Брайс остановился как вкопанный, ужас охватил его. В данный момент, он как никогда был уверен, что Габриэль опасный мужчина. Его рука неожиданно пришла в норму, и он сделал мысленную заметку проверить ее. Брайс в качестве поддержки схватился за ручку двери, решительно настроенный пройти через это до конца.

— Франческа, мы должны решить, что делать со Скайлер. Сомневаюсь, что отец оставил ей хоть что-то, а он говорил, что был ее единственным родственником.

Франческа незамедлительно развернулась к нему лицом.

— О ней прекрасно позаботятся. Я собираюсь стать ее официальным опекуном. Я обещала ей это.

Брайс в полном раздражении всплеснул руками.

— Ты не можешь сделать этого, Франческа. Ты опять принимаешься за свое, стараясь спасти каждую раненную душу в мире. Ты не несешь никакой ответственности за эту девочку. Ты даже не знаешь ее. Она может стать точно такой же, как и ее отец. Она будет нуждаться в лечении в течение последующих двадцати лет.

— Брайс… — это прозвучало так, словно Франческа вот-вот разразится слезами. Сделав глубокий вдох, она попыталась спокойно урезонить его. — Что с тобой?

Он постарался прийти в себя.

— Я знаю, что ты хочешь помочь этой девочке. Господь знает, я тоже хочу ей помочь, но мы не можем заходить так далеко. Она нуждается в профессиональной помощи, а не в нас двоих.

— Так что вы предлагаете, доктор Ренальдо? — тихо спросил Габриэль, его голос был нежен.

Но ничего нежного не было в его спокойных внимательных глазах. Они напоминали Брайсу хищника. Волка, имеющего смертельное намерение. От этого взгляда Брайса охватило жуткое чувство. Он с трудом сохранял хладнокровие.

— Я предлагаю, чтобы она оставила это профессионалам. Есть люди, которые занимаются как раз такими делами. Если Франческа захочет, то может пожертвовать деньги.

Франческа посмотрела на Брайса:

— Я дала ей слово, Брайс. Она вернулась, потому что поверила мне.

— Тогда время от времени навещай ее. Ты не обязана посвящать ей свою жизнь. У нас были совместные планы, Франческа. Ты не можешь принимать такого рода решения без меня.

Габриэль шевельнулся, это было всего лишь движение мускулов, ничего более, но, тем не менее, это выглядело пугающе.

— Я могу «заглянуть» в ребенка, Франческа. Я удалю все воспоминания о твоем обещании и заменю их своим собственным. Я прослежу, чтобы о ней позаботились, чтобы она была счастлива, пока ты не торопясь принимаешь решение, как поступить в отношении этого человека. Я не желаю усложнять твою жизнь больше, чем уже сделал, но как и ты, не могу отказаться от ребенка.

— Я сдержу свое обещание, Габриэль, —Франческа покачала головой. — Я не собираюсь спорить, Брайс. Слишком устала. Я собираюсь выйти в ночь и посмотреть на звезды или что там еще. Мне нужен свежий воздух. Я дала Скайлер свое слово. Мне больше нечего сказать.

— А я думаю, что есть, — рявкнул Брайс, обозленный, что Габриэль стал свидетелем спора между ними. Они редко спорили, но сейчас Брайс не смог смолчать. Этот подросток окажет влияние на их совместную жизнь. К тому же он и мысли не допускал, что этот псих, ее муж, будет жить с ними в одном доме. Ни в коем случае. Габриэль должен будет уйти.

Габриэль просто взял все в свои руки. Он чувствовал, как в нем бьется ее изнеможение, печаль, всепоглощающее желание покинуть это замкнутое пространство и выйти на открытое место. Брайсу не понять, через что она проходит, чтобы исцелить его пациентов, чего Франческе стоит слиться с ними и узнать все подробности их жизней, каждую минуту их страданий. Это было за пределами понимания Брайса… но не Габриэля.

Обняв ее рукой за плечи, он молча вышел из палаты, ведя ее с собой, его прикосновение было нежным, но крепким. Франческа, казалось, едва замечала это. Она охотно последовала за ним. Габриэль медленно повернул голову, оглядываясь через плечо назад, его черные глаза прошлись по лицу Брайса. Пристальный взгляд был беспощадным, безжалостным. На один миг его зубы блеснули в белой невеселой усмешке, выставляя на обозрение острые, как бритва, клыки.

Легкий ветерок обдувал лицо Франчески, смотревшей на небо. Тысячи звезд сверкали и мерцали у нее над головой. Она глубоко вдохнула чистый морозный воздух, удаляя из легких запахи больницы. Габриэль неторопливо шел по улицам, укорачивая свои шаги, чтобы они полностью соответствовали ее. Он не разговаривал, не требовал ответов, не указывал ей. Он просто шагал рядом, ничего не прося.

Она безошибочно нашла дорогу к своему любимому месту, пройдя узкими извилистыми закоулками, пока заасфальтированная дорога не уступила место старомодной булыжной мостовой. Франческа поднялась на небольшой искусственный холм к мосту, нависающему над маленьким озером. Это был мост только для пешеходов, и в этот час он пустовал. Весь парк и озеро принадлежали им одним. Франческа прошла до середины моста и остановилась, облокотившись на перила.

— Такое чувство, что я постоянно за что-то тебя благодарю, — тихо сказала она, не глядя на него. Вместо этого она посмотрела на озеро.

В лунном свете вода казалась почти черной. Она слышала, как то тут, то там плескалась рыба. Звуки бьющейся о берег воды и плеск рыб как-то успокаивали и обнадеживали. Франческа через плечо улыбнулась Габриэлю.

— Я часто прихожу сюда.

— Когда чувствуешь себя одинокой, — тихо проговорил он.

Она вновь уставилась на воду, улыбка пропала с ее лица.

— Думаю, ты прочитал об этом в моих воспоминаниях.

Он огляделся в поисках плоского круглого камешка и умело бросил его по поверхности воды.

— Нет, у меня было не так много времени, чтобы успеть прочитать твои воспоминания, я все еще пытаюсь узнать женщину, которой ты стала. Поскольку я до сих пор чужой для тебя и в твоем сердце есть другие обязательства, я чувствую, что было бы неправильно вторгаться в твою личную жизнь дальше, чем это необходимо.

Франческа невольно рассмеялась.

— Вторжение в мою личную жизнь иногда является необходимостью?

— Я, прежде всего, карпатец и твой Спутник жизни. Я не могу изменить того, кто я есть, определенные вещи просто необходимы для моего душевного спокойствия. Но я стараюсь не вторгаться туда, где я не желанен, — он стоял высокий и одинокий, с длинными волосами, которые ветер развевал по его широким плечам. Он не спрашивал одобрения, он просто констатировал факт.

Франческа всмотрелась в его лицо, в то, как луна купает его в своем серебристом свете. Он был очень красив, его худое лицо было лицом мужчины, а не мальчика… его рот был чувственным, глаза поочередно то тлели от страсти, то были холодны, как лед. От вида его ресниц ей хотелось улыбаться. Они были длинными и густыми. Любая женщина позавидует ему из-за этих невероятных ресниц. Он держал себя отчужденно, стараясь не давить на нее. И она любила его за это. Франческа чувствовала прессинг повсюду, со всех сторон, и была рада, что Габриэль просто хочет составить ей компанию.

— Я нуждалась в месте, которое было бы не совсем частью города. Где я бы представляла, что нахожусь в горах. Иногда я могла слышать волков, общающихся между собой, — она отбросила назад водопад своих волос, но ветер игриво вернул их на прежнее место. — Я действительно скучаю по дому. Мне хотелось бы хоть раз вернуться туда, хотя я прожила столько лет в Париже и теперь не уверена, что смогу наслаждаться этим так, как мне помнится.

Он кивнул.

— Понимаю, что ты имеешь в виду. Прошли века с того времени, когда я был там в последний раз. Людям и раньше было нелегко в моем присутствии, а когда Люциан обернулся, у меня не осталось иного выбора, кроме как последовать за ним.

— Как ты делал всю свою жизнь, — заметила Франческа без злобы. — Я горжусь тобой, Габриэль. Я знаю, что не веду себя так, как положено, но в оправдание могу сказать, что твое внезапное появление — полная неожиданность, не вписывающаяся ни в какие мои планы. В свою очередь, я всегда поддерживала твою борьбу за наш народ. Я приняла твое обязательство, так как знала, что ты не способен уклониться от своей ответственности. Я попыталась что-то сделать со своей собственной жизнью, которую также надо было принимать в расчет. Мне никогда не хотелось, чтобы ты думал, что я прожила ее впустую, — она взглянула на свои руки. — Я так много времени провела в одиночестве.