— Да, ещё хочу тебя предупредить, что Натан будет очень зол, когда поймёт, что Мила ещё не носит вашего с ней ребёнка. Для него уже не будет смысла возвращать её тебе, потому что его замысел откроется. Он попросту её убьёт.

От этих слов Дав вздрогнул, а пальцы сами собой сложились в кулаки до боли в суставах.

— Торопись, Давид, Натан уже близко. Ты знаешь, где живёт Мила, езжай к ней.

И не успел Давид даже поблагодарить Ангела, или хотя бы узнать её имя, всё кругом исчезло, сменившись сплошной чернотой.

Давид сел на постели, первое время пытаясь понять, является ли темнота кругом продолжением его сна, или это рассвет ещё не разлился за окном. Он протёр глаза, а в голове всё ещё звучали слова Ангела: «Он попросту её убьёт».

Демон вскочил с постели, быстро надевая на себя первую попавшуюся под руку одежду, и помчался к Миле.

— С тобой всё в порядке? — Давид окинул цепким взглядом фигуру Милы, которая куталась в лёгкий домашний халатик и, взяв её за плечи, решительно отодвинул в сторону и прошёл в квартиру, чтобы убедиться, что кроме них с девушкой здесь больше никого нет.

— Что-то случилось? — вопросом на вопрос ответила Мила, зевая и не понимая, что происходит.

— Нет, всё хорошо, — улыбнулся ей Давид, бросая взгляд на распахнутую дверь. — Просто закрой дверь и одевайся. Нам нужно уехать отсюда.

Мила нахмурилась. Несмотря на то, что она доверяла Давиду, даже учитывая тот факт, что они были знакомы всего пару дней, ей не понравилось то, что он так просто командует, находясь в её квартире. За окном рассвет только-только несмело вступал в свои права, Мила совершенно не собиралась никуда ехать, тем более не собиралась ехать с Давидом. И всё же она закрыла дверь и вернулась к Даву.

— Назови мне хотя бы одну причину, по которой я должна сейчас, бросив всё, ехать с тобой куда-то. — Мила сложила руки на груди, а Давид вздёрнул бровь. Кажется, в Миле проснулась несговорчивость и проснулась она весьма некстати. Ну почему ей просто не поверить ему и не пойти с ним? Ведь не скажет же он ей сейчас, что это всё из-за того, что её хочет убить Натан, который охотится за их сыном. Причём этого сына даже не существует в планах ни у него, ни, тем более, у Милы.

— Просто поверь мне, когда я говорю, что нам нужно уехать отсюда. Прошу. — Добавил Давид более мягким тоном.

— Может, объяснишь мне, почему это я должна тебе поверить?

Давид чуть не взвыл от досады. Неужели придётся применять силу, насильно одевать Милу, а потом вытаскивать из дома и увозить? Нет, такого допустить нельзя. Но и промедление было смерти подобно, — он чувствовал это всем своим существом. Какую бы цель ни преследовала Ангел из сна, — было ясно одно: она говорила правду.

И словно в ответ на его мысли раздался какой-то оглушающий звук удара в дверь и Мила тонко вскрикнула.

— Чёрт тебя раздери, — выругался Давид в сторону неизвестного пока посетителя и, схватив Милу за руку, потащил её в одну из комнат. Оставалось только одно: прыгать из окна, подхватив Милу на руки.

Со стороны прихожей раздался звук нового громового удара, и Мила снова вскрикнула. Дав подбежал к окну и принялся дёргать ручку стеклопакета, пытаясь распахнуть его.

— Да что же это за чудо цивилизации? — воскликнул он, когда стеклопакет не поддался.

— Погоди, — Мила, кажется, осознала угрозу, исходящую от нежданного гостя и взяла себя в руки. Она раскрыла окно, правда, не очень хорошо понимая, что же планирует делать Давид и через несколько секунд, когда он подхватил её на руки и, легко запрыгнув на подоконник, оттолкнулся и спрыгнул вниз, сделала глубокий вдох, и с её губ сам по себе сорвался крик. Они не упали вниз, как того ожидала Мила. За спиной Давида распахнулись огромные чёрные крылья и он полетел, с каждой секундой ускоряясь всё больше, изредка взмахивая крыльями, которые были способны удержать в воздухе не только его, но и его ношу в виде Милы.

Это было настолько фантастически, что Мила даже решила, что она всё ещё спит и видит сон, потому что было очень непросто поверить в реальность происходящего. Возможно, её настолько захватили мысли о Давиде, что разбушевавшееся воображение выдало вот эту картину. И если бы не сильный холод, который с каждой секундой полёта становился всё невыносимее, она бы предпочла поверить в то, что это только её фантазия.

Разглядеть, что же происходило за спиной Дава, было невозможно, потому что мешали крылья, а вот то, что неслось сбоку сквозь едва пробивающийся рассвет, Мила разглядела явно.

— Чёрт! — Выругался Дав, уклоняясь и меняя траекторию полёта, когда заметил Демона, летящего справа. Это был Лирон, друг Натана, который атаковал их, пытаясь ударить и скинуть на землю. В воздухе пролетел сгусток Тьмы и Дав снова чертыхнулся. Он не знал, чего ему ожидать от преследователей. Как и не знал их точное количество, но, как это ни было странно, они стали отставать, потому что его скорость явно превосходила скорость атаковавших их Демонов.

Сколько они так летели ещё, Давид не знал, он просто направлялся куда-то, не имея представления, куда именно летит. Мила в его руках затихла, только прижималась к нему всё сильнее. То ли от холода, то ли от того, что для обычного человека всё случившееся было из ряда вон выходящим. Нужно было срочно найти какое-то убежище и согреть девушку, а потом уже подумать, что же им делать дальше, потому что Давид пока вообще не представлял себе хотя бы примерного плана относительно того, что ему делать дальше. Он чуть снизился, бережно прижимая к себе безмолвную девушку, и высматривая какую-нибудь деревушку, и едва в поле его зрения оказалось несколько домов, как он приземлился и сложил крылья за спиной.

— Холодно, — шепнула Мила, всё сильнее прижимаясь к Демону и Дав ускорил шаги, пытаясь понять, в каком из домов нет людей.

Дверь дома на окраине пришлось выбивать плечом, с чем Давид справился без особых трудностей. Он вошёл внутрь, всё ещё держа Милу на руках и огляделся. Отлично! В углу была печь, которую нужно было срочно растопить, а слева оказалась небольшая комната с кроватью. Бережно уложив Милу на постель и накрыв большим одеялом, Давид прошёл в кухню и попытался затопить печь, что у него не сразу, но вышло. Поленья стали весело потрескивать и Давид, удостоверившись, что огонь не погаснет, вернулся к Миле. Её всю трясло, и большое и тёплое, на первый взгляд, одеяло, не спасало от того сумасшедшего озноба, который властвовал сейчас над телом девушки.

— Мила, — тихонько позвал он её, и девушка распахнула глаза, вглядываясь в его лицо. Она дрожала крупной дрожью, пытаясь хоть как-то согреться.

— Холодно, — снова проговорила Мила, стуча зубами.

Дав взял её за руку и вздрогнул от того, насколько ледяной она была. Он неистово ругал себя за то, что ему пришлось подвергнуть её такому испытанию. И хоть он был виноват в этом лишь отчасти, всё же если бы он не выбрал Милу, если бы не полюбил её, она была бы сейчас вне опасности.

Давид быстро стащил с себя одежду, оставшись только в нижнем белье, и лёг под одеяло к Миле, тут же распахивая её халатик и прижимаясь к её обнажённой ледяной коже. Она подалась ему навстречу, стараясь вжаться в его горячее тело как можно сильнее, а Давид лежал, крепко обнимая Милу и ощущая странную смесь, состоящую из безумной нежности, желания и опаски, что то, что сегодня увидела Мила, вызовет в ней отвращение и только.

Минут через десять девушка согрелась и затихла в его руках, продолжая всё так же вжиматься в его тело. И это спровоцировало в Давиде просто безумную волну желания. Он чувствовал каждым миллиметром своей кожи все её изгибы, всё тепло её кожи, к которой так хотелось прикоснуться, не оставив без внимания ни одного участка. Мила спала, а Давид ни о чём больше не мог думать, кроме того, что будет тогда, когда она проснётся? Оттолкнёт ли она его сразу или позволит объяснить всё, что он должен ей объяснить? Наверное, будет лучше, если всё же оттолкнёт, потому что в таком случае она будет в безопасности. Хотя…Натан будет явно зол, и просто в отместку может причинить ей зло, а этого Давид допустить не мог.