– Конечно, дорогая, – ответил Брайс. – Как только ты будешь готова ко сну.

Проводив Кэтлин в гостиную и не включая свет, он усадил ее на диван перед камином.

– Побудь здесь, я сейчас вернусь.

Она слышала его шаги как будто издалека. До нее доносился звук льющейся воды, чирканье спичек на кухне. Переведя взгляд на окно с незадернутыми занавесками, Кэтлин увидела звезды, сверкающие между голыми стволами старых вязов. Но потом все вдруг закружилось у нее перед глазами и очертания предметов начали расплываться…

Ее спальня была большой и элегантной, впрочем, как и все в поместье Хейнзов, включая и сам дом для гостей, который она занимала, вернувшись к родителям. Глянцевый дубовый пол, красивые восточные коврики, шелковые обои цвета старинного пергамента…

Кэтлин смутно догадывалась о том, что Брайс здесь. И что он снял с нее все, кроме нижнего белья, прежде чем уложить в постель. Таблетки, которыми ее напичкали в больнице, наконец возымели действие, и она стала как бы нечувствительной ко всему окружающему миру.

– Ее нельзя оставлять на ночь одну, – предупредил Джордана врач. – Каждые два часа вам придется ее будить, и, если реакция будет замедленной, срочно везти сюда. Рентген не выявил переломов, но не исключено сотрясение мозга. Она еще благополучно отделалась.

В спальне у кровати стояло удобное глубокое кресло. Брайс, поморщившись, опустился в него и вытянул ноги. Таскать на себе женщину, пусть даже такую легкую, как Кэтлин, было в его положении не самым простым испытанием. Нога давала о себе знать.

С другой стороны, ему следовало благодарить судьбу. Не будь он сейчас травмирован, то мог бы запросто угодить за решетку. По крайней мере, на несколько дней точно. Слепой решимости убить негодяя, который бросился на Кэтлин, помешала лишь больная нога, но вовсе не чувство благоразумия.

Даже теперь, вспоминая тот момент, когда он возвратился, чтобы взять пальто Кэтлин, и хорошенько рассмотрел мерзавца, растянувшегося на полу танцплощадки, Брайс вновь ощутил прилив ярости. Врач был прав, ей действительно повезло! Ведь этот пьяный подонок мог сделать ее инвалидом. И Брайс корил себя за то, что оставил ее в зале одну.

Вовсе не так ему думалось завершить этот вечер, ведь он ни на шаг не приблизился к разгадке волнующих его вопросов. Зато сейчас Брайс поймал себя на мысли, что вновь оказался в плену нежных чувств по отношению к этой женщине. Утром ему и в голову не могло прийти, что прошлое имеет над ним столь огромную власть. Ведь с тех пор как они были любовниками, прошли годы… Но теперь, медленно раздевая бесчувственную Кэтлин и наблюдая за тем, как во сне вздымается и опускается ее грудь, он пришел в страшное возбуждение. В нем пробудились вполне объяснимые желания, и мысли о близости с ней в прошлом лишь подогревали их.

У нее всегда была изумительная кожа, а фигура такой стройной, что, казалось, он мог обхватить ее талию пальцами. Даже сегодня, после напряженного рабочего дня и малоприятного приключения в придорожной забегаловке, от нее пахло летней лужайкой, пропитанной ароматами диких полевых цветов.

Кэтлин пошевелилась и тихо застонала, мгновенно вытащив тем самым Брайса из оцепенения. Он тут же выпрямился в кресле, опустил больную ногу на пол и склонился над женщиной. Осторожно смахнув шелковистый локон с ее лица, Брайс заботливо осмотрел кровоподтек над щекой и чуть слышно позвал:

– Эй!

Она приоткрыла глаза, слабо улыбнулась, прищурившись, и пробормотала:

– Привет…

Эта улыбка пронзила его. Именно так Кэтлин улыбалась после того, как они заканчивали заниматься любовью. Как же она жила все эти годы? – подумалось ему. Скольких мужчин сменила за это время? Сколько оставила разбитых сердец?

Продолжая улыбаться, Кэтлин вновь погрузилась в сон. Но Брайс не мог погасить в себе внезапно возникший порыв. Множество вопросов вертелось у него в голове – тех самых, которые до сих пор он не позволял себе задавать. Что же так сильно изменило его самого и Кэтлин? Интересно, показался ли ей тот парень-итальянец, занявший его место, более желанным любовником? Пожалуй, они с ней оба были слишком молоды, чтобы осознать, как все-таки хрупка любовь, и просто не поняли, как ее сберечь.

