Не говоря уже о том, что она оставалась его прямым и непосредственным начальником.

Хромая, он проковылял к своему кабинету и обнаружил ее нервно расхаживающей перед столом. Антония была одета в куртку на несколько размеров больше, а на губах у нее красовалась кроваво-красная помада.

— Мэр… — вежливо приветствовал ее Калеб.

Она презрительно фыркнула.

— Ах, оставим в покое эту чушь с формальностями! Единственная причина, по которой я согласилась на эту работу, состоит в том, что Питер Куинси не мог остаться на четвертый срок, а городской совет не сподобился найти больше никого, кто мог бы справиться с этим засранцем Уиттэкером.

Губы Калеба помимо воли сложились в улыбку.

— Да, мэм. — Он придвинул уродливый пластмассовый стул и жестом предложил ей присаживаться. — Что я могу сделать для вас?

Она с размаху опустилась на стул и вперила в него тяжелый взгляд темных глаз.

— Вы можете рассказать мне, что, черт побери, здесь происходит! Все эти идиоты, которые заглядывают в ресторан на чашечку кофе, только и говорят о том, что вчера ночью на мысу изнасиловали какую-то женщину с материка.

Калеб стиснул зубы.

— Нападение действительно имело место, да. Природа повреждений, нанесенных женщине, пока не установлена.

Антония нахмурилась, явно недовольная и разочарованная.

— Кто-то из наших постоянных гостей?

Население островка состояло из тех, кто жил здесь круглый год, тех, кто каждое лето приезжал сюда на отдых, и туристов. С течением времени и благодаря участию в общественных работах эти различия иногда стирались, но коренные островитяне по-прежнему о них помнили.

— Нет, она приехала к нам впервые, — ответил Калеб.

Антония кивнула головой.

— Ну, этого следовало ожидать.

Калеб проглотил обиду и гнев. Ему пришлось напомнить себе, что Антония не была знакома с Мэгги и совсем не знала ее. Нападение на туриста угрожало чувству собственной безопасности островитян и их кошелькам, нападение же на одного из них вызывало у них праведный гнев и возмущение.

— Но от этого мы не выглядим лучше, — мрачно продолжила Антония. — И наш город не выглядит безопаснее.

В ее словах прозвучал недвусмысленный намек на то, что за общественную безопасность отвечает не кто иной, как Калеб. К счастью, он придерживался такого же мнения.

— Я работаю над этим делом, — заявил Калеб.

— Хм. Я слышала, что вы закрыли для посторонних добрую половину острова.

Калеб откинулся на спинку стула, отказываясь попадаться на столь нехитрую подначку.

— Я всего лишь ограничил доступ на шоссе Оушн-Вью и улицу Оулд-Варф, а также на северный прогулочный маршрут. Едва ли это можно назвать половиной острова.

— Сегодня утром в моем ресторанчике несколько туристов, прибывших с материка на пароме, жаловались на то, что не смогли устроить пикник на мысу.

Он выразительно приподнял брови.

— На улице льет как из ведра. Угостите их завтраком и отправьте в сувенирный магазин, пока погода не улучшится.

Антония рассмеялась коротким, лающим смехом.

— Я так и сделала.

Он поднялся.

— В таком случае, если это все…

Но Антония проигнорировала его намек.

— Вы мне нравитесь, — неожиданно заявила она. — Хотя сама я от себя такого не ожидала. Мне не по вкусу ваш отец, да и вашу мать я всегда недолюбливала. Но вы, по крайней мере, понимаете, как мы здесь живем и каких принципов придерживаемся.

— Я понимаю, — сухо откликнулся Калеб. Причем он понимал все слишком хорошо, чтобы обижаться на замечания, которые отпускали островитяне в адрес его родителей. — Но это не значит, что я позволю вашим принципам вмешиваться в мою работу.

— Справедливо. Итак, что вы намерены делать дальше?

Интересно, она задала этот вопрос только как мэр городка Край Света, которая хотела быть в курсе грозившего неприятностями расследования? Или же в ней говорило простое любопытство?

