Сонда невольно залюбовалась его горячностью. Когда он переставал шутить и начинал говорить серьезно, он становился красивым. Шрам и сломанный нос говорили о печальном опыте, может, и не любовном, но жизненном, и придавали его словам еще большую убедительность. Сонда готова была поверить ему, но что-то внутри, возможно, тот самый страх, о котором говорил Кэрри, заставляло ее мыслить прежними категориями и не поддаваться доводам, приводимым этим мужчиной.

— Я склонна рассматривать этот страх как осторожность, которая, как все мы знаем, никому еще не мешала. И, кстати, что есть брак сам по себе, как не предосторожность? Попытка застраховать себя от измены, от ухода любимого человека? Да, это чистая формальность, которая не помешает ему уйти, но все же мы к ней апеллируем, ищем в ней защиту, прибежище. Не нужно обманывать себя, рассуждая о браке по любви. В таком случае, зачем его заключать? Можно просто жить вместе, не объявляя о своем союзе государству и церкви. Брак изначально зиждется на расчете, так зачем прикидываться, что мы чужды условностям и нами движут лишь романтические побуждения? Мне кажется, я в этом плане честнее вас. Я хотя бы не оправдываю свой расчет пылкой страстью и прочей ерундой…

— Возможно, вы просто не знаете, что это такое. Не сердитесь. — Кэрри прочитал недовольство во взгляде Сонды. — Я не хотел вас обидеть. Просто, не исключено, что вы еще не раскрылись до конца. Но учтите, может быть поздно…

— А вы, насколько я понимаю, раскрылись, — перебила его Сонда. Ей стало нестерпимо обидно оттого, что он считает ее не женщиной, а какой-то ледяной глыбой, бутоном, который увядает, так и не распустившись… — И успели набраться негативного опыта? Пусть я буду увядающим бутоном, не успевшим распуститься, но зато мне не стать червивым яблоком!

Кэрри отреагировал на ее выпад с олимпийским спокойствием. Он знал, что Сонда не готова услышать правду, и понял, насколько эта правда могла ее ранить. Что ж, сам виноват, нечего было лезть со своими предположениями. Но почему-то ему не хотелось, чтобы эта девушка стала «увядшим бутоном»…

— Да, выражаясь вашими терминами, я умудрился превратиться в «червивое яблоко». И, если вы все еще можете слушать меня спокойно, я расскажу вам, как это произошло.

Сонда кивнула. Не будет большой беды, если она узнает о его личной драме. Лучше получать негативный опыт из чьих-то рассказов, а не на собственном опыте. К тому же личная жизнь Кэрри Хэйзи с каждой минутой становилась для нее все интереснее…

Кэрри Хэйзи, молодой человек двадцати трех лет отроду, только что вернулся из очередной поездки на Мадагаскар с зоологом Терри Неттлом. Он неплохо провел время, помогая другу изучать редкий вид рыбы — тифлеонис. Эта «слепая рыбка», а рыбка действительно была слепой, водилась в одном из немногих пресноводных гротов, неподалеку от Анкаратры. Впечатлений от поездки хватило бы на всю жизнь. Но Кэрри казалось, что если жизнь так длинна, то и впечатлений должно быть много.

К тому же Кэрри не собирался останавливаться на достигнутом, решив не ограничиваться одним Мадагаскаром. Для путешествий была еще тьма-тьмущая островов и континентов, где Кэрри надеялся проявить свои выдающиеся, как он считал, способности.

А способности у него действительно были. Начиная с того, что он мог выжить везде, где угодно, заканчивая тем, что он обладал недюжинным умом, позволявшим прекрасно анализировать ситуации любой степени сложности. Правда, денег, чтобы реализовать эти способности, было не слишком много, но кто думает о деньгах, когда есть молодость и задор?!

Кэрри организовал некое подобие дела: он занимался тем, что помогал людям достать то, что им было необходимо. Кому-то, например, понадобилась ручная кобра — и Кэрри мигом летел в Индию, чтобы уговорить местного укротителя продать ему «змейку». Кто-то хотел удивить любимую, подарив ей коалу на день рождения — и Кэрри отправлялся в Австралию в поисках «мишки». И так далее.

