— Скажи ему, что ты просишь прощения! — прошипел над ухом Хуан.

— Нет!

Его хватка стала железной.

— Говори, чертовка!

Дора едва дышала от боли, причиненной как оскорбительным обращением, так и впившимися в ее нежную кожу ногтями. Побуждаемая больше легкими движениями лежавшего на постели человека, чем грубостью Хуана, она подчинилась.

— Мне очень жаль, Марио, — едва не плакала она. — Мне очень жаль, что ты так пострадал, что с тобой случилось такое несчастье! — Дора тяжело дышала, ее вздохи скорее напоминали рыдания, сердце разрывалось от страдания и боли. В конце концов, она говорила правду — единственное, что могло помочь всем троим. — Хуан, — взмолилась она, поворачивая голову, чтобы взглянуть на Фламинга-старшего, — ничего хорошего из этого не выйдет!

Увиденное потрясло ее: лицо мексиканца было искажено страданием. В голубых, как вода на морской отмели, глазах стояла такая боль, что Дора вздрогнула.

Марио зашевелился. Его темноволосая голова чуть повернулась на подушке, пальцы закованной в гипс руки скребли по белоснежному покрывалу, словно юноша чувствовал, что в маленькой палате сгущается атмосфера.

— Еще раз! — жестко приказал Хуан. — Повтори!

Дора вырвала руку, потерла ее, опустилась у кровати на колени и заговорила.

У нее было много поводов ненавидеть Фламинга-старшего, но одно оставалось несомненным: тот любит брата, всегда будет стоять за него стеной и ради этого пойдет на что угодно. Уважение его братских чувств помогло ей найти верные слова.

— Марио, теперь все будет хорошо, — забормотала она, закрыв глаза и молча клянясь себе приложить все усилия, чтобы так оно и было. — Мы с Хуаном сделаем все, чтобы помочь тебе. — Она взяла руку Марио и поднесла ее к своей щеке.

Позади раздался радостный возглас, и в ту же секунду Дора увидела, что веки больного дрогнули. Они поднялись, опустились и, снова поднявшись, остались открытыми. За ними скрывались огромные темные глаза цвета спелого черного винограда.

Дора судорожно вздохнула и закусила губу, со страхом ожидая реакции Марио. Сознание медленно возвращалось к нему, взгляд скользил по лицу девушки, застывшему в тревожном ожидании.

— Дора, — наконец прошептал он пересохшими губами. — Дора… Хуан нашел тебя!

Если бы на Дору вылили ушат ледяной воды, то и тогда она не почувствовала бы большего потрясения. Девушка была совершенно раздавлена: надежды на моментальное окончание ее несчастий рухнули и разлетелись на мелкие кусочки. Хуан торжествующе воскликнул:

— Вот и конец твоей отвратительной лжи!

Невыносимое самодовольство, звучавшее в его голосе, заставило Дору съежиться. Она выпустила руку Марио, и та безвольно упала на белую простыню. В отчаянии девушка сделала еще одну попытку убедить своего мучителя в том, что он не прав.

— Он еще плохо соображает, — безнадежно начала Дора, стараясь говорить спокойно. Спорить было бесполезно: искорка, мелькнувшая в глазах юноши, красноречиво говорила о том, что он узнал знакомое лицо. И разве имело значение, что сама Дора никогда в жизни его не видела? — Очевидно, женщина, на которой он женился, была похожа на меня…

— Зеркально похожа! — злобно бросил Хуан, сжал губы и посмотрел на брата, вновь закрывшего глаза. Он схватил Дору за локоть, оттащил от кровати и сам склонился к несчастному. — Не волнуйся, Марио, — негромко и нежно обратился он к брату. — Я ее нашел и ни за что не дам улизнуть. Когда ты немного окрепнешь, то сам с ней разберешься. Будь уверен: к тому моменту ей и в голову не придет удирать от тебя!

Что она могла сказать? Рассудок Доры был парализован страхом: слишком неожиданно рухнула ее уверенность в немедленной реабилитации. Внезапно глаза Марио открылись.

— Нет, Хуан, нет! — На лбу юноши выступили капли пота от судорожных усилий, с которыми он выталкивал слова. — Отпусти ее… пусть она идет. — Голова Марио металась по подушке; он хотел поднять руку, но так и не сумел этого сделать. — Она мне не нужна… Она не… — Он замолчал и сдавленно вскрикнул от боли. Хуан выругался по-испански, оттолкнул Дору и бросился к двери звать на помощь сестру.