— Мне придется обойти все дома в округе и расспросить жителей, не видели ли они или не слышали ли чего-нибудь подозрительного на мысу прошлой ночью.

— Вчера вечером все были в школе на выпускном вечере.

Не все. Мэгги, например, там не было. Как и того сукина сына, который напал на нее.

— Вы могли бы мне помочь, — предложил Калеб. — Составьте список тех, о ком вы точно помните, что они присутствовали на вечере.

Антония пристально посмотрела на него.

— Полагаю, что смогу это сделать. Загляните в ресторан попозже. Поговорите с Региной.

Он и сам собирался это сделать. Он вообще собирался побеседовать со многими людьми.

— Она видела что-нибудь? Говорила о чем-то?

Антония презрительно фыркнула.

— Вы думаете, эта девчонка со мной разговаривает?

— В таком случае…

Лицо Антонии залилось краской, что было крайне необычно.

— Я просто подумала, что, быть может, вы захотите повидаться с ней.

Что это? Мэр занимается сводничеством? Подобная возможность привела Калеба в замешательство, изумила и даже немного польстила. Совсем чуть-чуть.

— Мне и в самом деле нужно поговорить с ней. С кем-нибудь из вас, — поправился он. — Вы по-прежнему нанимаете помощников на лето?

— Мы постоянно ищем помощников. Местные мальчишки заработают больше на ловле лобстеров, а публика с материка вообще не знает, что значит работать. А что, Люси ищет временную работу теперь, когда школа закрыта?

— Не Люси, а Мэгги. Женщина, на которую напали вчера ночью, — пояснил Калеб. — Скорее всего, ей понадобится работа, чтобы протянуть какое-то время.

— А у нее есть опыт? Она умеет что-нибудь делать?

— Не знаю, — признался Калеб.

Он вообще знал о ней слишком мало.

— М-м… — Антония поднялась и запахнула полы своей куртки. — Что ж, приводите ее к нам, посмотрим. Реджи поговорит с ней.

Калеб не был уверен, что понимает, какими мотивами руководствовалась Антония, согласившись посмотреть на новую помощницу: то ли она не оставила мысли свести их с Региной, то ли хотела наказать строптивую дочь. Все знали, что она так и не простила Регину за то, что та покинула остров и семейный ресторан. Или, может, она не смогла простить дочери того, что та вернулась обратно незамужней женщиной с двухмесячным малышом на руках. Но, как бы то ни было, у Мэгги появился шанс получить работу, пройдя собеседование.

— Большое спасибо.

— Не благодарите меня, это бизнес. Кстати, раз уж мы о нем заговорили, мне пора возвращаться на кухню.

— Я провожу вас, — вызвался Калеб.

— Не стоит беспокоиться. На улице дождь.

— Мне все равно нужно выходить. Чтобы опросить жителей, — напомнил он ей.

По крайней мере, в такой дождь люди сидят по домам, так что ему будет легче их найти.

С суровой прямотой и непреклонностью Антония заметила:

— Вы промокнете до нитки.

Калеб запер за собой дверь кабинета.

— Ничего не имею против небольшого дождичка.

В Ираке ему приходилось довольствоваться пылью. Пылью и еще жарой. С мая по сентябрь дул шамаль, жаркий северо-восточный ветер, поднимавший клубы пыли, которая забивалась в каждую щелочку, попадала даже в плотно закупоренные солдатские фляжки и скрипела на зубах. Каждый день он ощущал, как его душа лишается последних капель влаги, а плоть рассыпается прахом, превращаясь в пыль, которую тут же подхватывал проклятый ветер. А по ночам ему снился дождь. Дождь и море.

Калеб поморщился, спускаясь по ступенькам городской ратуши. Вот такие круглосуточные дежурные смены ему почему-то не снились. Но ведь он вернулся обратно, не так ли? Он вернулся домой и делает работу, которой его учили, делает ее в общине, которую он поклялся беречь и защищать.

И еще он надеялся, что этого будет достаточно.

Он не придет…

Маргред провела руками по бедрам. Ее раздражала упругость и эластичность нового, непривычного нижнего белья и еще более непривычное разочарование, которое она испытывала.