Бизнес был оригинальным и экстремальным, но окупал себя с трудом, так как сил и денег тратилось непомерное количество, а такого рода заказы поступали не часто. Однако Кэрри нравилось свое дело — оно давало ему именно то, что он хотел, — свободу и путешествия. Деньги — да так ли это важно? На них свет клином не сошелся…

В конторе своего очередного заказчика он познакомился с Дженни Лу, голубоглазой красавицей, занимавшейся ужасно скучным делом — юридическим консультированием. Дженни Лу объяснила Кэрри, что ее босс хочет иметь в своем особняке настоящего аллигатора. И Кэрри ринулся на подвиги во имя голубоглазой дамы.

Операция «Аллигатор» прошла далеко не так успешно, как предполагал Кэрри. Но отделался он сравнительно легко — шрамом на лбу и сединой, той самой белой прядью, которая от пережитого ужаса появилась на его виске. Его помощнику пришлось гораздо хуже — тот и вовсе сгинул в реке, кишащей жуткими рептилиями.

Он привез аллигатора для шефа Дженни Лу и с тех самых пор не расставался с голубоглазой красавицей, которая окончательно и бесповоротно поселилась в его сердце. Дженни Лу ответила молодому и храброму парню взаимностью, поэтому через год они поженились.

Поначалу все походило на сказочный сон: медовый месяц в маленьком домике у озера Онтарио, сладкие поцелуи, клятвы в верности до гроба, она — в прозрачных одеждах, он — в костюме Адама…

Но медовый месяц закончился и, как это часто бывает, сказка стала реальностью, а романтические герои — мужем и женой. Через год совместной жизни Дженни Лу осознала, что муж периодически исчезает на месяц-другой, а денег от этого исчезновения, увы, не прибавляется.

Кэрри пытался объяснить ей, что деньги, в сущности, не такая уж и важная вещь, тем более детьми они пока обзаводиться не собирались… Но Дженни Лу его объяснения не устраивали: ей нужна была новая шляпка, дорогие духи, красивая одежда и, в конце концов, ей надоело надевать на шею одну и ту же серебряную цепочку.

Кэрри понимал, что ее аргументы вполне резонны: он женат, ему пора бы остепениться, найти какое-то более прибыльное и не сопряженное с долгими отъездами дело. Пришлось наступить на горло собственной песне, закрыть контору, распустить служащих, распрощаться с друзьями и искать, искать, искать новую работу. Только интересная работа как-то не хотела плыть в руки Кэрри. Все, за что он брался, приводило его в уныние, да и денег, по-прежнему, приносило не много.

На выручку ему пришла сама Дженни Лу. Одному ее приятелю, бывшему однокурснику, а нынче известному адвокату, понадобился молодой и сообразительный парень. В умственных способностях мужа Дженни Лу не сомневалась, поэтому сразу же посоветовала адвокату рассмотреть его кандидатуру.

Кэрри пытался воспротивиться такому повороту событий. Во-первых, он хотел найти работу сам, без чьей-либо помощи. Во-вторых, перспектива хоронить себя заживо в пыльных бумагах адвокатской конторы его не слишком привлекала. В-третьих, Фрэнк Мидлстоун, известный крючкотвор, не понравился ему с самого начала.

Но горящие глаза Дженни Лу, увидевшей в ювелирном магазине очередное недоступное украшение, сделали свое дело — Кэрри сдался. Деньги, которые Фрэнк Мидлстоун обещал ему за работу, могли бы поднять их семейное благосостояние на должную высоту.

Вскоре мистер Мидлстоун стал настоящим другом семьи. Он приходил на все семейные праздники, обеды, ужины. Дженни Лу всегда радовалась его приходу. И чем мрачнее и бледнее становился Кэрри, тем румянее и привлекательнее становился адвокат. Кэрри понимал, что его романтический ореол в глазах Дженни Лу поблек, и теперь, на фоне преуспевающего адвоката он выглядит мелкой сошкой. Но, в конечном итоге, она сама этого хотела…

Но, как бы то ни было, к финалу этой истории Кэрри был совершенно не готов, и когда в один прекрасный день Дженни Лу сообщила ему, что ей нужен развод, он стоял и смотрел на нее, как громом пораженный.

— Развод? — В его голове не укладывалось ни это слово, ни намерения Дженни Лу. — Но зачем? Что я сделал не так?