— Марикета Долгожданная сказала, что ты хотел со мной поговорить, — сообщила Никс Ридстрому, присаживаясь за стол.

— Да, мне нужен твой совет.

— Мой совет? — она прижала руки к груди. — А не ты ли недавно говорил, что я «сумасшедшая», которая явно «больна на голову»? Хнык-хнык, Ридстром. Хнык-хнык. Я была так раздавлена, что едва не слопала галлон

[41]

мороженого «Бен энд Джерриз»

[42]

, только вот незадача — валькирии же не едят.

— Это Бауэн тебе сказал? — прищурился Ридстром.

— Ну, я, вообще-то, Всезнающая!

— Тогда ты также знаешь, что я тогда назвал тебя красавицей, — заметил Ридстром, хотя льстить было совсем не в его правилах.

Кейд, однако, отметил про себя, что Никс на самом деле была симпатичной крошкой. Впрочем, представить себе валькирию, которая была бы нехороша собой, было просто невозможно. Кейд впервые увидел одну из них, когда ему едва исполнилось девять лет, и с тех пор он был пленён красотой воительниц.

Никс поправила причёску и обронила:

— Хотя этой топорной попыткой заигрывания ты лишь констатировал очевидный факт, я всё же прощаю тебя.

Затем она театрально вздохнула и добавила:

— Думаю, теперь ты захочешь со мной переспать, — и, не обращая внимания на бурные протесты ошалевшего Ридстрома, продолжила: — Увы, здоровяк, я не свободна.

— Неправда, ты свободна, — возразила Реджин.

— А вот и нет, — настаивала Никс. — Майк Роу, звезда телешоу «Грязная работёнка»

[43]

, совсем скоро осознает, что я — любовь его жизни, — она мечтательно вздохнула. — Он даже поручил своим адвокатам связаться со мной, конечно, под предлогом… — Никс изобразила пальцами кавычки, — «запретительного судебного приказа»

[44]

.

Выдав это, валькирия опять переключила внимание на совершенно ошеломлённого Ридстрома.

— Итак, что касается моего совета… Чего ты хочешь, Ридстром, найти женщину, предназначенную тебе судьбой, или победить узурпатора твоего трона, Оморта Бессмертного? Что ты выберешь? Свою королеву или корону, которую твой брат благополучно потерял?

Кейд стукнул стаканом об липкий стол. Он облажался и прекрасно об этом знал. И ему ежечасно об этом напоминали. Кейд наизнанку выворачивался, чтобы исправить ситуацию — но раз за разом терпел неудачу.

— Мне будут пенять этим до конца моих дней? — огрызнулся он, не в силах от волнения скрыть свой плебейский говор. Обычно у Кейда это лучше получалось.

Он хотел быть похожим на своего старшего брата. На самом деле, очень хотел. Кейд часто представлял себе, как бы это было, если бы его уважали, если бы его ценили за мудрость и справедливость. Однако, по мнению Ридстрома, младший брат был «вспыльчивым, импульсивным и бестолковым».

Люди Кейда зарабатывали деньги, делая работу, за которую не брались даже отъявленные головорезы. Так уж вышло, но в характере Кейда просто-напросто отсутствовали какие-либо моральные барьеры.

Впрочем, и у Ридстрома были свои тайны. И Кейд совершенно случайно был посвящен в некоторые из них. Кое-что могло и невозмутимого Короля Ридстрома напрочь лишить его хвалёного хладнокровия.

— Да, я проверяла. Это будет висеть на тебе всю жизнь, — заявила Никс со всем авторитетом предсказательницы, которая ни разу не ошибалась — по крайней мере, ни разу за последние три тысячи лет.

Остальные демоны усмехнулись, кроме Грима, который окидывал Реджин нервными взглядами и неосознанно царапал когтями стол.

Ридстром открыто обвинял Кейдеона в потере своей короны, а Кейд в свою очередь ни разу не принёс брату извинения. Кейд полагал, что большинство братьев решили бы этот конфликт простым «Прости» и «Всё наладится, не переживай» в ответ. Но не он и его брат. Они спокойно не могли даже идти рядом по улице, чтобы не наброситься друг на друга с кулаками.

И при всём при этом братья Вуд были практически неразлучны на протяжении целых столетий.

— Зачем заставлять меня делать выбор? — спросил Ридстром. — Ты могла бы сказать мне, как получить и то, и другое.

Никс хитро подмигнула демону.

— Тогда это не будет так… забавно? — Валькирия пытливо взглянула на Кейда, а затем выжидающе уставилась на Ридстрома, словно подталкивая его к ответу.

— Я хочу… свою корону.

— Прекрасно, — ответила Никс, и взгляд валькирии гневно потемнел. — Вот ты и спустился по дереву решений до своего листа. Всего четыре слова — и обе ваши судьбы только что изменились коренным образом, — она обернулась к Кейду. — А ты? Что ты готов сделать, чтобы вернуть брату его королевство?

Что угодно, мать его, — процедил он.

Никс вздохнула, словно не одобряла его ответ, но удивлена им не была.

— Ты бы пожертвовал жизнью ради этого?

— Да, — не задумываясь, согласился Кейд. Он и так уже достаточно пожил. Кейду было больше тысячи лет от роду, а жил он одиночкой, не имея никого родного на свете, кроме брата и сестёр.

Умерев, он мог, по крайней мере, искупить свою вину. Если кто-то должен был расстаться с жизнью, чтобы спасти их королевство, так уж лучше он.

— А ты отрёкся бы от женщины, которую предназначила тебе судьба? — спросила валькирия, и демоны за их столом притихли.

Вот этим, в отличие от его жизни, оказалось не так легко пожертвовать.

«Ответь на чёртов вопрос»,

— встряхнул себя Кейд. Он всё равно не мог быть с ней. Эта женщина была запретным плодом. —

«Ридстром сейчас прожжёт во мне дыру. Он знал? Да отвечай же».

— Да, я бы сделал это.

— Прекрасно, — она обернулась к Ридстрому. — Что касается твоей короны… Ты и шайка Кейда уже многие месяцы ищете одного чрезвычайно мерзкого колдуна, который единственный знает, как победить Оморта Бессмертного.

— Мы никому об этом не рассказывали, — удивился Ридстром и, прищурившись, устав и л ся н а в алькир ию.

— Не переживай, я растрезвонила об этом по всей округе, — отмахнулась Никс. Ридстром окинул её сердитым взглядом, и она добавила: — Но здесь есть одна проблема.

— Какая?

— Этот колдун… был убит, — ответила валькирия и поднесла руку к уху. — Ух ты, я прямо слышу, как рухнули твои надежды и разбились вдребезги.

— Как? — выдавил Кейдеон, проводя рукой по лицу.

— Его выпил досуха один красноглазый вампир.

Кейд и Ридстром заметно напряглись.

— Этот кровопийца… он ещё жив? — Кейд подался вперёд, уже представляя себе, как станет пытать вампира, чтобы добыть украденные у колдуна воспоминания. Братья Вуд вампиров не жаловали.

— О, да, — ответила Никс. — И я даже знаю, где он.

Ридстром королевским движением руки подал ей знак продолжать. Никс замерла.

Кейд уткнулся в стакан и отхлебнул большой глоток.

«Мать твою, Ридтром, ты только что всё испортил»,

— только и успел подумать демон.

Ты смеешь мной помыкать? — глаза Никс сверкнули серебром от злости. — Будто я твоя придворная гадалка, или того хуже, ученица у этой гадалки на побегушках? — она понизила голос. — Я в два раза старше тебя, и двое из моих троих родителей — боги.

Ридстром, должно быть, уже понял, что сделал глупость, но не уступал.

— Никс… — настойчиво повторил демон, медленно и предостерегающе.

— Ох, Ридстром, — валькирия застенчиво улыбнулась ему и почесала, как котенка, под подбородком, — у этой сумасшедшей такая каша в голове, что она совсем забыла, куда подевала пиявку! — сообщила она и поднялась, делая вид, что уходит. — Бывай! Ночь коротка, а нам с Реджин нужно успеть ещё кое-кому сегодня надрать задницу.

— Никс, останься. Я уйду. Ты можешь поговорить с Кейдом, — взмолился Ридстром, очевидно, полагая, что Кейду больше повезёт в общении с ней.

Как правило, Кейдеону удавалось ладить с женщинами значительно лучше, чем его брату. За исключением того единственного случая, когда он первый и последний раз говорил со своей суженой. И Ридстром не уставал с удовольствием напоминать ему, какой «идиотский вздор он тогда нёс».