Кэтлин не хотелось пробуждаться от глубокого, сладкого сна, подарившего ей столько незабываемых и приятных образов. Особенно запомнился волнующий мужской голос, такой глубокий и хрипловатый. Он шептал ей на ухо ласковые слова, а его руки гладили ее плечи. Эти прикосновения успокаивали, от них утихала любая боль… Но яркий белый свет, струящийся из окон, упрямо бил в закрытые веки, говоря о том, что давно наступило утро. И запах свежесваренного кофе окончательно разбудил ее.

Кто его приготовил? Кэтлин с трудом приподнялась и покосилась на будильник. Без пяти десять? Не может быть! Ведь занятия начались уже час назад! У Патрика Роули теперь будет хороший повод для нарекания, кстати, вполне заслуженного.

Почему же так ноет левая половина лица? Как будто ее переехал грузовик! И почему будильник не прозвенел вовремя, как обычно? Взгляд ее по-прежнему был затуманен, и она бессильно откинулась на подушку. Потом в смятении сбросила одеяло, опустила ноги на пол и вскочила, собираясь пойти принять душ. Но снова опустилась на кровать. Боль чувствовалась во всем теле – от головы до ног. Ныли даже зубы. И ужасные воспоминания о прошедшем вечере нахлынули на нее с беспощадной остротой. Она сделала судорожный вдох и дотронулась до лица. Левая щека на ощупь оказалась припухшей, словно лимонные пирожки, которые к чаю пекла Элис, горничная ее матери, и гладкой, как будто кожа была чем-то растянута.

Стараясь не раздражать рану, Кэтлин, шатаясь, подошла к комоду, посмотрела в зеркало и едва не упала в обморок. Лицо, которое смотрело на нее, почти невозможно было узнать – оно распухло, было бледным, а один глаз совсем заплыл.

В этот момент ее внимание привлек звук приближающихся шагов. А секунду спустя на пороге спальни появился Брайс в голубой рубашке поверх брюк и без обуви. Его волосы были мокрыми, а подбородок гладко выбрит.

– Не делай этого! – предостерег он Кэтлин, кивая на зеркало и подкатывая сервировочный столик к постели. – Давай-ка, полезай обратно, прямо сейчас.

Внимательный и участливый взгляд, которым он осматривал ее с головы до ног, вернул Кэтлин к мысли о том, что на ней почти ничего нет. При этом она не могла вспомнить, каким образом раздевалась прошлым вечером. Бюстгальтер и трусики едва прикрывали те части тела, которые стоящий напротив мужчина наверняка находил сейчас наиболее соблазнительными. И этот факт заставил Кэтлин торопливо улечься в постель под одеяло.

– Как я оказалась здесь в таком виде? – подозрительно глядя на Брайса, спросила она, подтягивая край одеяла к подбородку.

Он внимательно посмотрел на нее.

– Ты хочешь сказать, что не помнишь о придорожной забегаловке и о мерзавце, который…

– Нет, я не об этом, – нетерпеливо перебила его Кэтлин. – Конечно же, я не забыла об этом! Сейчас мне необходимо знать, каким образом я очутилась в кровати, причем почти без одежды?

– Все лишнее с тебя снял я. Или ты предпочла бы спать в пальто? – усмехнулся Брайс.

– Когда снял? – с замиранием сердца спросила Кэтлин.

– Когда ты была в сумеречном состоянии. Тебе ведь прописали соответствующие таблетки.

Одна только мысль об этом заставила ее вздрогнуть.

– Тебе не стыдно раздевать постороннюю женщину спустя сутки после похорон собственной жены?

Брайс подкатил столик поближе к Кэтлин и подал ей стакан апельсинового сока.

– Не стоит так переживать, – сказал он. – Я не пялился на твои прелести, если тебя это так разволновало. А если бы даже я и полюбовался тобой немного? Ведь не секрет, что я не раз видел тебя безо всего, как и ты меня. Хотя должен признаться, что с того времени ты немного пополнела. Но не пугайся! – успокоил он ее. – Совсем чуть-чуть, притом ровно на столько, на сколько нужно.