– Ясмина, может быть, все не так печально и Малек поймет твое увлечение?

Ясмина усмехнулась:

– Малек – мужчина. С чего бы ему быть другим? Когда я выйду замуж, то не смогу распоряжаться собой даже по ночам. Мой муж потребует, чтобы я исполняла свои супружеские обязанности.

Беатриче не знала, что ответить.

– Не почитаешь мне что-нибудь из своих сочинений? Разумеется, если ты не слишком устала: завтра у тебя такой длинный и напряженный день.

Ясмина уставилась на Беатриче широко раскрытыми глазами.

– Ты в самом деле хочешь?..

– Ну конечно! Мне не терпится услышать хотя бы одну из твоих историй.

– О, я… – Ясмина спрыгнула с кровати. – Я сейчас!

Спустя мгновение она появилась с ворохом бумаг, которые взволнованно стала раскладывать на постели. Ее лицо сияло от радости.

– Вот только не знаю… – Ясмина смутилась. – Я… Ты знаешь… ведь ты… ты первый человек, которому я открылась. Я всегда держала это в тайне. Ты первая, кому я буду читать и…

– Ну же, смелее, – Беатриче ободряюще ей улыбнулась.

– Обещай, что откровенно скажешь, что думаешь об этом. Я с радостью исправлю все ошибки и… – Она перебирала бумаги, нервно покусывая нижнюю губу. – С чего начать? Ах, наверное, с этого.

Ясмина взяла в руки лист, на котором, как заметила Беатриче, было всего несколько строк, откашлялась и тихим голосом начала читать.

Уже с первых строк Беатриче унеслась куда-то вдаль. В ее фантазиях возникло чудесное озеро, солнце, заходящее за горизонт, легкая рябь на водной глади и рыбаки в лодках. Это было одно из самых прекрасных стихотворений, которые она когда-либо слышала. Беатриче попросила Ясмину почитать еще. И та читала до тех пор, пока в окне не забрезжили первые лучи солнца, возвестив о начале нового дня. И лишь когда птицы завели свою утреннюю песню, Ясмина отложила листки и выглянула в окно.

– Ясмина, – тихо сказала Беатриче, нарушая тишину. – Аллах наградил тебя редким даром. Но это не только дар, это твой долг. Твои истории и стихи должны услышать люди. Они дадут им радость и утешение.

Ясмина повернулась к Беатриче, и та увидела слезы в ее глазах.

– Но как я могу это сделать? – Она с отчаянием тряхнула головой. – Я всего-навсего женщина.

– Я знаю: тебе будет труднее, чем другим. Но ты не должна сдаваться. Аллах не ошибается. – Беатриче улыбнулась. – Обещаю подумать. Может быть, мне в голову придет хорошая идея.

– Я рада, что камень привел тебя сюда, – Ясмина обняла Беатриче. – Ты первый человек, кому я доверилась и кто меня понял. И я бы хотела, чтобы на моей свадьбе ты сидела рядом со мной – как моя родственница Зекирех.

Беатриче стояла у окна в своей комнате. Отсюда открывался чудесный вид на озеро. В его тихой глади, как в зеркале, отражались звезды и бледно-голубое утреннее небо. Над водой поднимался легкий туман, словно тончайшая пелена, обволакивающий контуры священной гробницы на противоположном берегу озера. Где начинался горизонт и заканчивалась водная гладь? Где сон, а где реальность? Гробница, которая накануне вечером лежала перед ней как на ладони, теперь, казалось, парила в облаках, словно сказочный замок.

Беатриче с грустью вспомнила о чудесном летнем дворике Хубилай-хана в Шангду, где провела несколько недель во время второго фантастического путешествия во времени. Древний город стал легендой, пристанищем эльфов, фей и героических личностей, которых не было в живых. Одним из них был Джинким…

