ЭКЛОГА IX [94]

Ликид, Мерис
Ликид
Мерис, куда тебя ноги несут? Направляешься в город?
Мерис
Вот чего мы, Ликид, дождались: пришлец, завладевший
Нашей землицей, — чего никогда я досель не боялся, —
«Это мое, — нам сказал, — уходите, былые владельцы!»
5В горести, выгнанный вон, — до чего ж переменчиво счастье!
Этих козлят я несу для него же — будь ему пусто!
Ликид
Всё ж говорят, и не зря, что оттуда, где начинают
К нашей равнине холмы спускаться отлогим наклоном,
Вплоть до реки и до тех обломанных бурею буков
10Песнями землю свою ваш Меналк сохранил за собою.
Мерис
Правду, Ликид, сказали тебе, — но, при звоне оружья,
Песни мои не сильней голубей, когда, по рассказам,
На хаонийских полях почуют орла приближенье.
Да, когда б из дупла, прокаркав слева, ворона
15Не повелела мне впредь не пускаться в новые тяжбы,
Больше ни Мерису здесь не жить бы, ни даже Меналку.
Ликид
Кто же надумал, увы, такое злодейство? С тобою
Лучшей утехи своей мы едва, о Меналк, не лишились!
Нимф кто пел бы у нас? Кто землю травой и цветами
20Стал бы здесь устилать, родники укрывал бы листвою;
Песни бы пел, какие на днях у тебя я подслушал, —
К Амариллиде как раз ты спешил, к моему наслажденью:
«Титир, пока я вернусь, попаси моих коз, — я не долго.
А наедятся — веди к водопою. Когда же обратно
25Будешь идти, берегись, не встреться с козлом — он бодучий!»
Мерис
Лучше споем, что Вару он пел, еще не отделав:
«Имя, о Вар, твое — лишь бы Мантуя нашей осталась,
Мантуя, слишком, увы, к Кремоне близкая бедной, —
В песнях своих возносить до созвездий лебеди будут!»
Ликид
30Пусть же пчелы твои кирнейских [95]тисов избегнут!
Пусть же дрок и коров насытит, чтоб вымя надулось!
Если что есть, начинай! И меня Пиериды поэтом
Сделали и у меня есть песни; меня называют
Тоже певцом пастухи, — да не очень я им доверяю:
35Знаю, что песни мои недостойны Вария с Цинной [96]
Право, как гусь гогочу посреди лебединого пенья.
Мерис
Молча, Ликид, в уме я песни перебираю,
Вспомнить смогу ли, — одна все ж есть достойная песня:
«О Галатея, приди! В волнах какая забава?
40Здесь запестрела весна, земля возле рек рассыпает
Множество разных цветов; серебристый высится тополь
Возле пещеры, шатром заплетаются гибкие лозы.
О, приходи! Пусть волны, ярясь, ударяются в берег!
Ликид
А не пропеть ли нам то, что, помнится, ясною ночью
45Пел ты один? Я знаю напев, — слова бы припомнить!
«Дафнис, зачем на восход созвездий смотришь ты вечных?
Цезаря ныне взошло светило, сына Дионы [97],
То, под которым посев урожаем обрадован будет,
И на открытых холмах виноград зарумянится дружно.
50Груши, Дафнис, сажай — плоды пусть внуки срывают!»
Мерис
Всё-то уносят года, — и память. Бывало, нередко
Мальчиком целые дни проводил я, помню, за пеньем.
Сколько я песен забыл! Сам голос Мериса ныне
Уж покидает его. Онемел я от волчьего взгляда.
55Все же ты песни мои от Меналка нередко услышишь.
Ликид
Мерис, так говоря, ты мои лишь удвоил желанья.
Ради тебя приумолкла вода и не движется; ветры
Стихли. Только взгляни — совсем не колеблется воздух.
Здесь как раз полпути до города. Вон Бианора [98]
60Холм погребальный уже показался. Тут, где селяне
Лоз прорезают листву, давай пропоем свои песни!
Рядом козлят положи. Мы вовремя в город поспеем.
А коли страшно, что ночь нагонит дождя до прихода
В город, можем идти мы и петь — так легче дорога.
65А чтоб идти нам и петь, тебя я избавлю от ноши.
Мерис
Нет мальчуган, перестань: сперва неотложное справим.
А как Меналк подойдет, тогда и споем на досуге.