Та явилась незамедлительно.

— Что случилось? — Молодая женщина тут же заметила, что трубка капельницы отсоединилась от руки больного, снова впавшего в беспамятство.

— Перевозбуждение. — Лицо Хуана было мрачнее тучи. — Боюсь, что встреча с женой подействовала на моего брата сильнее, чем я думал.

— Понимаю. — Сестра перевела сочувственный взгляд с угрюмого мужского лица на бледное, без кровинки, лицо Доры. — Может быть, миссис Фламинг следует воздержаться от визитов, пока ее муж как следует не окрепнет? Постарайтесь не слишком расстраиваться, миссис. У вашего мужа сильная травма. Ему нужен покой.

— Не беспокойтесь. — Как только Хуан обратился к симпатичной блондинке, его черты тут же смягчились. — Я позабочусь, чтобы моя невестка не посещала мужа, пока тот не поправится настолько, чтобы общаться с ней так, как она того заслуживает.

— Это было бы лучше всего. — Сестра ответила неотразимому красавцу широкой улыбкой. — Но как быть, если он сам захочет увидеть ее?

— Тогда вы свяжитесь по телефону, который имеется в представительстве моей фирмы в Бостоне, — сказал он. — Номер у вас есть. До тех пор, пока брат не поправится, все заботы о его жене я возьму на себя и присмотрю за ней… — Он помолчал, а затем добавил, понизив голос: — Ох уж эти молодые… Только что поженились и уже бранятся.

Сестра продолжала лучезарно улыбаться.

— Такие вещи случаются. Можете положиться на меня: как только ваш брат изъявит желание увидеть кого-нибудь из близких, я позвоню вам.

— Так, значит, вы вовсе не были отрезаны от внешнего мира! — яростно набросилась Дора на мексиканца, едва щеголеватая сестра вышла из палаты.

— Конечно, нет. — Хуан высокомерно глянул на нее. — Я деловой человек. Первое, что я сделал по прибытии в Штаты, это установил связь с Мехико через представительство в Бостоне. Я не могу позволить себе жить в изоляции, — добавил он и решительно повел девушку к двери.

— А я, значит, могу? — взорвалась Дора.

— Коттедж — самое подходящее для тебя место. Там ты никому не сможешь навредить. — Фламинг сердито глянул в непокорное лицо девушки, и она впервые обратила внимание на то, что глаза у Хуана не только необычайно светлые, но и с какой-то гипнотической поволокой.

— Ну что, теперь, когда Марио узнал тебя, ты перестанешь притворяться, будто никогда его не видела? — Его улыбка больше напоминала оскал.

— А если не перестану? — с вызовом спросила она, собрав остатки мужества для последней отчаянной битвы. — А вдруг я просто похожа на ту женщину, и он спутал нас? Ведь сказал же, что я ему не нужна, поскольку понял, что произошла чудовищная ошибка?.. — Она смешалась и замолчала: похоже, Хуана охватила бешеная злоба.

— Брось эти бредни, иначе я действительно потеряю терпение! — Оказавшись в пустынном коридоре, он с быстротой ягуара схватил Дору за руки и повернул к себе лицом. Девушка ощутила его горячее дыхание, и оно испугало ее не меньше, чем тихий угрожающий голос. — Я родной брат Марио и действительно могу обращаться с тобой как с его неверной женой… Хотя почему «как»? Ты и есть его неверная жена! Так что не советую ожесточать меня!

— Хуан… — выдохнула она. В этом тихом возгласе слились потрясение и волнующее чувство близости мужчины. Девушка изо всех сил старалась не покраснеть.

— Я могу выбить из тебя правду, воспользовавшись физическим воздействием, — мрачно обронил Хуан, зловеще-насмешливый огонек в его глазах яснее слов сказал, что именно этот способ наказания доставит ему наибольшее удовольствие и что он пустит в ход руки при первой же возможности. На мгновение их глаза встретились в немом поединке, после чего Фламинг почти ласково спросил: — Хочешь еще раз сказать, что ты не та женщина, на которой женился Марио?

— Нет. — Ответив так, как он хотел, Дора высоко подняла голову. Сознание собственной правоты не лишило ее осторожности. Они зашли в тупик; доказывать свою невиновность было бесполезно. Гораздо благоразумнее сохранять мир, играть роль согласно составленному стечением обстоятельств сценарию, а тем временем пытаться связаться с Барни, чтобы заручиться его помощью и поддержкой.