– Что же все-таки с тобой произошло, раз ты смогла все это забыть?!

Если бы я знала… – подумала Синтия. Айви едва не плакала, глядя на фотографию, но Синтия не могла объяснить свои ощущения. С одной стороны, она ничего не чувствовала, но с другой – эта пустота имела оттенок неясной грусти и даже боли.

– Ты знаешь, кто он? – спросила Синтия.

Айви кивнула.

– Лэнс Тори сказал мне. Но даже то, что он является могущественным Милвордом, не освобождает его от необходимости объяснить, почему он не приехал за тобой раньше.

Она совершенно права, подумала Синтия и в изнеможении присела на кровать. На нее снова нахлынули тяжелые сомнения. Видя колебания подруги, Айви не преминула воспользоваться этим, чтобы развить свою мысль:

– В течение почти двух недель после катастрофы все местные газеты только и писали о тебе, о твоем трудном положении. Если его обеспокоило твое исчезновение, неужели такой человек, как он, с его возможностями и связями, не перевернул все в поисках жены? По меньшей мере, он бы мог обратиться в полицию или обзвонить все больницы в округе.

– Возможно, его долгое время не было в стране, предположила Синтия.

– Ты что, даже не поинтересовалась у него? – потрясенно спросила Айви.

Синтия и сама недоумевала, почему почти ни о чем не расспрашивала Рамона. Наверное, ей что-то мешало задавать ему вопросы о своем прошлом. Находясь в неведении, она чувствовала себя в безопасности.

– Дело в том, что всякий раз, когда я пыталась коснуться прошлого, я теряла сознание, – призналась Синтия со страдальческой гримасой на лице.

– Тем более тебе стоит хорошенько подумать, прежде чем отдаться во власть этого человека! – воскликнула Айви. – Как ты этого не понимаешь?!

Конечно, Синтия все понимала, но…

Она встала, подошла к подруге и осторожно взяла у нее фотографию.

– Я должна пойти с ним хотя бы ради того, чтобы узнать причину моей амнезии.

И только произнеся это, Синтия перестала сомневаться, что приняла единственно правильное решение, уезжая с мужем.

Почему она задерживается? Рамон в который раз беспокойно посмотрел на часы. Куда она подевалась?

– Черт возьми! – выругался он, чувствуя, что больше не в силах сдерживать накопившееся раздражение и гнев. – Посмотри, что за убожество, – прорычал он. – Если все это взлетит на воздух, вряд ли кто станет особенно сокрушаться.

Лэнс Торп с легким недоумением взглянул на него, и Рамон вдруг увидел себя со стороны – он нервно вышагивал перед стойкой регистрации, словно тигр в клетке, жаждущий схватки.

Черт возьми, как же действует на нервы эта убогая обстановка! – с отвращением думал Рамон.

Подумать только, Синтия живет в такой омерзительной дыре! Уже одно это могло кого угодно свести с ума, а уж ее-то, чудом оставшуюся в живых после катастрофы, и подавно. Нет, я должен как можно скорее увезти ее отсюда. Боже мой, да куда же она запропастилась?!

– Позвони ей в номер, Лэнс, – велел Рамон.

– Потерпи, – откликнулся тот. – Она спустится, как только будет готова.

– Она возится уже целый час!

К тому же с ней сейчас ее подруга, которая явно не симпатизирует мне, мысленно добавил Рамон. Я прочел это по ее лицу, когда сообщил ей об отъезде Синтии. И она не скрывала, что считает такое решение преждевременным, дескать, Синтия пережила слишком сильный шок, чтобы немедля срываться с места. Эта Айви права, черт возьми, неохотно признал Рамон.

– Тебе не кажется, что ты слишком поспешно вырываешь Синтию из привычной обстановки? – озабоченно осведомился Лэнс.

И этот туда же! – разозлился Рамон.

– Со мной она будет в большей безопасности, – процедил он.

– Она же пережила такой шок! – не унимался Лэнс.

Рамон отмахнулся.

– Я переживал не меньше.

– Она очень испугана.

Это я и без тебя знаю, раздраженно подумал Рамон,

– Я же не тюремщик, чтобы заточить ее в клетку и ежечасно охаживать кнутом, – огрызнулся он.

– Рада слышать это!

