Рос опустил ее волосы, снова расплывшись в самодовольной ухмылке. — Значит, он тебя больше пугает, нежели соблазняет? — Спросил он, используя слова, которые она отчетливо помнила.

Мист прекрасно понимала, что таким образом он по-своему мстил ей, платил понемногу той же монетой. Стиснув зубы, она попыталась воспротивиться и не отвечать, но тщетно. — И то, и другое.

Пощекотав ее под подбородком, он сказал. — Обещаю укрощать тебя медленно, неторопливо объезжая первые несколько раз.

От остроумного подшучивания и сексуальных намеков, Мист буквально потеряла дар речи. Укрощать ее? Наглец! Когда он повернулся и направился в душевую, она действительно пыталась не пялиться на его широкую спину, постепенно переходящую в узкие бедра и мускулистый зад с впадинками по бокам, но эту битву с собой проиграла. Она была права, в этот зад, действительно, было просто грешно не запустить коготки.

Черт бы побрал ее предательски закручивающиеся когти…

— Думаю, тебе во мне нравится абсолютно все. — Прокричал он из ванной.

Мист посмотрела на потолок, чувствуя невероятное смущение. Ни разу за свою долгую жизнь, она не ощущала ничего подобного. Конечно же, Рос знал, что она пялилась на него, и скорей всего, причиной тому стали дыры на его коже, прожженные ее взглядами. Наконец одевшись, она подумала о словах Роса. А ведь он оказался прав — она была зачарована, и ей действительно нравилось в нем абсолютно все в физическом плане. Те чувства, что она испытала прошлой ночью, не оставили в ее сознании ни единого сомнения — он мог не просто заставить ее просить, а умолять о том, чтобы вновь ощутить его плоть глубоко внутри себя.

И пока этого еще не случилось, ей нужно бежать, спасаться, не дать ему «заклеймить» себя. Слава богу, он не пил ее крови, и они не занимались сексом. А пока два этих пункта остаются нерушимыми, существует надежда оставить позади этот ужасный этап ее жизни.

Когда он вернулся в комнату, от одного взгляда на него Мист почувствовала жуткую неловкость. Рос был одет как мужчина-«мечта любой женщины», в то время как она выглядела нелепее некуда, в одной из его рубашек, доходящей ей до колен.

Еще ни разу в жизни она не чувствовала себя неуверенно. Но углубиться в самоанализ ей так и не удалось, так как его руки легли ей на талию. — Готова? — Спросил он, не сводя с нее глаз. Готова? Поцеловать его, обнять, стать на колени? К чему именно?

Рос притянул ее к своему телу и обнял. — Закрой глаза, — приказал он. Она послушалась. — А теперь открывай.

Через мгновение они оказались уже в гараже. Это было ее первым осознанным перемещением. И теперь она могла с уверенностью сказать, за свою долгую жизнь ей случалось использовать одно или два заклинания Интоксикации, так вот, по степени «приятных» ощущений, это перемещение стояло как раз на одной ступени с тем опытом. Чувствуя поначалу слабость и головокружение, Мист, спустя пару минут, позабыла о них, ощутив влажность в воздухе и узнав запах стоячей воды, который так любила. Новый Орлеан, но где именно? — Что это за место? — Спросила она, вырываясь из его объятий, чтобы осмотреться вокруг.

— Старый отстроенный завод к северу от города. — Ответил Рос. — Здесь я останавливался, когда прочесывал улицы города в поисках тебя. Я разыскивал тебя каждую ночь, пока боль не становилось невыносимой, и я был вынужден возвращаться, чтобы не свалиться от слабости.

Она резко отвернулась, пытаясь побороть внезапно охватившее ее чувство вины — как вдруг увидела его машины. Мист старалась оставаться спокойной, но Рос, конечно же, заметил взгляды, которые она бросала — особенно на Maserati Spyder [21]— и понял, она оценила его вкус. Валькирии разбирались в красивых вещах. А точнее, были чрезвычайно склонны к стяжательству — ну не могли ничего с собой поделать — и всё тут. Ее родная мать рассказывала ей, что первым словом Мист, грубо говоря, было «Дай!».

Рос открыл ей дверцу машины. И, оказавшись внутри, она свернулась клубочком на мягкой коже, млея от удовольствия. Сев за руль, он взглянул на нее с непроницаемым выражением лица. — Мист, нам повезло, мы богаты. И как моя жена, ты ни в чем не будешь нуждаться.

