Дэниелу почти уже удалось заснуть, как вдруг раздавшийся откуда-то сзади шум в одну секунду вернул его в состояние бодрствования. Вне себя от злости, он обернулся в просвет между креслами и, увидев, кто и что явилось причиной шума, не удержался от язвительного вопроса:

— Прошу прощения, мисс, но вы, наверное, забыли о том, что находитесь не в собственном доме и что рядом с вами есть еще люди?

Глупая гусыня! Наверняка из тех лишенных всяких мозгов особ, которые только и делают, что мотаются без особых на то причин из одного конца света в другой!

Устремленный на Джессику — а это была она — взгляд серо-голубых глаз был так холоден, а тон полон такого неприкрытого сарказма, что на мгновение она потеряла дар речи. И все это лишь из-за оброненного случайно журнала!

— Прошу прощения, сэр, если помешала вам, — полным холодного достоинства тоном произнесла она. — Но, право, я уронила его не специально.

— Естественно, не специально, только я уже не смогу заснуть.

— Безусловно не сможете. До конца полета осталось всего полчаса, так что можете даже сказать мне спасибо за то, что разбудила вас. И потрудитесь отвернуться, кажется у меня начинается аллергия на ваш одеколон.

Едва не испепелив девушку взглядом, Дэниел сделал вид, что не расслышал последних обращенных к нему слов, а отвернувшись, изо всех сил сжал сомкнутые в замок пальцы.

Маленькая дрянь! В точности такая же, как и Клэр! Даже прическа и та, как у нее! Наверняка только и думает что о себе и о своих удовольствиях! Это ведь надо выдумать такое — аллергия на одеколон!

Независимо пожав плечами, Джессика отвернулась к окну.

Нахал! Так обозлиться на нее из-за какого-то журнала! Интересно, где воспитывался этот мистер недотрога!? Говорил с ней таким тоном, словно она совершила преступление века!

Джессика еще долго бы награждала незнакомца нелестными эпитетами, но вскоре открывшийся из окна лайнера вид отвлек ее от этого занятия. Играющий всеми оттенками зеленого и бирюзового океан был великолепен, а от вида выплывающего из-за слоя облаков огромного города захватывало дух. Гигантские, похожие на стеклянные карандаши небоскребы словно впивались в небо, а омывающие Манхэттен реки походили на две слившиеся в вечном рукопожатии руки.

Эдвард наверняка уже ждет меня в аэропорту, подумала Джессика, и счастливая улыбка озарила ее лицо.

Недавние страхи скрылись в туманной дымке, и, в нетерпении взглянув на часы, она сдержанно улыбнулась своим тайным мыслям.

Вытащив из кармана сотовый телефон, Дэниел вызвал нужный номер и, сказав несколько слов невидимому собеседнику, направился к пункту таможенного досмотра. Как же хорошо, что у него почти нет с собой никаких вещей. Всего одна небольшая дорожная сумка, а значит, есть шанс уже через четверть часа покинуть здание аэропорта.

То, что ждать придется довольно долго, он понял, едва взглянув на стоящую напротив инспектора девушку.

Ну конечно! Та самая неуклюжая девица, что разбудила его в самолете! Есть же такие, из-за которых в жизни одни неприятности, отметил про себя он.

— Вы не имеете права! — донеслось до слуха Дэниела. — Я внесла эту миниатюру в декларацию и заплатила за нее требуемую сумму! Вы не вправе заставить меня платить дважды!

— Конечно нет, мисс. Никто не должен платить дважды, но здесь нет пометки о том, что вы заплатили.

— Но я платила! Свяжитесь с Орли, пусть они пришлют вам подтверждение!

— Мы уже занимаемся этим, мисс, но как вы, наверное, понимаете, нам необходимо время. Не могли бы вы отойти пока в сторону, чтобы не задерживать остальных пассажиров?

Едва сдерживая раздражение, Джессика отошла к турникету, успев при этом уловить брошенный в ее сторону насмешливый взгляд. Она не сразу узнала в стоявшем неподалеку мужчине своего недавнего обидчика, но исходивший от него запах подсказал ей, кто перед ней.

Господи, ну за что ей это?! Претензии со стороны таможни она хоть и с трудом, но смогла стерпеть. В конце концов, это их работа — подозревать всех и каждого. Но терпеть усмешки нахального незнакомца из самолета?! Ну уж нет! Мерзавец! Наверняка один из тех надутых снобов, коими полны Манхэттенские пентхаузы. Знать бы его имя, так она бы показала ему, как насмехаться над ней!

Взглянув на спорившую с таможенником девушку, Дэниел с удовлетворением отметил, что, несмотря ни на что, справедливость на свете все же существует. Закон сохранения психической энергии. Она заставила испытать негативные эмоции его, а теперь, спустя всего две четверти часа, испытывает их сама. Эта мысль развеселила его, и, бросив на явно разгневанную девушку выразительный взгляд, он направился в западную зону аэропорта, в один из расположенных там ресторанов. Предстоял трудный день, и кто знает, удастся ли ему поесть в ближайшее время.

К тому моменту, как выяснились все недоразумения, Джессика находилась уже в состоянии холодного бешенства и, забирая вещи, думала лишь о том, как бы сдержаться и не высказать таможенному инспектору все, что она думает о нем. Независимо тряхнув волосами, она принялась звонить Эдварду, но всякий раз, как она вызывала нужный номер, включался автоответчик. Едва сдерживая так некстати навернувшиеся на глаза слезы, Джессика попыталась позвонить отцу, но, набирая и домашний и мобильный номера, слышала в ответ одни лишь равнодушные гудки. Окинув еще раз внимательным взглядом зал, Джессика вновь принялась поочередно вызывать номера отца и Эдварда, но ни один из них не отвечал. Прошло уже почти полтора часа с того момента, как самолет, на котором она прилетела из Европы, приземлился в аэропорту Кеннеди, и, вновь взглянув на часы, Джессика пришла к неутешительному выводу, что в Ривердейл ей придется добираться самой.

Волнение с новой силой обрушилось на нее, и теперь она хотела лишь одного — как можно скорей оказаться под защитой родного дома. Подхватив сумку, она двинулась к выходу, от всей души надеясь, что перепалка с таможенником была последней в списке отпущенных ей на сегодняшний день неприятностей.

Увидев свободный автомобиль, Джессика со всех ног бросилась к нему, не заметив, что перехватывает такси у какого-то мужчины. Оказавшись более проворной, она первой ухватилась за ручку дверцы и заметила стоявшего в ярде от такси своего недавнего обидчика, лишь когда очутилась на заднем сиденье автомобиля. Не в силах сдержать торжествующей улыбки, она с треском захлопнула за собой дверцу, а спустя всего несколько минут забыла о нем. Сейчас все ее мысли были посвящены отцу и Эдварду, и, недоумевая, почему никто из них не встретил ее в аэропорту, она чувствовала, как все сильней сжимается внутри нее неизвестно откуда взявшаяся пружина. Волнение почти уже полностью подчинило ее своей власти, и, мысленно рисуя всевозможные ужасы, Джессика молила Всевышнего, чтобы все они оказались лишь плодом ее воображения.

Сорвавшийся с места автомобиль обдал его водой из образовавшейся после недавнего дождя лужи, оставив на светло-серых брюках грязные потеки. Глядя на стекающие капли, Дэниел с трудом сдерживал рвущиеся наружу эмоции. Мерзавка! Что ты возомнила о себе?! Перехватила такси, да еще и оставила меня стоять посреди грязной воды! И как, спрашивается, я поеду теперь в банк?! — едва не закричал он вслед отъехавшему автомобилю.

Скрипнув зубами, Дэниел сделал знак высадившему своих пассажиров таксисту и, сев в автомобиль, велел ехать в «Трейд юнион сентр».

Решено. Он не станет тратить время на поездку домой, а просто купит новые брюки по дороге в банк. Времени на это уйдет куда меньше и тогда у них с Кевином будет еще шанс сходить на бейсбольный матч. Свое согласие он дал еще месяц назад и был уверен, что Кевин с нетерпением ждет сегодняшнего вечера.

Глядя невидящим взглядом на пробегавший за окном автомобиля пейзаж, Джессика пыталась понять, почему никто не встретил ее в аэропорту, но всякий раз, найдя правдоподобное объяснение, сама же отметала его в сторону. И если отсутствию Эдварда она могла найти какое-то объяснение, то отсутствие отца не вписывалось ни в одну логическую схему. Сколько Джессика помнила себя, отец всегда был рядом. О погибшей много лет назад в автокатастрофе матери сохранились лишь отрывочные воспоминания, и все, что она знала и чувствовала по отношению к ней, было воспринято через рассказы о ней отца. Это он, Ричард Крафт, научил ее ездить на лошади, водить машину, жарить мясо на углях и находить на небе нужное созвездие. Это с ним она могла часами бродить по побережью, слушать ворчание накатывающих на берег волн и мечтать о том, как сложится ее дальнейшая жизнь. И это ему она могла рассказать о том, о чем не смогла бы поведать даже Салли Кортни, хотя и дружила с ней с детства. Никто не понимал ее так, как отец, и, гадая о причине его отсутствия, Джессика испытывала все большее волнение. Сейчас ей хотелось одного: убедиться, что отец жив и здоров, все же остальное, отодвинувшись на задний план, показалось вдруг мелким и ненужным.