Закончив читать и оценив порученную ему задачу, Пьер взялся искать это место на карте Наварры, которая хранилась у него на этажерке. И действительно, недалеко от Памплоны он нашел маленькую точку, которая и была тем, что он искал. Место строительства находилось возле Королевского Моста, к востоку от Памплоны и, по его расчетам, в одном дне пешего пути от города.

Письмо было подписано Хуаном де Атарече с уточнением: «Командор-крестоносец командорства Королевский Мост».

Ложа строителей, которую основал Пьер, часто работала на Militia Christi [2]с момента появления их в Европе – через девять лет после создания их ордена в Иерусалиме в 1118 году.

Пьер де Субиньяк гордился тем, что возглавлял лучшую ложу строителей на юге Европы. У него никогда не было недостатка в работе. Фактически вот уже несколько лет он и его люди пользовались необычайным спросом как на юге Франции, так и на севере Арагонской Короны. Казалось, что все сеньоры-феодалы и Церковь одновременно задались целью построить сотни храмов и все они хотели быть первыми в длинном списке заказчиков.

Вспомнив все свои текущие проекты, он прикинул, возможно ли взяться за этот новый заказ. Все его строительные бригады были задействованы. Три бригады возводили здания в разных местах между Арагоном и Лангедоком, Еще две работали над самым сложным заказом из всех текущих – собором в Валенсе. И последняя бригада трудилась рядом с Наваррой, завершая строительство великолепной церкви, тоже восьмиугольной, в красивом месте под названием Торрес дель Рио, рядом с Логроньо.

Он подумал, что четверо строителей, завершавших выполнение последнего заказа, могли бы подойти лучше всего. Все они говорили на испанском языке, привыкли руководить людьми и нанимать местную рабочую силу. Нужно только будет взять из основного цеха еще четверых строителей и в начале работы находиться рядом с ними, чтобы быть уверенным, что все в порядке. Через какое-то время он вернется, чтобы проверить состояние работ.

Пьер снова подумал о последствиях, которые будет иметь для него это поручение.

Он даже не помышлял о том, что это творение может стать последним в его карьере строителя. Эта отдаленная наваррская местность была свидетелем двух событий, которые круто изменили его судьбу. Именно здесь зародились и окрепли его отношения с Аной, из-за нее он оставил свою работу и предал свою веру. Словно две стрелы были пущены в его сердце. Любовь сделала его приверженцем веры катаров, которую Ана исповедовала уже много лет. Добиться близких отношений с Аной, разделить ее судьбу, чтобы вместе вступить на путь, ведущий к совершенству, свету, вере, означало отбросить многое, что связывало его с предыдущей жизнью. И он сделал это, не испытывая сомнений. Он был ревностным хранителем медальона – материального свидетельства двух самых священных событий в далеком прошлом, и этот медальон определил всю его дальнейшую судьбу. Он был уверен, что многое в его жизни происходит из-за медальона. Ему на память снова пришли картины первого путешествия в Наварру.

После двух недель подготовки отряд перешел Пиренеи в Ронсесвале, а спустя два тяжелых дня пути – верхом по снегу в необычно сильный мороз – они доехали до зеленых влажных долин, раскинувшихся в окрестностях Памплоны. Теперь передвигаться стало значительно приятнее. Пройдя последний перевал, они увидели Королевский Мост и возликовали.

На вывеске с названием постоялого двора были изображены горделивая куропатка и трусливый кролик, напоминающие о традиционных блюдах, которыми славился этот постоялый двор, помимо его расположения в тихом месте и отличного обслуживания.

– Брат Пьер, простите, что беспокою вас в столь поздний час, но, я думаю, вам необходимо знать, что нашего запаса продуктов хватит лишь на неделю. Последние ограничения в рационе позволили нам выстоять, но, если ситуация не изменится, нам необходимо будет что-то предпринять, если мы не хотим умереть от голода.

Голос Феррана, ответственного за склад, внезапно заставил Пьера вернуться к действительности и оставить мысли о Наварре.

– Я понимаю, дорогой Ферран. Я благодарю тебя за твои труды. Но пусть наступит завтрашний день. А мы тем временем придумаем, как решить эту серьезную проблему. Отдохни, возвращайся в свою комнату. Завтрашний день, возможно, станет решающим.

Ферран удалился, размышляя над этими словами и не понимая, что такого важного может произойти завтра. Что еще может случиться в столь безнадежной ситуации?

Проходя по северной стене крепости, Пьер отчетливо видел в лесу три костра, образующие правильный треугольник. Это был условный сигнал для начала атаки на Монсегюр!

Он понял, что наступил трагический момент, и, ужаснувшись этому, начал с трудом спускаться по винтовой лестнице в центральный дворик. Именно из этого дворика выходили восемь дорожек, которые вели в комнаты и склады крепости. Мысленно он уже бессчетное множество раз проделал путь от северной башни до входных ворот. Но сейчас он был вынужден пройти по галерее, называющейся Consolamentum, [3]которая вела к маленькой столярной мастерской, где он подготовил три бочки, заполненные горючей смесью. Его план заключался в том, чтобы разместить бочки с горючим у единственных крепостных ворот и поджечь их.

Он вставил ключ в замок маленькой двери склада и, повернув его трижды, вошел внутрь помещения. В лунном свете он легко разглядел три бочки с горючим, спрятанные за грудой толстых деревянных планок, которые брат Жак использовал для изготовления всей мебели в крепости, очень простой, практичной и удобной.

Наклонившись к бочкам, Пьер заметил выглянувший из складок одежды турецкий кинжал, который он на всякий случай прихватил с собой, чтобы быть уверенным, что ему никто не помешает выполнить его задачу. В глубине души он надеялся, что ему не придется прибегнуть к крайним мерам. Он никогда не причинил никому зла и, тем более, никого не лишил жизни.

Пьер потянулся к первой бочке и, с трудом волоча ее, добрался до двери в мастерскую. Сначала он посмотрел вокруг, чтобы удостовериться, что его никто не видит, затем вышел из комнаты и двинулся в северном направлении, чтобы пройти неполные десять метров, отделявшие его от ворот. Первую бочку он поставил рядом с огромной дверной петлей слева от ворот.

Размещая вторую бочку справа от ворот, тоже рядом с дверной петлей, он отметил, что пот струится у него по лбу и стекает по носу. Пьер решил, что, как только вспыхнет сильный огонь в этих двух местах, ворота легко упадут.

У него сильно билось сердце, в ночной тишине он слышал свое дыхание, когда отправился за третьей бочкой, чтобы прикатить ее на случай, если двух будет недостаточно. Он уже подошел к двери склада, чтобы взять бочку, и вздрогнул, услышав чей-то голос.

– Это вы, Пьер?

Голос принадлежал Жюстине Орлеанской, сестре графа Орлеанского, которая была обращена в веру катаров лишь несколько месяцев назад.

– Жюстина, ты меня напугала, – признался он, оборачиваясь и глядя в том направлении, откуда шел голос. – Я обхожу крепость в последний раз, прежде чем лечь. А ты почему не спишь так поздно?

С первого дня прибытия Жюстины в Монсегюр она показалась ему самой прекрасной женщиной, какую он когда-либо видел. И хотя он очень любил Ану, Жюстина одним лишь взглядом волновала его так, как это еще не удавалось ни одной женщине.

– Прежде чем поведать вам о причине моей ночной прогулки, я хочу сказать, что рада встретить вас, так как обнаружила кое-что, показавшееся мне подозрительным. – Она потянула его за руку, чтобы переключить его внимание. – Вы тоже видели бочки, которые стоят рядом с воротами? Я только что прошла мимо них, и они меня очень удивили. Пока я не встретила вас, я искала часового, чтобы поделиться с ним своими сомнениями. Приблизившись к бочкам, я почувствовала сильный запах, словно в них концентрированный уксус. И я подумала, что они стоят так близко к воротам и, если по какой-то причине вспыхнут, мы рискуем навлечь на себя серьезную опасность. Я, собственно говоря, попробовала их сдвинуть, но они такие тяжелые, что мои слабые руки не справились с этим.