ПЕСНЬ СЕДЬМАЯ
1И трижды, и четырежды успело
Приветствие возникнуть на устах,
Пока не молвил, отступив, Сорделло:
4«Вы кто?» — «Когда на этих высотах
Достойные спастись еще не жили,
Октавиан [727]похоронил мой прах.
7Без правой веры был и я, Вергилий,
И лишь за то утратил вечный свет».
Так на вопрос слова вождя гласили.
10Как тот, кто сам не знает — явь иль бред
То дивное, что перед ним предстало,
И, сомневаясь, говорит: «Есть… Нет…» —
13Таков был этот; изумясь сначала,
Он взор потупил и ступил вперед
Обнять его, как низшему пристало.
16«О свет латинян, — молвил он, — о тот,
Кто нашу речь вознес до полной власти,
Кто город мой почтил из рода в род,
19Награда мне иль милость в этом счастье?
И если просьбы мне разрешены,
Скажи: ты был в Аду? в которой части?»
22«Сквозь все круги отверженной страны, —
Ответил вождь мой, — я сюда явился;
От неба силы были мне даны.
25Не делом, а неделаньем лишился [728]
Я Солнца, к чьим лучам стремишься ты;
Его я поздно ведать научился. [729]
28Есть край внизу, [730]где скорбь — от темноты,
А не от мук, и в сумраках бездонных
Не возгласы, а вздохи разлиты.
31Там я, — среди младенцев, уязвленных
Зубами смерти в свете их зари,
Но от людской вины не отрешенных;
34Там я, — средь тех, кто не облекся в три
Святые добродетели и строго
Блюл остальные, их нося внутри. [731]
37Но как дойти скорее до порога
Чистилища? Не можешь ли ты нам
Дать указанье, где лежит дорога?»
40И он: «Скитаться здесь по всем местам,
Вверх и вокруг, я не стеснен нимало.
Насколько в силах, буду спутник вам.
43Но видишь — время позднее настало,
А ночью вверх уже нельзя идти;
Пора наметить место для привала.
46Здесь души есть направо по пути,
Которые тебе утешат очи,
И я готов тебя туда свести».
49«Как так? — ответ был. — Если кто средь ночи
Пойдет наверх, ему не даст другой?
Иль просто самому не станет мочи?»
52Сорделло по земле черкнул рукой,
Сказав: «Ты видишь? Стоит солнцу скрыться,
И ты замрешь пред этою чертой;
55Причем тебе не даст наверх стремиться
Не что другое, как ночная тень;
Во тьме бессильем воля истребится.
58Но книзу, со ступени на ступень,
И вкруг горы идти легко повсюду,
Пока укрыт за горизонтом день».
61Мой вождь внимал его словам, как чуду,
И отвечал: «Веди же нас туда,
Где ты сказал, что я утешен буду».
64Мы двинулись в дорогу, и тогда
В горе открылась выемка, такая,
Как здесь в горах бывает иногда.
67«Войдем туда, — сказала тень благая, —
Где горный склон как бы раскрыл врата,
И там пробудем, утра ожидая».
70Тропинка, не ровна и не крута,
Виясь, на край долины приводила,
Где меньше половины высота. [732]
73Сребро и злато, червлень и белила,
Отколотый недавно изумруд,
Лазурь и дуб-светляк превосходило
76Сияние произраставших тут
Трав и цветов и верх над ними брало,
Как бо́льшие над ме́ньшими берут.
79Природа здесь не только расцвечала,
Но как бы некий непостижный сплав
Из сотен ароматов создавала.
82«Salve, Regina,» [733]— меж цветов и трав
Толпа теней, [734]внизу сидевших, пела,
Незримое убежище избрав.
Новая жизнь. Божественная комедия i_011.jpg
85«Покуда солнце все еще не село, —
Наш мантуанский спутник нам сказал, —
Здесь обождать мы с вами можем смело.
88Вы разглядите, став на этот вал,
Отчетливей их лица и движенья,
Чем если бы их сонм вас окружал.
91Сидящий выше, с видом сокрушенья
О том, что он призваньем пренебрег,
И губ не раскрывающий для пенья, —
94Был кесарем Рудольфом, и он мог
Помочь Италии воскреснуть вскоре, [735]
А ныне этот час опять далек. [736]
97Тот, кто его ободрить хочет в горе,
Царил в земле, где воды вдоль дубрав
Молдава в Лабу льет, а Лаба в море.
100То Оттокар; он из пелен не встав,
Был доблестней, чем бороду наживший
Его сынок, беспутный Венцеслав. [737]
103И тот курносый, в разговор вступивший
С таким вот благодушным добряком,
Пал, как беглец, честь лилий омрачивший.
106И как он в грудь колотит кулаком!
А этот, щеку на руке лелея,
Как на постели, вздохи шлет тайком.
109Отец и тесть французского злодея,
Они о мерзости его скорбят,
И боль язвит их, в сердце пламенея. [738]
112А этот кряжистый, поющий в лад
С тем носачом, смотрящим величаво,
Был опоясан, всем, что люди чтят. [739]
115И если бы в руках была держава
У юноши [740], сидящего за ним,
Из чаши в чашу перешла бы слава,
118Которой не хватило остальным:
Хоть воцарились Яков с Федериком,
Все то, что лучше, не досталось им. [741]
121Не часто доблесть, данная владыкам,
Восходит в ветви; тот ее дарит,
Кто может все в могуществе великом.
124Носач изведал так же этот стыд,
Как с ним поющий Педро знаменитый:
Прованс и Пулья стонут от обид. [742]
127Он выше был, чем отпрыск, им отвитый,
Как и Костанца мужем пославней,
Чем были Беатриче с Маргеритой. [743]
130А вот смиреннейший из королей,
Английский Генрих, севший одиноко;
Счастливее был рост его ветвей. [744]
133Там, ниже всех, где дол лежит глубоко,
Маркиз Гульельмо подымает взгляд;
Алессандрия за него жестоко
136Казнила Канавез и Монферрат». [745]
вернуться