ЭКЛОГА Х [99]

К этой последней моей снизойди, Аретуза [100], работе.
Галлу немного стихов сказать я намерен, но только б
И Ликориде [101]их знать. Кто Галлу в песнях откажет?
Пусть же, когда ты скользить под течением будешь сиканским [102],
5Горькой Дорида [103]струи с твоей не смешает струею.
Так начинай! Воспоем тревоги любовные Галла,
Козы ж курносые пусть тем временем щиплют кустарник.
Не для глухих мы поем, — на все отвечают дубравы.
В рощах каких, в каких вы ущельях, девы наяды,
10Были, когда погибал от страсти своей злополучной
Галл? Ни Пинд [104]не задерживал вас, ни вершины Парнаса,
Ни Аганиппа [105], что с гор в долины Аонии льется,
Даже и лавры о нем, тамариски печалились даже,
Сам, поросший сосной, над ним, под скалою лежащим,
15Плакал и Менал тогда, и студеные кручи Ликея [106].
Овцы вокруг собрались, — как нас не чуждаются овцы,
Так не чуждайся и ты, певец божественный, стада, —
Пас ведь отары у рек и сам прекрасный Адонис [107].
Вот пришел и овчар, с опозданьем пришли свинопасы,
20Вот подошел и Меналк, в желудевом настое намокший.
Все вопрошают: «Отколь такая любовь?» Появился
Сам Аполлон: «Что безумствуешь, Галл, — говорит, — твоя радость,
В лагерь ужасный, в снега с другим Ликорида сбежала». [108]
Вот пришел и Сильван [109], венком украшенный сельским,
25Лилии крупные нес и махал зацветшей осокой.
Пан, Аркадии бог, пришел — мы видели сами:
Соком он был бузины и суриком ярко раскрашен.
«Будет ли мера?» — спросил. Но Амуру нимало нет дела.
Ах, бессердечный Амур, не сыт слезами, как влагой
30Луг не сыт, или дроком пчела, или козы листвою.
Он же в печали сказал: «Но все-таки вы пропоете
Вашим горам про меня! Вы, дети Аркадии, в пенье
Всех превзошли. Как сладко мои упокоятся кости,
Ежели ваша свирель про любовь мою некогда скажет!
35Если б меж вами я жил селянином, с какой бы охотой
Ваши отары я пас, срезал бы созревшие гроздья.
Страстью б, наверно, пылал к Филлиде я, или к Аминту,
Или к другому кому, — не беда, что Аминт — загорелый.
Ведь и фиалки темны, темны и цветы гиацинта.
40Он бы со мной среди ветел лежал под лозой виноградной,
Мне плетеницы плела б Филлида, Аминт распевал бы.
Здесь, как лед, родники, Ликорида, мягки луговины,
Рощи — зелены. Здесь мы до старости жили бы рядом.
Но безрассудная страсть тебя заставляет средь копий
45Жить на глазах у врагов, при стане жестокого Марса.
Ты от отчизны вдали — об этом не мог я и думать! —
Ах, жестокая! Альп снега и морозы на Рейне
Видишь одна, без меня, — лишь бы стужа тебя пощадила!
Лишь бы об острый ты лед ступней не порезала нежных!
50Я же достану свирель, стихом пропою я халкидским [110]
Песни, которые мне сицилийский передал пастырь.
Лучше страдать мне в лесах, меж берлогами диких животных,
И, надрезая стволы, доверять им любовную нежность.
Будут стволы возрастать, — возрастай же с ними, о нежность!
55С нимфами я между тем по Меналу странствовать буду,
Злобных травить кабанов, — о, мне никакая бы стужа
Не помешала леса оцеплять парфенийские [111]псами.
Вижу себя, — как иду по глухим крутоярам и рощам
Шумным. Нравится мне пускать с парфянского лука
60Стрелы Цидонии [112], — но исцелить ли им яростный пыл мой?
Разве страданья людей жестокого трогают бога?
Нет, разонравились мне и гамадриады [113], и песни
Здешние. Даже и вы, о леса, от меня отойдите!
Божеской воли своим изменить мы не в силах стараньем!
65Если бы даже в мороз утоляли мы жажду из Гебра [114]
Или же мокрой зимой подошли к берегам Ситонийским [115],
Иль, когда сохнет кора, умирая, на вязе высоком,
Мы эфиопских овец пасли под созвездием Рака.
Все побеждает Амур, итак — покоримся Амуру!»
70О Пиериды, пропел ваш поэт достаточно песен,
Сидя в тени и плетя из проскурников гибких кошелку.
Сделайте так, чтоб они показались ценными Галлу,
Галлу, к кому, что ни час, любовь моя так возрастает,
Как с наступленьем весны ольховые тянутся ветки.
75Встанем: для тех, кто поет, неполезен сумрак вечерний,
Где можжевельник — вдвойне; плодам он не менее вреден.
Козоньки, к дому теперь, встал Геспер, — козоньки, к дому!
вернуться