Через закрытую дверь раздались возбужденные голоса слуг. Несмотря на ранний час, они сновали по дому, как переполошившиеся куры. Кроме облачения членов семьи и гостей они должны были выполнить сбивчивые, иногда противоречащие друг другу указания хозяйки дома. Ее голос гудел по всему дому, как испорченный сигнал тревоги. Шли последние приготовления к предстоящей свадьбе. Даже домашних животных – ослов, баранов, кур и кошек – почистили и принарядили. По всей вероятности, Ясмину уже одели в платье невесты, украсив ее головку свадебной вуалью. «Свадьба», «брак», «семья» – эти обычные слова, которые мы произносим, не придавая им особого значения, наполнились вдруг в сознании Беатриче каким-то неприятным, даже болезненным смыслом. Она спрашивала себя, а хотела бы она сама сочетаться браком с человеком, с которым бы провела потом всю жизнь? Но тут же разозлилась на себя. Чего ей не хватает, чтобы считать себя счастливой? У нее любимая работа, собственный дом, друзья, среди которых немало мужчин. У нее есть даже дочь. Эти старые предрассудки о том, что женщина мечтает только о благополучной семье, на самом деле изжили себя. Но, несмотря на это, она вдруг почувствовала себя одинокой и никому не нужной.

Беатриче прогнала эти невеселые мысли и задумалась о Ясмине. Как ей помочь? Удастся ли что-нибудь опубликовать? Она вдруг поймала себя на мысли, что почти забыла о своих проблемах. Невероятно, но в последнюю ночь она даже не вспомнила о Мишель, полностью погрузившись в свою сегодняшнюю жизнь.

«Вместо того чтобы разыгрывать из себя меценатку юной арабской поэтессы, лучше бы подумала о своих близких», – с горечью размышляла Беатриче.

Она плохая мать – поэтому камень увел у нее дочь. Нет, нет! Как она может так думать? Она любила Мишель. Они часто играли вместе, пели, танцевали, дурачились, ласкали друг друга, готовили еду. Каждую свободную минуту она проводила с дочкой.

Беатриче вдруг стало тяжело на сердце. Где сейчас ее Мишель? Она жива – Беатриче была в этом уверена. Но как ее найти? Она даже не знала, в ту ли часть света попала, не говоря уже о том, не ошиблась ли со временем.

В эту минуту дверь позади нее отворилась.

– Госпожа, – робко проговорила служанка, – сейчас начнется свадьба, невеста желает вас видеть рядом с собой.

Беатриче кивнула, бросив беглый взгляд из окна. Озеро по-прежнему было спокойным, ровным, как зеркальная гладь. Ей вдруг показалось, что звезды в водном отражении стали похожи на большой сияющий глаз, смотрящий на нее с приветливостью и добротой. Она невольно напряглась. Это был знак.

– Мишель… – У Беатриче перед глазами возникло прелестное личико дочки, обрамленное белокурыми волосами. – Не бойся, малышка. Где бы ты ни была, я найду тебя. Обещаю.

Хасан быстро выпрямился и одним движением свернул молельный коврик. Время утренней молитвы окончилось. Его ждал новый день, полный забот и обязательств, которые ему предстояло выполнить. Пока еще никто не спохватился по поводу исчезновения Нураддина, его младшего брата. Тот вместе с собратьями шел по следу кочевника с девчонкой, замаскировавшись под купца, который якобы держит путь из Газны в Дамаск. Это путешествие могло длиться несколько месяцев. Но Хасан понимал, что неминуемо придет день, когда кто-нибудь из братьев, отец или слуги обязательно спросят, куда пропал Нураддин и почему от него нет вестей. Сейчас судьба дала Хасану передышку. Его старший брат занят приготовлениями к свадьбе, и в этой суматохе все остальное отступило на задний план. Эта суета захватила даже его отца, добропорядочного мусульманина, склонного к уединению и чтению молитв. Нет, пока никто не будет спрашивать о Нураддине. Но как только свадебные страсти улягутся и жизнь войдет в свою привычную колею, посыпятся вопросы.

Хасан отложил коврик в угол комнаты. Осман был его другом и ближайшим поверенным. Их связывали общие мысли, мечты и цели, в них горел один и тот же священный огонь. Он сегодня же пошлет Осману весточку – нужно как можно скорее встретиться и все обсудить. Вместе они найдут решение проблемы – всемилостивейший Аллах подскажет, он всегда им помогал.

В дверь тихо постучали. Хасан прислушался. Это был слуга.

– Простите, господин, что помешал вам, – кланяясь, проговорил он. – Гонец просил незамедлительно вручить это послание вам. Он сказал, что это очень важно.

Слуга протянул Хасану свернутый пергамент.

– Как выглядел гонец? – спросил Хасан, заметив сургучную печать.