вовнутрь, кидаю взгляд поспешный
И вижу лишь пустынные места,
Исполненные скорби безутешной.
112Как в Арле
[209], там, где Рона разлита,
Как в Поле, где Карнаро многоводный
[210]Смыкает Италийские врата,
115Гробницами исхолмлен дол бесплодный, —
Так здесь повсюду высились они,
Но горечь этих мест была несходной;
118Затем что здесь меж ям ползли огни,
Так их каля, как в пламени горнила
Железо не калилось искони.
121Была раскрыта каждая могила,
И горестный свидетельствовал стон,
Каких она отверженцев таила
124И я: «Учитель, кто похоронен
В гробницах этих скорбных, что такими
Стенаниями воздух оглашен?»
127«Ересиархи, — молвил он, — и с ними
Их присные, всех толков; глубь земли
Они устлали толпами густыми.
130Подобные с подобными легли,
И зной в гробах где злей, где меньше страшен».
Потом он вправо взял, и мы пошли
133Меж полем мук и выступами башен.