727

ПЕСНЬ СЕДЬМАЯ
Долина земных властителей

6.  Октавиан— император Август (см. прим. Ч., III, 25–27).

вернуться

728

25.  Не делом, а неделаньем лишился… — Вергилий лишен лицезрения бога (Солнца) не потому, что грешил, а потому, что не знал христианской веры.

вернуться

729

27.  Его я поздно ведать научился— уже после смерти, когда Христос сошел в Ад (А., IV, 52–54).

вернуться

730

28.  Есть край внизу— Лимб (А., IV, 25-151).

вернуться

731

34-36. Три святые добродетели— так называемые «богословские» — вера, надежда и любовь. Остальные — это четыре «основные» или «естественные» (см. прим. Ч., I, 23–27).

вернуться

732

72.  Где меньше половины высота— меньше половины самого высокого края стены, окаймляющей долину.

вернуться

733

82.  «Salve, Regina»(лат.) — «Славься, царица», церковный гимн.

вернуться

734

83.  Толпа теней, сидящих в уединенной долине, — души земных властителей, которые были поглощены мирскими делами.

вернуться

735

91-95. Рудольф Габсбургский— император так называемой «Священной Римской империи» (с 1273 по 1291 г.). Он «пренебрегсвоим призваньем», то есть не пошел в Италию, чтобы подчинить ее своей власти.

вернуться

736

96.  А ныне этот час опять далек— потому что итальянский поход германского императора Генриха VII в 1310–1313 гг. кончится неудачей.

вернуться

737

97-102. Рудольфа утешает его заклятый враг, чешский король Пржемысл — ОттокарII, павший в битве с ним в 1278 г.

вернуться

738

103-111. Курносый— французский король Филипп III Смелый, потерпел поражение в войне против Педро III Арагонского и умер в 1285 г., во время отступления, «омрачив честь лилий»своего герба. Его собеседник, только по виду благодушный добряк, — Генрих Толстый, король наваррский (умер в 1274 г.), выдавший свою дочь за сына Филиппа Смелого, Филиппа IV Красивого (царствовал в 1285–1314 гг.). Отец и тесть скорбят о «мерзости»Филиппа IV, «французского злодея», которого Данте клеймит не раз.

вернуться

739

112-114. Еще два врага «поют в лад»: кряжистый, Педро III Арагонский, и носач, Карл I Анжуйский.

Карл, граф Анжуйский (ок. 1226–1285), брат Людовика IX Французского, был призван папами для борьбы против Манфреда (см. прим. Ч., III, 112–113) и в 1268 г. овладел Неаполем и Сицилией. В 1282 г. в Палермо вспыхнуло восстание против французов («Сицилийская вечерня»), и королем Сицилии был избран Педро III Арагонский (умер в 1285 г.). За Карлом осталось Неаполитанское королевство.

вернуться

740

116.  Юноша— старший сын Педро III, Альфонсо III (умер в 1291 г.).

вернуться

741

119-120. ЯковII Арагонский (умер в 1327 г.) и Федериго ( Федерик) II Сицилийский (умер в 1337 г.) — второй и третий сыновья Педро. «Все то, что лучше», то есть отцовскую доблесть, они не унаследовали.

вернуться

742

124-126. Носач, Карл I Анжуйский, тоже несчастен в своем потомстве: Прованс(Ч., XX, 61 и прим.) и Пулья(Неаполитанское королевство) стонутпод властью его сына Карла II.

вернуться

743

127-129. Карл I настолько же превосходит своего сына, Карла II, насколько Костанца, вдова Педро III (см. прим. Ч., III, 115–116), имеет больше оснований гордиться своим мужем, чем первая и вторая жены Карла I, Беатричеи Маргерита.

вернуться

744

130-132. Генрих IIIАнглийский (умер в 1272 г.) — отец Эдуарда I.

вернуться

745

133-136. ГульельмоСпадалунга, маркиз Монферратскийи Канавезский. — Восставшие против него жители города Алессандрии взяли его в плен и посадили в железную клетку, где он и умер (1292 г.). Неудачная война его сына против Алессандрии еще долго разоряла страну.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: