— Очень жаль, что я не смогу присутствовать на этой поучительной лекции. — Дон улыбнулся им обеим. — Мисс Кэррол, вам предстоит узнать секреты очарования, потому что в свое время все восхищались необыкновенной красотой моей бабушки.

Из маленькой серебряной раковины, которую держал фарфоровый херувим, он взял кусочек мармелада с орехами и неторопливо вышел из зала.

— А мы выпьем чаю, мисс Кэррол. — Донья Мануэла позвонила в маленький латунный колокольчик и попросила Луизу принести чаю и пирожных. В ожидании, пока приготовят угощение, донья Мануэла расспрашивала Ванессу об Англии, после чего с неожиданной добротой подвела к рассказу о дяде и жизни на плантации. — Такие вещи нельзя долго держать в себе, — сказала она. — Жизнь дарит нам радость охапками, а горе мешками, но жизнь есть жизнь, и мы черпаем из нее опыт — по крайней мере, должны. Вы с дядей жили все это время в полном согласии?

— Это были чудесные годы, — ответила Ванесса, и ее юное личико на глазах осунулось от горьких воспоминаний о том времени, которое стало частью ее прошлого, и вернуть его было невозможно. — Дядя Леннард был очень хорошим человеком. Мне повезло, что я какое-то время пожила с ним и узнала его как следует.

— Мой внук очень уважал и любил его… Ага, вот и наш чай! Я большая поклонница этого напитка, хотя, когда Рафаэль приходит ко мне поиграть в шахматы, то отвергает мой восхитительный суджонг, предпочитая ему вино или кофе.

Ванесса улыбнулась в ответ и заметила разложенные на маленьком столике шахматы из слоновой кости мастерской ручной работы. Партия была почти завершена: белая королева угрожала черному королю, и Ванесса поинтересовалась, кто потерпел поражение, сеньора или ее внук.

— В этот раз повезло мне, — шутливо ответила донья Мануэла, — хотя Рафаэль обладает поразительным терпением для такого энергичного человека. Иногда он делает смешные, непродуманные ходы, а потом берет реванш, и ему всегда удается одурачить свою бедную бабушку. — Агатовые глаза леди озорно блеснули, но она тут же отвернулась к засвистевшему серебряному чайнику. — Я услышала это выражение от Барбариты. Она очень милый ребенок. Вы не считаете, мисс Кэррол, что с ней, по существу, нет никаких проблем?

— Ни малейших, донья Мануэла. Она очень мне нравится. Спасибо. — Ванесса приняла из ее рук китайскую чашку, полную крепкого чая, который был такого же цвета, как глаза, что смотрели на нее поверх серебряного подноса. На нем стоял кувшинчик со сливками, но Ванесса знала, что легкий аромат суджонга сразу улетучится, если что-нибудь добавить в него. Лимон составлял исключение, и донья Мануэла одобрительно кивнула, когда Ванесса опустила его дольку в чашку, напоминающую темный тюльпан. Взгляд старой женщины встретился со взглядом молодой, и обе неожиданно улыбнулись друг другу той сердечной улыбкой, которая больше всяких слов говорит о желании понять друг друга и стать друзьями.

— Теперь мы часто будем болтать вот так, за чашкой чая, — сказала донья Мануэла. — Две женщины, чай и мужчина, которого нужно обсудить, — это и есть одна из тех радостей, о которых я говорила. Вы согласны со мной?

— О, да, сеньора. — Ванесса отпила из своей чашки. Мужчина, которого нужно обсудить! Наверняка это тот самый деспот с черными бровями, который десять минут назад вышел из этой комнаты!

К чаю подали серебряную корзиночку с пирожными — там были маленькие рогалики со взбитыми сливками и корзиночки с джемом, украшенные виноградом и абрикосами.

— Я такая же сладкоежка, как мой Рафаэль, — улыбнулась донья Мануэла, поднося ко рту пирожное. — Вы не хотите присоединиться ко мне или опасаетесь за свою фигуру?

— Я только что позавтракала, донья Мануэла, но, к счастью, у меня нет склонности к полноте, — улыбнулась Ванесса.

— У меня никогда не было такой проблемы, но в моей стране это волнует многих женщин. В юности они невероятно хороши, но годы и многочисленное потомство приводят к тому, что они все больше и больше разбухают. Наши мужчины, — при этих словах в глазах сеньоры вспыхнул дерзкий молодой огонек, — сохраняют стройную фигуру и в зрелом возрасте, — упрямые, своевольные, изрядные скоты!

Ванесса рассмеялась, чувствуя себя в обществе своей хозяйки более свободно, чем могла ожидать. Надменный вид Мануэлы был только маской, под которой скрывалась доброта и сердечность, с проявлениями которых Ванесса до сих пор еще не сталкивались.

— Наши мужчины кажутся вам привлекательными, дитя мое?

— У них красивые черты лица, — согласилась Ванесса, — но я должна признать, что они пугают меня, в отличие от англичан.

— Наверное, вы имеете в виду моего внука! — Донья Мануэла промокнула губы кружевной салфеткой и подняла живые глаза на Ванессу. — Он очень сильный и эмоциональный человек. Его избранница будет обладать горячим, чутким сердцем и сможет дать ему полное счастье. Мой сын Хуан отличался таким же темпераментом, и ему посчастливилось найти женщину, которая понимала его с полуслова, — они оба были невероятно счастливы; я желаю того же для Рафаэля.

Некоторое время пожилая сеньора пребывала в задумчивости, потом продолжила:

— Скажите, мисс Кэррол, какое мнение сложилось у вас о сеньоре Монтес?

От неожиданности у Ванессы заколотилось сердце. Лусия, очевидно, и была той женщиной, на которой собирался жениться дон Рафаэль, и со стороны английской дуэньи высказывать свое мнение о его выборе было бы, по меньшей мере, дерзостью. Барбара не питала к вдове особой привязанности, но Ванесса всегда старалась проявлять тактичность, упоминая ее в разговоре, — ей не хотелось, чтобы благодаря Барбаре распространилось ее мнение о Лусии, так же как стало известно о ее дружбе с Джеком Конроем и нескольких его случайных поцелуях.

— Так что же, сеньорита? — Донья Мануэла легонько похлопала Ванессу по колену ручкой своего веера из слоновой кости. — Вы можете говорить со мной откровенно. Я давно достигла того возраста, когда людям свойственно отвечать за свои поступки, а меня очень интересует мнение стороннего человека о молодой вдове. Видите ли, Рафаэль — испанец до мозга костей, поэтому его жена должна быть настоящей женщиной. Не просто принадлежать к женскому полу, а не быть эгоистичной, способной понять такого сильного и умного мужчину, каким является Рафаэль, прячущий все эти качества под маской суровой решительности. Конечно, сеньора Монтес может стать превосходной хозяйкой дома — она обаятельна, изящна и весьма элегантна, но лучше, если в основе брака лежат истинные чувства, а не умение обставить прием за обеденным столом или в гостиной. Поэтому я не перестаю спрашивать себя, способна ли Лусия высечь искру из того камня, на котором зиждется характер Рафаэля. Да, мне известно, что там у него камень! — Бабушка раскрыла веер и принялась обмахиваться им. — Именно поэтому я и хочу, чтобы он правильно выбрал себе женщину. Если этого не произойдет, то ни он сам, ни его жена, как мне кажется, не обретут того счастья, которое он вообще способен дать. Так что, скажите мне откровенно, считаете ли вы, что мой внук и эта женщина подходят друг другу?

— Да, мне кажется, что они подходящая пара, — запинаясь, выговорила Ванесса.

— Она нравится вам, и вам кажется, что у нее горячее сердце?

— Не всегда можно судить по внешним признакам, донья Мануэла. Но мужчина, конечно, должен понимать, кого он выбирает, — холодную женщину или напротив…

— Я была бы рада согласиться с вами, дитя мое, но мужчины не так искусны в том, чтобы распознать в женщине все те качества, которые они в ней предполагают. Женщина целеустремленная, которая решила заполучить богатство и представительного мужа, во имя достижения цели сумеет притвориться и скрыть свою истинную природу. — Веер закрылся, щелкнув костяными планками. — Если Лусия Монтес — хорошая актриса и сумеет обмануть Рафаэля, — мой Бог, ведь он обыкновенный человек! — тогда их брак состоится. Сейчас ему за тридцать. Он понимает, что ему нужно жениться, и, очень может быть, что он влюбился. Кто знает? Иногда, особенно в последнее время, мне кажется, что у него рассеянный вид, как это бывает с влюбленными мужчинами. Он впал в мечтательность, не спит по ночам и расхаживает по патио. Да, возможно, эта женщина завладела его сердцем, только святые или демоны могут жить в одиночестве. Старая поговорка, но как она верна! — Донья Мануэла улыбнулась, пожав плечами. — Вы доброе дитя и так терпеливо слушаете бессвязную старушечью болтовню!.. Понимаю, вопрос о счастье моего внука не представляет для вас большого интереса? — Яркие агатовые глаза смотрели на Ванессу с обескураживающей прямотой.