Подумать только, она снова назвала меня по имени… – машинально отметил он.

– Итак, вернемся к отелям, – не унималась Синтия. – Поговорим о коварных дельцах, которые не упускают возможности ловко накрыть свою добычу…

Черт, похоже, она снова стала прежней! – мелькнула у Рамона шальная мысль.

– Я вовсе не накрыл отель «Трамп», – стал оправдываться он, – и не собирался припирать к стенке твоего отца! Все было совсем иначе, ты только…

У Синтии вдруг внутри словно что-то замкнуло. Она смутилась, ничего не понимая, потом непонимание сменилось странным ощущением, словно все это уже происходило с ней. Дежа вю…

– Я имела в виду «Трентон» и Айви, – еле выговорила Синтия. – Пока тебя не было, я позвонила ей и узнала, что…

Неожиданно для себя она осеклась, взгляд стал пустым. В голове бешеным вихрем кружились два слова – «отец», «Трамп»… По спине Синтии побежали мурашки. Нет, не то, я начала говорить о «Трентоне» и об Айви…

– Узнала, что ты купил «Трентон», – с трудом продолжила Синтия. – Айви считает тебя хищником… – Она снова запнулась и растерянно взглянула на заметно побледневшего Рамона. – Мне надо сесть.

Она проковыляла к ближайшему из стоявших вокруг бассейна кресел и буквально рухнула в него. Синтия чувствовала леденящий холод внутри, в ней словно все замерзло – сердце, легкие, кровь. Ее охватило странное предчувствие чего-то страшного и неотвратимо надвигающегося.

– Синтия… – услышала она словно издалека голос Рамона. По кафельному полу застучали каблуки его ботинок, эхом отдаваясь в гулком помещении. – Дорогая, послушай меня…

Синтия открыла глаза и увидела Рамона в двух шагах от себя.

– Почему наверху заперта одна из комнат? – спросила она.

– Это всего-навсего кладовая. Я держу там свои личные бумаги.

– Лжешь! – бросила Синтия и неожиданно для себя выпалила: – Там заперто, потому что это комната Саймона.

Саймон! О Боже! Синтия вскочила и застонала от резкой боли в колене. Рамон рванулся к ней, но она дрожащей рукой остановила его.

– Я в порядке и не собираюсь падать в обморок. Не подходи ко мне, пока я…

Синтия запнулась, в голове у нее все смешалось.

– Нет, ты не в порядке, – прохрипел Рамон. – Ты начинаешь…

– Вспоминать, – закончила за него Синтия.

И это на самом деле произошло – ослепительная вспышка в ее сознании не погасла, как обычно, а вдруг загорелась ярким пламенем, освещая потаенные закоулки памяти.

– Боже мой, Рамон… – пробормотала Синтия, трясясь как в лихорадке.

На нее нахлынули долгожданные воспоминания: Рамон, ее отец, Саймон, «Трамп»…

Рамон моментально оказался рядом. Накинув на Синтию купальный халат, он удерживал ее за плечи стальной хваткой, словно боялся, что она сейчас вырвется и прыгнет в воду.

У Синтии действительно мелькнула такая мысль. Пламя воспоминаний бушевало в ней и разрасталось, высвечивая все новые и новые картины прошлого.

– Ты все время лгал мне, – прошептала она потрясенно.

– Так получилось, по глупости.

– Ты умышленно решил обвести меня вокруг пальца.

– Нет, ты не знаешь всего… – пытался возразить Рамон.

Не слушая его, Синтия вырвалась и бросилась в гостиную, удивляясь, что ей удалось почти без усилий вырваться из его стальной хватки. Рамон молча последовал за ней. Синтия ринулась к ореховому бюро и обнаружила, что его крышка заперта на ключ.

– Ты взяла ключ с собой, когда уехала отсюда, – ровным голосом сообщил Рамон.

Ключ, где же ключ? Синтия присела на корточки и стала лихорадочно шарить по тыльной стороне столешницы бюро. Наконец она нащупала то, что искала, – изящный латунный ключик. Этот запасной ключ был специально заказан матерью Синтии, и она же придумала для него секретный тайник, о котором знали лишь мать и дочь. Синтия тяжело переживала смерть матери, и, когда прикасалась к гладкой поверхности бюро, ей казалось, что она общается с матерью. Вот и сейчас Синтию охватило знакомое теплое чувство.

