— Рози, не чересчур ли?

— В баре темновато, тут требуется сильный вариант.

— А зачем ты норовишь сделать мне на голове взрыв на атолле Муруроа?

— Потому что сейчас у тебя там ночь на кладбище. Ты химию не делаешь?

— Зачем? У меня и так вьются.

— И пуговицу…

— Я уже расстегивала!

— Господи, да не видно этого!

Потом они с Рози некоторое время поваляли дурака, хихикая и корча рожи перед зеркалом, после чего вернулись в бар. Выяснилось, что Гай полностью перевоплотился в социолога из Торонто — в данный момент он внимал сбивчивым излияниям невысокого толстячка в дорогом костюме, сочувственно кивая и занося иногда какие — то пометки в ноутбук. Зная Гая двадцать пять лет, Эмили вполне могла предположить, что тот просто вспомнил о запланированном походе в парикмахерскую и решил внести напоминание в план, хотя кто его знает…

С четверть часа они с Рози сидели у стойки и лениво осматривали окрестности. Потом в бар ввалилась целая толпа мужчин, и Рози было оживилась, но тут вслед за мужчинами подвалила практически идентичная толпа теток постбальзаковского возраста, при взгляде на которых стало сразу ясно, что это законные супруги означенных мужчин. На Рози тетки воззрились с вполне оправданным возмущением, а Эмили зевнула и сказала кротким и нежным голосом:

— Удивительно, до чего увлекательное занятие рыбалка, правда, Рози?

— Язвишь, Эмили? А ведь все это ради тебя!

— Я оценила ваш подвиг. Только вот… Роз, тебе самой-то нравится?

— Да, согласна, скучновато. Ничего, сейчас выберем холостых и пойдем в народ. Будешь тренироваться.

В этот момент в бар хлынула целая куча мужиков помоложе, судя по всему, с какого-то бизнес-семинара, о чем недвусмысленно намекали одинаковые беджи на лацканах пиджаков. Рози воспрянула духом, сползла с табурета и стелющейся походкой двинулась к новоприбывшим. В самый последний момент она подлым образом затормозила и выпихнула вперед Эмили.

Оказавшись перед тремя пухлощекими представителями поколения топ — менеджеров, Эмили несколько опешила, и потому обаятельная улыбка вышла несколько перекошенной.

— Привет! Как вам нравится Чикаго?

Интонации тоже заслуживали корректировки, это очевидно. Впрочем, топ — менеджеры не оценили бы и записного оратора, будь он в таком же облике, что и Эмили. Все трое как-то воровато заозирались, потом один сбежал, а двое стали преувеличенно сурово пялиться в свои папки с бумагами. Эмили чувствовала себя полной дурой, но в затылок дышала Рози, и потому следовало идти до конца. Эмили уселась на кожаный подлокотник кресла и прощебетала:

— Меня зовут Эми, это моя подруга Рози. А вы откуда?

Нет ответа. Топ — менеджеры в легкой панике тыкали в клавиши мобильников, усиленно притворяясь, что Эмили им всего лишь снится. Вероятно, в кошмаре.

Пришлось с позором покинуть поле битвы. Озверевшая от неудачи Рози пихнула Эмили в бок и велела учиться у профессионалов. В последующие полчаса Эмили уныло наблюдала, как Рози преувеличенно громко смеется, толкает в плечо какого — то сурового дядьку в блейзере и даже пьет из его бокала, после чего дядька с нескрываемой брезгливостью поставил бокал на стойку и попытался ретироваться. Не тут — то было! Рози повисла у него на локте, что-то оживленно ему втолковывая. Дядька страдальчески морщился и упорно смотрел в сторону.

Через некоторое время боль в натертых ступнях достигла апогея, и Эмили осторожно сползла со стула, чтобы свалить в туман по-английски. Ей порядком надоело изображать дуру посреди этого бара, от мартини разболелась голова, а подружки… Подружки достаточно взрослые, чтобы самим о себе позаботиться.

По дороге в сортир ее настигла возмущенно пыхтящая Рози.

— Измельчал мужик, истинно тебе говорю! Не понимаю, что это с ними.

— Вероятно, их чистые провинциальные души опасаются встречи с местными проститутками, за которых они нас и принимают.

— Что ты ерунду мелешь…

— Девочки, на выход!

Рози и Эмили замолчали и медленно повернулись на голос. Бармен стоял перед ними, как воплощение рока, а за его спиной высился глыбой мрака плаксивый охранник.

Рози вздернула нос и смерила бармена взглядом, от которого плавится лед и закипает железо.

— Простите, я вас не совсем понимаю…

— Чего ты не понимаешь, мочалка? На выход, кому говорю…

Бармен даже не улыбнулся, не говоря уж об охраннике. Рози изумленно уставилась на сладкую парочку.

— Вы это нам говорите?

— Вам, вам. Валите по-быстрому, и тихо мне тут.

— Парень, ты не понимаешь…

— Дамочка, вам с вашей подружкой лучше уйти.

— Рози, пойдем, а?

— Нет, с какой это стати? У меня там остался джин…

— Считай это бонусом за неудачный вечер, сестренка.

— Что — о?!

Эмили во все глаза смотрела на незабываемое зрелище: растерянная Рози Шайе. Бармен медленно и неотвратимо надвигался на них, словно лавина с ледника. Эмили схватила подругу за руку.

— Рози… Он считает, что мы проститутки. Точно тебе говорю!

— Чего? Да я ему… я его… Я требую извинений!

В этот момент бармен аккуратно взял Рози за плечи и повлек к выходу.

— Давай двигай, сестренка. Это частный отель, мне не нужны неприятности с шлюхами.

— Да ты…

— Не пыли. Все эти слова я знаю. Просто выйди — и уйди.

Эмили торопливо бежала вслед за ними. Охранник зачищал тылы.

Рози все еще не могла поверить в реальность происходящего.

— Нет, я не понимаю…

— Вы зарегистрированы в нашем отеле?

— Нет, но я…

— До свидания!

— Отпусти, животное! Я должна поговорить с менеджером! Ты у меня вылетишь с работы без выходного пособия! Придурок! Я напишу в департамент… Вас лицензии лишат…

Тяжелая дверь пожарного выхода едва не хлопнула Эмили по заду. Они с Рози стояли в тихом дворике и обалдело таращились друг на друга. Потом Рози простонала:

— Не могу в это поверить!.. Эмили Феллоуз, ты хоть понимаешь, что случилось?

— Да. Мы выбрали неправильную тактику.

— Я что, похожа на проститутку?

— Ну не то чтобы прямо на проститутку…

— Эмили!

— Хорошо. Честно говоря, прилично выглядел только Гай, хотя теперь и его судьба под вопросом. Мы с тобой вели себя вызывающе.

С этими словами Эмили решительно застегнула пуговицы на блузке. Рози от злости больно ткнула ее в бок.

— Нет, ты мне скажи, похожа я на проститутку?

— Ты похожа на неудачливую проститутку, которую только что вышибли через черный ход из маленького частного отеля.

— Ах ты… Ты просто ревнуешь. В смысле завидуешь.

— Нет. Мне дико стыдно, а еще у меня страшно болят ноги. Слушай, чего ты кипятишься? Мы снимали мужиков? Снимали. В чем виноват этот парень? Бдительность — его работа.

— Куда нам теперь идти?

— Куда собираешься ты, не знаю, а я лично вернусь в отель и скажу Гаю, что мы ушли.

— Ноги моей там не будет! Я подожду на улице.

— Хорошо. Я быстро.

Как ни странно, смущения Эмили не испытывала. Наоборот, нечто вроде душевного подъема. Сейчас она предупредит Гая, а потом пойдет к машине, снимет проклятые туфли и поедет в «Макдоналдс» за мороженым. Главное — снять туфли.

Погруженная в эти мысли, она обошла отель и решительно толкнула тяжелую зеркальную дверь. Холл встретил ее холодком кондиционера — и неподвижной тушей охранника, воздвигшейся на ее пути.

— Извините, могу я пройти?

— Не можешь. Иди отсюда.

— Я просто скажу другу, что мы уходим…

— У таких, как ты, тут друзей нет. Все твои на улице.

— О господи… Да посмотрите вы на меня!

— После работы — не только посмотрю, но и пощупаю. А сейчас иди отсюда.

— Я вовсе не…

— Эмили?

Она обернулась так резко, что едва не упала.

На лестнице стоял Ричард Норвуд.

В эту ночь Дику снились женщины. Нет, ничего особенного, ничего напоминающего пубертатные сны гормонально взбаламученного подростка. Просто впервые за несколько лет Ричарду Норвуду снились красивые женщины. Одетые. Улыбающиеся. И все как одна с зелеными глазами.