Круто обернувшись, Рамон увидел Синтию. На ней было спортивного покроя платье из голубого джинсового материала. Рамон поморщился, заметив, что ее волосы все так же собраны в тугой старушечий пучок, делавший ее не похожей на прежнюю Синтию.

Синтия вздернула подбородок, поджала губы, ее зеленые глаза метали холодные искры. Вот это уже больше похоже на Синтию, которую я знал, подумал Рамон.

– Ты, как всегда, не желаешь сдаваться, дорогая, требуя равенства даже в мелочах, – лениво проговорил он. – Капитуляция никогда не была твоей сильной стороной.

Рамон специально произнес «дорогая», чтобы увидеть ее реакцию. Синтия покраснела, чему Рамон весьма обрадовался: значит, она поняла, в ее памяти еще хоть что-то теплится! И это была первая за все время его пребывания здесь живая реакция Синтии. Мрачного настроения как не бывало.

– Ну что, ты готова ехать со мной? – нежно спросил Рамон, желая закрепить свой успех.

Но, как только Синтия двинулась вперед, он заметил, что она опирается на палку, и его хрупкий оптимизм тут же сменился глухим раздражением.

Рамон сорвался на беднягу Лэнса. Тот отреагировал на подобную несправедливость достаточно спокойно, поскольку прекрасно понимал состояние шефа. Но его молчаливое сочувствие лишь подлило масла в огонь. Рамон и сам не мог передать того, что он испытывал при виде своей красивой, когда-то очень живой и подвижной жены, передвигающейся теперь с помощью палочки.

Синтия прекрасно представляла, как выглядит со стороны, и это, разумеется, не улучшало ее и без того подавленное настроение.

Опираясь на палку, Синтия проковыляла мимо Рамона к выходу, стараясь не обращать внимания на оскорбительные для нее ужас и отвращение в его глазах. Ко всему прочему, ей не понравился грубый приказной тон, с которым Рамон обращался к Лэнсу. Бедняге предстояло остаться в отеле и заменить Синтию до возвращения управляющего.

– Какой хам! – не сдержалась Айви, шедшая рядом с Синтией.

Синтия промолчала, полностью соглашаясь с подругой.

– Ты еще нахлебаешься с ним, – добавила Айви.

– Не на ту напал! – сердито возразила Синтия.

– Чем же это он пытался соблазнить тебя?

– Что ты такое выдумываешь, Айви? – Синтия пожала плечами. – И почему обязательно «соблазнить»?

– А почему у него испанское имя? – не унималась Айви.

Синтия снова пожала плечами – уж об этом-то она сейчас меньше всего думала. Но действительно странно: имя испанское, фамилия английская…

– Ты уверена, что тебе там будет хорошо? – с беспокойством спросила Айви, заметив, что подруга нахмурилась.

Я ни в чем не уверена, подумала Синтия, напряженно обводя глазами автостоянку и пытаясь высмотреть среди облезлых машин явно выделяющиеся из общей невзрачной массы. Наконец, ей это удалось, – взгляд Синтии остановился на черном «Кадиллаке» и голубом «Линкольне».

– Синтия, ты меня слышишь? – позвала Айви.

– Разве мне может быть хоть где-то хорошо в моем теперешнем состоянии? – нехотя отозвалась Синтия.

Рамон торопливо вышел из дверей отеля и направился к ним. Синтия физически ощутила, что с каждым его шагом атмосфера вокруг накаляется. Она взяла из рук Айви свою дорожную сумку. Подруги обнялись.

– Береги себя, Айви.

– Нет, это ты береги себя, Синтия.

– Ну все, пошли, – грубовато прервал их излияния Рамон.

– Звони мне! – бросила на прощание Айви.

– Обязательно! – Синтия кивнула подруге и, борясь с предательским пощипыванием в глазах, пошла вслед за Рамоном.

Словно почувствовав ее слезы, он неожиданно остановился и оглянулся, буравя Синтию глазами. Не выдержав его взгляд, она потупилась. В следующее мгновение Рамон оказался рядом и выхватил из рук Синтии тяжелую сумку. Легко, как пушинку, он донес ее до «Кадиллака» и, открыв багажник, поставил туда. Потом Рамон распахнул дверцу салона и замер.

Словно тюремщик в ожидании жертвы, подумала Синтия. Странно, почему я вспомнила сейчас именно о клетке и наручниках? Подавив истерический смех, она добрела до машины и с трудом уселась на переднее сиденье.