Поиск
Самовильские пленники [28]
Закричала тонкая Стана,
Стана — тонкая самовила,
Сверху, с горной вершины:
«Эй вы, кратовские крестьяне, [29]
Отдайте мне двух младенцев,
Двух близнецов-младенцев,
Юнаков двух отдайте,
Двух молодых и пригожих,
Девушек двух отдайте».
Девушки отвечают:
«Самовила, тонкая Стана,
Погоди, потерпи немного,
Отпразднуем день Лазарев».
А крестьяне ей отвечают:
«Где ж это мать найдется,
Что отдаст тебе двух младенцев,
Двух близнецов-младенцев?
И что же это за парни,
Что отдадут двух молодиц?
И где отец найдется,
Который отдаст двух парней?
И где еще мать найдется,
Что отдаст тебе двух дочек?
Ты лучше возьми подарок —
За деточек двух ягняток,
За молодух — двух коровок,
За парней — бычков пару,
За девушек — телок пару!»
Рассерчала тонкая Стана,
Самовила, тонкая Стана,
И забрала за младенцев,
За младенцев — сто младенцев,
За молодух — сто молодиц,
За юнаков — сто юнаков,
За парней — сотню парней,
За девушек — девушек сотню
И отвела их в горы.
Плетут галуны молодухи,
Юнаки камни бросают,
Парни — в свирели дуют,
Девушки песни играют,
Младенцы травы сбирают,
Травы сбирают, носят.
Клятое дитятко Рады
Травы ищет, а трав нет,
Травы из рук выпадают,
Из-за пазухи выпадают.
Сказала тонкая Стана:
«Ой, клятое дитятко Рады,
Травы сбираешь, а трав нет».
А ей дитя отвечало:
«Самовила, тонкая Стана,
Не проклинай ребенка,
Радиного ребенка,
А мать мою прокляни ты,
Мать прокляни и бабку,
Видишь, я не подпоясан,
У меня выпадают травы,
Из-за пазухи выпадают.
Дай-ка мне лук и стрелы,
Пойду я в наше селенье
И мать там убью стрелою,
Убью моих мать и бабку».
Поверила тонкая Стана,
Самовила, тонкая Стана,
Дала ему лук и стрелы,
Не пошел ребенок в селенье,
Чтоб убить свою мать стрелою,
Убить свою мать и бабку,
А убил он тонкую Стану,
Самовилу, тонкую Стану,
Все пленники разошлися,
По домам вернулись из плена.
Терем самовилы [30]
Возводила самовила,
Возводила стройный терем,
Между небом и землею
Возводила, в черных тучах.
Как она столбы вбивала,
Что ни столб — юнак пригожий,
Как закладывала стены,
Бревна — девы-белолички,
Как стропила городила —
Черноглазые молодки.
Крыла кровлю, но не тесом,
А младенцами грудными,
А старушки в белых юбках
Стали кольями ограды,
А дверными косяками —
Старцы с белой бородою.
Но семидесьти младенцев
Недостало самодиве,
Чтобы свой достроить терем.
И послала самовила,
В Прасково наказ послала,
В Прасково наказ крестьянам:
«Дайте, прасковцы, мне выбрать
В людных селах придунайских
Семьдесят грудных младенцев,
Чтобы свой достроить терем!»
Собрались тогда крестьяне,
Собрались да порешили:
Не позволим самовиле
Забирать детишек малых
В людных селах придунайских.
Пусть она берет планину,
Пусть туда приходит с бурей,
Там ей хватит стройных елей,
Стройных елей, крепких сосен,
И пускай свой терем строит!
Осерчала самодива,
Налетела на планину,
Три дня дует, три дня валит,
Наломала стройных елей,
Стройных елей, крепких сосен
И достроила свой терем.
Не дала жена с шеи монисто [31]
Городил Будим [32]будимский Йово,
И когда огородил он город,
Вкруг Будима стены поставил,
Сорвался тогда с Будима камень,
Ногу Йово перебил в колене
И в плече перебил руку.
Он болеет сильно и долго,
Тут случилась нагорная вила.
Увидала Йово, закричала:
«Что с тобою, будимский Йово?
И какая от бога неволя?
Что ты стонешь в траве зеленой?»
Йово виле тогда отвечает:
«Как я стены городил в Будиме,
Как вокруг Будима стены ставил,
Сорвался тогда с Будима камень,
Перебил мне ногу в колене,
Повредил мне правую руку».
Вила говорит на это Йово:
«Кабы знала я, будимский Йово,
Знала бы, что крепко слово держишь,
Я бы раны твои залечила.
Дал бы ты мне материны очи,
Дал бы ты мне сестрицыны груди,
Дал бы ты мне женино монисто,
То, что братья жене подарили,
То, что стоит оку дукатов?»
И схватила бахромчатый пояс
И хлестнула будимского Йово.
Йова встал, как будто вновь рожденный,
И оттуда направился Йово,
И приходит он к родному дому.
Его в доме матушка встречает.
«Слава богу, вот мой сын явился! —
Обнимает сына и целует,
Спрашивает о его здоровье. —
Неужели, сынок мой Йово,
Вкруг Будима стены ты поставил?»
И на это отвечает Йово:
«Правда, матушка, так оно и было,
Вкруг Будима стены я поставил,
Да с Будима сорвался камень,
Перебил мне ногу в колене,
Перебил мне правую руку.
И лежал я в траве зеленой,
И случилась нагорная вила:
«Что с тобою, будимский Йово?»
И на это я виле ответил:
«Я, Йово, сейчас строил стены,
Вкруг Будима стены я поставил,
Да сорвался с Будима камень,
Перебил мне ногу в колене,
Перебил мне правую руку.»
За леченье обещал я виле,
Что отдам твои черные очи.
Хочешь ты отдать свои очи?»
На это мать отвечала:
«Да, отдам тебе я, Йово, очи,
Й слепую ты меня прокормишь».
Как к сестре своей явился Йово,
Закричала сестра: «Слава богу!
Слава богу, брат ко мне явился!»
И сестре своей молвит Йово:
«Не отдашь ли ты свои мне груди?»
И сестра ответствует Йово:
«Я отдам за тебя белые груди,
Ты меня и калеку прокормишь».
И к жене своей явился Йово,
Так он говорил своей супруге:
«Хочешь ли отдать свое монисто?»
А жена ему отвечает:
«Не отдам тебе свое монисто,
Что мне братья привезли в подарок
Отыщу себе хозяина получше,
Что не знает вина и куренья,
Зато копит лавки и товары».
Это слышит нагорная вила,
Как узнала она про монисто,
Отравила у Йово раны.
вернуться
28
Переведено по тексту сб. БНТ, т. 4, с. 191–193. Записано в районе г. Гоце-Делчева в Пиринском крае.
вернуться
29
Кратовские крестьяне— жители с. Кратово в Вардарской Македонии, неподалеку от места записи.
вернуться
30
Переведено по тексту сб.: Миладиновы, № 10. Записано в г. Панагюриште (Болгария).
вернуться
31
Переведено по тексту сб. ХНП, кн. 5, № 124. Записано на Поповом поле, в долине р. Требишницы, севернее г. Дубровника (Герцеговина).
вернуться
32
Будим— эпический город, далеко не всегда в южнославянских песнях отождествляемый со своим реальным прототипом г. Будой, ставшим затем частью Будапешта.
вернуться
33
Млетак. — Так южные славяне называли Венецианскую республику, которая владела частью городов на далматинском побережье.
вернуться
34
Ока— турецкая мера весом в 1282 грамма.
Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: