– Для тебя она слишком стара, – сообщил ему Джереми. – Ни один мужчина не хочет быть несмышленышем для своей невесты.

– Тогда как насчет вашей сестры, Стамфилд? Вы говорили, что она хорошенькая и умная. Мама была бы счастлива, если бы кто-то начал вести за нее хозяйственные книги. И добавил кое-то в семейную казну, знаете ли.

Эта идея была такой же отвратительной.

Лорд Морган все еще размышлял, особенно теперь, когда у него появилась идея найти поддержку и опору для последних лет жизни.

– Вы говорите, что у вашей матушки может появиться желание снова выйти замуж?

О Господи.

– Я не уверен. Она и отец были очень близки.

– Вы должны убедить ее. Дать ей поразмыслить над чем-то другим, кроме ваших собственных перспектив и недостатков. Да, я, скорее всего, загляну.

Джереми ненадолго оторвался от поглаживания девиц.

– Полагаю, и я тоже. Никогда не знаешь, в какую сторону направится привязанность женщины.

– И я тоже, – добавил Кларенс. – Моя мама хотела бы, чтобы я попытался. В какой день принимают леди?

В тот день, когда ад застынет, а дьявол отправится кататься на коньках, если бы это зависело от Дэниела.

– Это еще не определено, – ответил он. – Но помните, что это леди, а не девушки легкого поведения.

– Конечно. На других джентльмены не женятся.

Джентльмены? Да они больше похожи на дворняжек, которые должны оставаться в своих темных переулках, в дыму и зловонии, присущим этим грязным существам. Они не имеют права выходить на свет, где сияют красота, доброта и невинность, только не эти собаки с их презренными желаниями.

Лорд Морган хотел найти сиделку; Джереми искал жену, чьи деньги профинансируют его распутство; Кларенс Хэйверсмит нуждался в няньке. Ни один из них не был достаточно хорош для приличных леди, таких, как матушка и сестра Дэниела, или мисс Эббот. Все они были игроками, бабниками и пьяницами, слишком старыми, слишком молодыми, слишком опытными, слишком зелеными, слишком искушенными, слишком эгоистичными.

Все они слишком сильно напоминали Дэниела.

Кори не должна забывать. Именно об этом она твердила себе, надевая ночную рубашку и расчесывая волосы. Она не должна забывать о Снеллинге, так же, как и о поцелуе Дэниела Стамфилда, и не важно, что они оба согласились, что так будет лучше.

В противном случае она будет испытывать искушение снова совершить те же ошибки. Нет, конечно же, Кори не сбежит с еще одним охотником за приданым, но ей нужно помнить, что мужчинам нельзя доверять. Даже тем, кто привлекательно выглядит. Особенно привлекательным, с взъерошенными волосами, ярко-голубыми глазами и по-мальчишески неловкими манерами. Они хуже всех. И самые соблазнительные.

Мужчины хотят от женщин только две вещи: денег и удовольствия. И детей, если они в них нуждаются. Снеллингу нужны были деньги, а от наследников ему не было никакой пользы, но он не отказался бы от удовольствия, в качестве дополнительного преимущества. Она сомневалась, что Дэниелу Стамфилду было нужно ее приданое, судя по тому, как леди Кора тратила деньги. И он не был готов завести детей, по его собственному признанию. Так что все, чего он хотел от Кори – это того, что должен получить ее муж.

У него не было других причин целовать ее, и, несомненно, это не любовь с первого взгляда. У Стамфилда не было права целовать ее, но, Боже мой, целовался он бесподобно. Конечно, так и должно быть, сказала она себе. Мужчина, прослывший распутником, должен уметь доставлять удовольствие женщинам, которых преследует.

Если только он не платит им. Дэниел Стамфилд, по слухам, был постоянным клиентом борделей, где, как предполагала Кори, никого не заботило, целуется ли джентльмен как ангел, до тех пор, пока у него битком набиты карманы. Она задумалась об этих женщинах: испытывал ли он к ним интерес и знал ли он хотя бы их имена? И мечтали ли они тоже о собственном муже?

Он же распутник, напомнила она себе. Не важно, как он целовал, или как нежно обнимал ее, или как бережно завязывал ленты ее туфельки, а ее ножка, словно голубка, уютно устроилась в его ладонях. Он заставил ее ощутить что-то, что Кори не хотела чувствовать, только не по отношению к нему.

Стамфилд почти заставил ее забыть – не о том, что ей нужен муж, не о маленьком доме и саде – но о том, что нужно бояться такого огромного, много пьющего человека. Он известен тем, что ведет себя злобно, жестоко и грубо, и все же с ней он вовсе не был грубым, даже когда Кори орала на него, обзывала и дала ему пощечину. Господи, многие мужчины ударили бы в ее ответ. А Дэниел повел себя мягко. Намного мягче, чем она сама.

Кори не должна забывать, как кричала ему, что она леди. Не куртизанка, не одна из его платных компаньонок. Она станет камеристкой леди, лишь бы не превратиться в чью-нибудь любовницу, если не сможет стать невестой.

Девушка заплела волосы и завязала тяжелую косу на ночь лентой, а затем решила приняться за письма. Чем скорее она найдет другое место, где сможет остановиться, тем лучше. Она уселась за столик в углу очаровательной комнаты, украшенной цветочной обивкой нежных весенних цветов. Ей будет не хватать весенних садов, оставшихся дома, ведь таким образом она пыталась сбежать от уродливости отцовского особняка. Но она не вернется обратно, так что ей лучше не отвлекаться от своих целей.

«Дорогая Аннабель, – написала она. – Я знаю, что вы будете удивлены, получив письмо от своей старой школьной подруги три года спустя, но я приехала в Лондон и проживаю вместе с леди Корой Стамфилд в Ройс-Хаусе. Я много думала о том, как идут ваши дела и как поживает ваша семья? Может быть, я смогу нанести вам утренний визит? Пожалуйста, сообщите мне о том, когда это удобно сделать».

«Дорогая Кэролайн…»

«Дорогая леди Элизабет…»

Черт, какая же замужняя фамилия у той девицы с косыми глазами? Если она смогла найти себе мужа, то это удастся и Кори.

Дэниел явился к завтраку, опоздав совсем на чуть-чуть, и всего лишь со слегка осоловелым взглядом. Кори едва заметила это, потому что не сводила собственных, обведенных темными кругами глаз со сладкой булочки и шоколада, с тем, чтобы ей не пришлось встречаться взглядом с человеком, который всю ночь фигурировал в ее мыслях. Если он подмигнет ей или отпустит какое-нибудь личное замечание, то она прямо сегодня отправится продавать свои бриллианты. Но он этого не сделал. Дэниел пожелал всем доброго утра, а затем отправился наполнять тарелку с сервировочных блюд.

Сюзанна тоже практически не замечала ни Кори, ни Дэниела, весело болтая о планах на день и о платьях, которые она закажет у модистки.

– Но не с таким низким вырезом, или я не стану за них платить, – заявил, ни к кому не обращаясь, Дэниел, направив свои силы на копченый лосось и яйца. И на ветчину, тонкие ломтики бекона и стейк.

Сюзанна показала ему язык, но ее матушка ответила, что они узнают, что посоветует мадам Журне. У этой модистки были самые отличные рекомендации в Мэйфере, и она одевает всех юных дебютанток.

– И половину полусвета, – вставил Дэниел, между глотками кофе. – Я узнавал.

– Несомненно, она знает, чем одни отличаются от других, дорогой.

– Хмм, – произнес он, намазывая на свой тост половину джема из горшочка. – Увидим. То есть, если будет видно слишком много, то я не позволю вам покидать дом.

– Мама! – заголосила Сюзанна, готовая швырнуть в брата салфеткой.

– Между прочим, дорогой, – сказала леди Кора Дэниелу, вмешиваясь в разговор брата и сестры, – Добсон нашел тебе камердинера. Лорд Каррутерс переезжает в деревню и месье Довиль отказывается ехать вместе с ним.

– Ты наняла мне су… – Он замолчал, когда его матушка многозначительно откашлялась. – Суетливого француза? Мы же воевали с этими уб…

Она снова откашлялась, после чего Кори предложила ей налить еще чаю.

– С этими уборщиками конюшен.

– И мы победили, а сейчас война закончилась. Кроме того, полагаю, что месье Довиль покинул наполеоновскую Францию по тем же причинам, по которым мы сражались с ней. Он был на нашей стороне, и, кажется, ему не терпится послужить одному из наших лучших офицеров.