Но она уже была богата. И ни в чем не нуждалась. Ковен разделял их общий доход от денежных вложений, и доля каждого всегда была невероятно щедра. Так что у нее всегда было достаточно денег, чтобы иметь все, что душе угодно. Как, например, огромное множество расписанного вручную белья за две тысячи долларов. Чего только не сделаешь ради того, чтобы унять зуд — Теперь я богата. Радость-то какая. — Пробормотала она безрадостным голосом.

Рос приказал показывать ему дорогу к их дому, раскрытие местонахождения которого, само по себе, не являлось таким уж непростительным преступлением. Их дом не был каким-нибудь тайным укрытием Бэтмена, так что адрес они не скрывали. Но, как ни странно, правонарушители в Валгалле были прямо-таки редкостью. А когда они приблизились к ее дому, и Рос при виде их особняка зашипел, резко втянув воздух, она вспомнила почему именно.

— Это здесь ты живешь? — спросил он, облокотившись на руль. В его тоне явно слышалось недоверие.

Мист попыталась посмотреть на дом его глазами. Огромный особняк, полностью окутанный туманом, единственным освещением которого были беспорядочные удары молний. По всей территории торчали громоотводы, которые, к сожалению, не всегда оказывались действенными, о чем свидетельствовали еще слегка дымящиеся массивные дубы во дворе. А лечить деревья было некому, так как лесные нимфы — эти маленькие шлюшки — были слишком заняты, чтобы выполнять свою работу. Ей богу, если Мист услышит их хныканье, вроде «Нуу, Мист-и, детка, там такая оргия намечалась» в качестве оправдания еще хоть раз…

— Зловеще, — сказал он.

Она склонила голову. В былые дни, на могиле павшего воина в землю втыкали меч. И Мист отчего-то всегда казалось, что все эти прутья делали их дом похожим на одно из таких мест захоронений. Изнутри дома доносились пронзительные крики, которые были слышны даже с такого расстояния. Валькирии довольно часто кричали. К примеру, когда Анника выходила из себя, то начинали вопить все автосигнализации в пределах трех округов.

Ладно, возможно, он и выглядел слегка зловеще.

— Настало время кому-то забрать тебя из этого места, — выдавил он, подъезжая ближе.

Эти слова заставили ее нахмуриться. — Ты кое-что забываешь. Мое место здесь. Сколько бы темноты не таили в себе стены этого дома, во мне ее не меньше.

— В тебе много всего скрыто, Невеста. Но ты не монстр.

— А знаешь, ты прав. Я та, кого такие монстры как ты боятся, прячась под кроватью.

— Но теперь ты в моей постели, где тебе и самое место.

— Так, поясни-ка мне. В этой нашей жизни, которую вообразило твое обезумевшее сознание, я больше не смогу сражаться?

Рос покачал головой, припарковавшись на дорожке, выложенной гравием. — Нет. Я прекрасно знаю, как ты обманчиво сильна. И что другие существа лучше предпочтут смерть, нежели рискнут заслужить твой гнев. Но никогда больше я не позволю тебе подвергнуть себя опасности.

Она заморгала, глядя на него, и слащавым голоском произнесла, — Потому что я так чертовски ценна для тебя?

— Да. — Спокойно ответил Рос, что заставило ее закатить глаза. Он выбрался из машины, и она собиралась сделать тоже самое, как вдруг Рос быстро переместился, чтобы открыть ей дверцу. При этом он посмотрел на нее, как на сумасшедшую, за попытку сделать это самой, не подождав, пока он проявит галантность.

Отлично. Воин-джентльмен.К которым, как выяснилось по ходу, у нее к тому же слабость.

Когда они шли по подъездной аллее, он сказал, — Возьми меня за руку.

— Что такое? Здоровенный вампир боится, как бы махонькая валькирия не сбежала?

Он повернулся, хмуро взглянув на нее, — Я просто хочу держать тебя за руку.

Так, что это еще за трепет в ее животе, неужели бабочки? И почему она совсем не возражала против того, чтобы его большая и грубая рука сжимала ее ладонь. Откуда это чувство покоя и защищенности? Держась за руки, они подошли к пещероподобному особняку с тридцатью комнатами.