На ее глаза навернулись слезы при мысли, что у нее не осталось ни одной вещи, напоминающей об отце. И все из-за Рамона, который лишил ее всего.

Смаргивая то и дело набегавшие слезы, Синтия вставила наконец ключ в замочную скважину на крышке бюро, и крышка легко отъехала вверх. Сердце Синтии болезненно сжалось.

Бюро хранило в себе столько дорогих воспоминаний, аккуратно разложенных по полочкам и изящным ящичкам – письма, поздравительные открытки, семейные фотографии… Это был своеобразный архив семьи, история жизни самой Синтии.

Тут же лежали и другие вещи, не имеющие ничего общего с семейными реликвиями. Синтия в свое время просто не захотела их выбрасывать и сунула в бюро.

Пожар воспоминаний разгорался все ярче. Из пламени одно за другим вставали «Трамп», отец, Саймон, лица других людей и зданий, все повторялось снова и снова как в калейдоскопе, потом их пожирало пламя. Синтия увидела себя, счастливо улыбающуюся, в белом подвенечном наряде; себя всю в черном, убитую горем на похоронах отца; фойе отеля с ободранными до кирпича стенами; сердитое лицо Рамона; ухмыляющегося Саймона; какие-то слова на клочках бумаги, которые расплывались у нее перед глазами.

– Ты предал меня, – прошептала Синтия.

– Нет, ты не права.

– Где Саймон?

– В Амстердаме, – с готовностью ответил Рамон. – Он там уже год.

Рамон специально уточнил это, но у Синтии пока не было возможности задуматься почему. Она лихорадочно вспоминала все новые и новые факты, которые болью отдавались в ее сердце.

– Он пытался изнасиловать меня прямо здесь, в этом доме, – глухо пробормотала Синтия. – И ты спустил ему это.

Рамон молча проглотил обвинение, чему Синтия не удивилась. Она припомнила, как сегодня, говоря о своем отчиме, он запнулся на полуслове, едва не упомянув имя своего единоутробного брата Саймона.

Саймон был младшим в семье. Испорченный и наглый малый, он умело манипулировал людьми. Впрочем, старший брат тоже не гнушался этим, подумала Синтия.

Слезы опять затуманили ее глаза. Сглотнув комок, она протянула трясущиеся руки к лежащим в беспорядке бумагам, сгребла их в стопку и передала Рамону.

– Возьми, они принадлежат тебе. Мне дал их Саймон.

С замиранием сердца Синтия следила, как Рамон бегло просматривал копии документов о переходе отеля «Трамп» в его собственность.

– Неплохое приданое, правда? – Она криво усмехнулась. – «Трамп» достался тебе почти что даром.

– Не спеши судить, пока ты не знаешь всего, – мрачно заметил Рамон.

– Ты намекаешь, что мне предстоит узнать еще более неприглядные факты?

– Почему обязательно неприглядные?

– Иначе и быть не может, – отрезала Синтия и направилась через холл к лестнице.

Запершись в своей спальне, Синтия закрыла лицо руками. Ее трясло как в лихорадке, сильно болела голова, и ей захотелось лечь в постель и уснуть. Но именно в спячке, подумала Синтия, я и пребывала весь последний год, чтобы скрыть от себя неприглядную правду: мужчина, которого я любила, с самого начала нагло обманывал меня.

Непродолжительное ухаживание и быстротечная женитьба были не чем иным, как ловким маневром со стороны Рамона, чтобы завладеть «Трампом». Как я могла поверить в искренность его чувств? – спросила себя Синтия, медленно убрав руки с лица.

«Трамп» был особенным отелем, все признавали это. Ему было уже почти полтора века, и все, кто хоть однажды побывал в нем, не скрывали своего восхищения старомодным уютом, сочетавшегося с ультрасовременным качеством сервиса и предупредительностью персонала.

Потому-то глаза Рэя Джонстона загорелись при упоминании о «Трампе», вспомнила Синтия. Неудивительно, что, говоря о нем, Рэй обращался именно ко мне, поскольку в течение своей долгой истории отель всегда принадлежал моей семье, и я осталась единственной наследницей этого бесценного богатства.

Но такие люди, как Рамон Милворд и Рэй Джонстон, были лишены сентиментальности и готовы на все, чтобы прибрать к рукам эту жемчужину. Самым важным для них было громкое имя отеля и его репутация.