94

Во время написания эклоги Вергилию вновь стала грозить опасность лишиться имения, поэтому пастух эклоги IX изгнан из счастливой Аркадии. Сам Вергилий скрыт под именем Меналка, о котором говорит Мерис. В жанровом отношении эклога представляет собой попытку состязания в пении: пастухи обмениваются началами традиционных песен о Галатее (стихи 39–43) и Дафнисе (стихи 46–50), которые здесь проходят как воспоминание и как символ Аркадии.

вернуться

95

Стих 30. Кирнейские.— Кирн — греческое название Корсики.

вернуться

96

Стих 35. Варий и Цинна— видные поэты эпохи Августа; принадлежали к одному направлению с Вергилием; их произведения не сохранились.

вернуться

97

Стих 47. Диона— мать Венеры, родоначальница рода Юлиев. Одно из имен Венеры — Дионея.

вернуться

98

Стих 59. Бианор— местный мантуанский герой.

вернуться

99

В маске пастуха на этот раз выступает поэт Корнелий Галл (см. примеч. к эклоге VI, 65). Элегическая тема несчастной любви поэта к жестокой возлюбленной звучит в лесах Аркадии. Душевное состояние Галла уподоблено состоянию мифического героя Дафниса у Феокрита. Вергилий «оплакивает» страдания Галла довольно близким переводом из I идиллии Феокрита (стих 64 и след.).

вернуться

100

Стих 1. Аретуза— сицилийская речная нимфа; намек на Феокрита. По мифу, поток Аретузы начинается в Греции, затем уходит под землю, протекает под дном моря и выходит на поверхность в Сицилии.

вернуться

101

Стих 3. Ликорида— возлюбленная Галла, воспетая им в элегиях.

вернуться

102

Стих 4. Сиканский— от Сикании, древнего названия Сицилии.

вернуться

103

Стих 5. Дорида— одна из нереид, мать Аретузы.

вернуться

104

Стих 11. Пинд— гора, посвященная Аполлону.

вернуться

105

Стих 12. Аганиппа— речная нимфа.

вернуться

106

Стих 15. Ликей— гора в Аркадии.

вернуться

107

Стих 18. Адонис— прекрасный пастух, возлюбленный Афродиты.

вернуться

108

Стих 23. …в лагерь… Ликорида сбежала.— Ликорида, покинув Галла, последовала за новым возлюбленным в поход на Галлию.

вернуться

109

Стих 24. Сильван— лесное божество.

вернуться

110

Стих 50. …стихом пропою я халкидским…— Имеется ввиду поэт эллинистической эпохи Эвфорион Халкидский, один из греческих элегиков, которому подражал Галл.

вернуться

111

Стих 57. …леса парфенийские… — Парфений — гора на границе Аркадии и Арголиды.

вернуться

112

Стих 60. Цидония— критский город; его жители славились как отличные лучники.

вернуться

113

Стих 62. Гамадриады— лесные нимфы.

вернуться

114

Стих 65. Гебр— река во Фракии.

вернуться

115

Стих 66. Ситонийские берега— местность во Фракии.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: