Он только рассмеялся:

— Сколько гнева в карих глазах. Ты разве не собираешься притвориться, будто за моей огрубевшей внешностью скрывается облик прекрасного принца?

Улыбка погасла на лице Иден.

— Прекрасные принцы — честные и благородные. Вы же напоминаете мне высеченного из камня идола — большой, холодный и абсолютно пустой внутри. А сейчас, вполне серьезно, я закричу, если вы будете продолжать держать меня на руках посреди главной улицы Лоутона!

Их взгляды встретились. Иден беспомощно заморгала, потому что он, кажется, не намеревался выпускать ее из своих рук.

— Лоутон — как раз один из таких городков, где развлечений мало, зато огромное число слухов за карточным столом?

— Да, слухов предостаточно, — согласилась Иден. — Моя сестра всегда называет наш город…

— Так у тебя есть сестра? — Ее слова совсем развеселили его.

— Да, так что, боюсь, я не фея, мистер Шеридан. — Иден заметила, как отодвинулась занавеска в окне квартиры над главным почтовым отделением, в которой жила миссис Туррел, главная сплетница в городе. — Знаете, мы не на необитаемом острове. Я работаю в Центре социальной помощи, а секретарши должны вести себя прилично.

Он запрокинул голову, и ветер разнес по Хай-стрит его громовой хохот. И прежде чем Иден смогла запротестовать, мистер Шеридан усадил ее в спортивную машину на переднее сиденье, сел рядом и закрыл дверцу. А потом повернулся к ней, смелый и нахальный, так не похожий на всех мужчин, до сих пор известных Иден.

— Я отвезу тебя домой, — объявил он. — Где ты живешь, маленькая секретарша, которая должна прилично себя вести?

Некоторое время Иден не могла прийти в себя: наедине в машине они были еще ближе друг к другу, чем на заснеженной улице. Опомнившись, она наконец осознала, кем ее являлся спаситель, и слегка поежилась под его пронзительным взглядом.

— Вы ехали на такой скорости, будто куда-то опаздывали, — заговорила Иден. — Я… мне бы не хотелось вас задерживать.

Он щелкнул пальцем по ее помпону:

— Скажи, где ты живешь!

Она поняла, что спорить бесполезно, и объяснила, как добраться до ее дома. Двигатель загудел, дворники задвигались взад-вперед, очищая лобовое стекло от снега. Иден почти утонула в мягком кожаном сиденье и расслабилась, предоставляя Шеридану везти ее домой.

— Ты что-то притихла, юная фея, — заметил он. — Надеюсь, ты не нервничаешь из-за меня?

Она бросила взгляд на его темный профиль и заметила игривую улыбку в уголке губ.

— Вы с сестрой живете одни? — продолжал спрашивать он.

Иден перевела взгляд на его широкие плечи.

— Нет, мы живем с дядей и тетей. Они для нас как родители, так что сказка о Золушке нам не подходит. Гейл очень красивая.

Когда автомобиль остановился перед заснеженным двором дома Эллисов, Иден дотронулась до рукава кожаной куртки Лейфа.

— Зайдите на чашку кофе… если у вас есть время, — пригласила она, повинуясь внезапному импульсу.

Он нахмурился, пытаясь отыскать тайный смысл ее приглашения.

— Я варю отличный кофе, — добавила Иден и сморщила нос, потому что на него упала снежинка.

— Хорошо, веди меня, — сказал он.

Они поднялись на крыльцо, отряхивая одежду от снега. Вверху под навесом горела тусклая лампочка. Свет озарил бронзовое лицо Лейфа, когда Иден открыла своим ключом входную дверь, и они прошли в маленький холл. Она повела его в гостиную. Гейл сидела на диване, изучая дырку в своем шерстяном носке.

Иден взглянула на Лейфа: он смотрел на ее красавицу сестру.

— Хэлло!

Гейл поспешно бросила носок на пол и звонко рассмеялась. Глазами цвета топаза она уставилась на высокого незнакомца.

— Только не говорите мне, что вы работаете клерком в Центре социальной помощи.

Лейф представился.

— Тот самый Лейф Шеридан? Один из самых богатых людей в Англии?

— Да, это я, — сказал он с усмешкой.

— Ну, я бы никогда… — Гейл смотрела на него так, будто он был Санта-Клаусом, только что свалившимся в их гостиную через каминную трубу. Иден отряхнула снег с шапочки и объяснила сестре обстоятельства их с Лейфом встречи.

— Мистер Шеридан заглянул на чашку кофе, — добавила она.

— Тогда беги на кухню и готовь кофе, сладкая моя, — приказала Гейл. — А я пока развлеку нашего гостя.

Именно тогда Иден поняла, что привела в их дом не просто одинокого мужчину, но еще и богатого! Когда она направилась в холл, вешать пальто сушиться, Гейл сказала:

— Иден прелестный ребенок, не так ли?

— Ее зовут Иден? — спросил он.

— Да, мы Иден и Гейл — свет и буря.

— Иден!..

Низкий, бархатистый голос, казалось, шел издалека.

— Давай, Иден. Ты никогда не сдавалась без боя. Иден, открой глаза, посмотри на меня… ты меня узнаешь?

Ее глаза распахнулись, и из темноты перед ней выплыло чье-то лицо. Темные густые брови, зеленые глаза, капельки растаявшего снега на щеках.

— Падает снег, — сказала она. — И очень холодно…

Теплые руки держали ее ладони, держали крепко и нежно, они тащили ее прочь от спокойствия мрака к нарастающей боли.

— Я повредила колени, — снова сказала Иден. — Лед на дороге…

— Я взял тебя на руки, и боль ушла, — ответил глухой голос.

— Да, да. — Она потянулась к теплым рукам. — Миссис Туррел наблюдала за нами.

— Та леди из почтового отделения?

— Да. Она такая сплетница, так что тебе лучше опустить меня на землю.

— Нет, Иден, останься здесь… останься со мной, фея. На твоей шапочке был забавный помпон, в ней ты была похожа на фею. Останься, Иден.

— Мне больно!

— Больше не будет боли, я обещаю.

— Темно… на дороге. И дракон с зелеными глазами.

— Иден…

Чья-то еще боль! Она почувствовала ее и шире открыла глаза. Иден повернула голову, шевельнула руками. Боль… но не ее!

— Дорогая, — произнес женский голос. — О, Иден!

Она увидела Гейл, ее лицо было залито слезами.

— Не плачь, — сказала она сестре.

Гейл закрыла руками лицо, в комнате послышались рыдания.

— Не плачь! — Иден сильнее вцепилась в теплые руки, ее пальцы нащупали жесткие мозоли. — Я буду подружкой невесты, Гейл, правда!

— Мне кажется, она приходит в себя, мистер Вестбэри!

Одетая в белое фигура склонилась над Иден. Солнечный свет лился из окна на шапочку медсестры.

Лицо доктора было расплывчатым, будто Иден смотрела через фокус сломанного фотоаппарата, затем его черты стали четче. Иден видела его раньше, правда очень смутно, когда приходила в сознание.

— Ты хорошо отоспалась, не так ли? — Врач улыбнулся.

— Уже утро? — спросила Иден.

— Да, солнечное теплое утро четвертого августа.

— Четвертого августа, — повторила она за ним.

Ее взгляд устремился в окно, за которым звонко пели птицы. Она прислушивалась к их пению, будто это была песнь самой жизни.

— Как они поют, — сказала она. — Разве не чудесно?

— Перед твоим окном растет шотландская ель, — пояснил доктор. — А на ней — целая колония птиц.

— Я всегда любила птиц.

— Верю. — Он говорил нежно, смотря прямо в большие карие глаза Иден. Они, казалось, занимали все ее исхудавшее лицо.

— Я видела такой странный сон вчера ночью. — Широкое лицо доктора, с челкой рыжих волос, нависавшей над голубыми глазами, вызывало у Иден доверие. — Мне снилось, что очень близкий друг приходил навестить меня. В моем сне шел снег. — Она снова посмотрела на залитое солнечным светом окно. — Вот поэтому я знаю, что это сон. На его лице были капельки растаявшего снега.

— Так это был мужчина? — Уорд Вестбэри улыбнулся.

— Да, я когда-то была с ним знакома.

— Поклонник?

— О нет. — Ее карие глаза распахнулись еще шире. — Я… он никогда не любил меня.

В последующие дни у Иден улучшилось как здоровье, так и отношения с Уордом Вестбэри, застенчивым и добрым человеком, который был родом из Мидленда. Он поручил Иден надежным рукам Крессиды Моран, физиотерапевта из Африки, работавшей в Британии уже около двух лет. Крессида была очень веселой блондинкой с забавным высоким голосом, и они хорошо поладили с Иден.