Прежде, чем он добрался до третьего ряда скамей, женщина, сидевшая рядом с леди Ростенд, поднялась на ноги. Она была одета в серое, и Ник решил, что это служанка или компаньонка. А сейчас она откинула капюшон своего серого плаща и под ним обнаружились светлые кудряшки и хорошо знакомое лицо в форме сердечка.

– Я поеду с вами, милорд.

Леди Ростенд потянула ее за руку и зашипела:

– Нет. Ты не можешь пойти с ним, Амелия. Этот трус убил моего сына. Он попытается уничтожить и тебя тоже.

– Ерунда, тетя Вивека, Грегори убили французы. Я буду в полной безопасности с его сиятельством.

– Подумай о своей репутации, девочка! Ты не можешь отправиться в это место одна.

– Вы правы, тетушка. Вы должны будете сопровождать меня.

Леди Ростенд упала обратно на сиденье, ее рот открывался и закрывался, как у выброшенной на сушу форели.

Амелия потрепала ее по руке.

– Не бойтесь, я возьму с собой горничную. Она поможет мне устроить леди как можно комфортнее. И к тому же я возьму сэра Дигби, для защиты.

Ник приподнял брови, пока вел Эми, кузину Грегори, из церкви мимо глазеющих прихожан.

– Сэра Дигби?

Она хихикнула, и это был самый чудесный звук, который он слышал за много лет. Церковные колокола должны звонить с такой мелодичностью. Амелия улыбнулась ему, ее голубые глаза искрились от смеха, а затем она пояснила:

– Это моя собака.

Ник отвез миссис Мерриот в Ростенд-Холл собрать вещи, и в это время описал ей состояние сестер Манди, чтобы она поняла, что нужно взять с собой.

– Да, я сделаю настой наперстянки для мисс Шарлотты, но думаю, что вначале ей понадобится что-нибудь успокаивающее. Возможно, ромашка. Чай из ивовой коры для мисс Генриетты и розовая вода, чтобы смачивать ей голову. Лаванда всегда приносит успокоение. Настойка опия для кучера, если боль станет слишком сильной.

Следуя за молодой вдовой через дверь в Ростенд-Холл, Ник не мог не заметить разницу между этим особняком и его собственным замком. Не только чистота и общая элегантность контрастировали с простой древностью замка Уорт, но Ростенд-Холл просто утопал в сосновых ветвях, лентах, золотых колокольчиках и шишках, утыканных гвоздикой апельсинах и венках омелы. Даже воздух здесь пах Рождеством, ароматами имбирных пряников, зелени и свечей со специями.

– Извините, что отвлекаю вас от празднования, мадам. Боюсь, что мы не сможем предложить и половины таких же вкусных и праздничных блюд, которыми вы наслаждались бы здесь.

– Конечно, вы ведь не ожидали гостей. Не думайте об этом, милорд. Я попрошу кухарку приготовить корзину с продуктами, так что мы вполне сможем повеселиться.

– Как я понял, миссис Солтер собирается приготовить гуся.

Она снова улыбнулась, той очаровательной улыбкой, которая превращала ее наполовину в девочку, наполовину – в богиню.

– В этом случае, я попрошу кухарку приготовить две корзины.

Миссис Мерриот могла бы пригодиться в штабе интенданта, решил Ник, наблюдая, как изящная дама эффективно направляет слуг леди Ростенд в десяти различных направлениях, за едой и одеждой, лекарствами и книгами, и еще сотней других вещей, которые она сочла необходимыми. То, как слуги торопились исполнять распоряжения, с уважением и улыбками, многое говорило о положении леди в этом доме, и о ее собственном характере. Барон припомнил, что Амелия всегда была привлекательной маленькой плутовкой и вечно обводила своего кузена вокруг крошечного пальчика. Теперь, судя по всему, она превратилась в очаровательную молодую женщину. Ей, должно быть, сколько? Двадцать пять? Жаль, что она осталась вдовой в таком молодом возрасте, подумал Ник, размышляя о покинувшем этот мир мистере Мерриоте, бедняге. Ник пожалел, что не задал Солтеру больше вопросов.

В то время как горничная упаковывала ее саквояж, миссис Мерриот сделала Нику знак следовать за ней в кладовую, где она быстро начала укладывать в закрытые корзины баночки и пакеты с ярлычками. Когда одна из корзинок заполнилась, она вручила ее барону, и начала собирать следующую. Амелия собиралась передать ему и ее тоже, но Нику пришлось поднять вверх свою раненую руку. Стараясь, чтобы его слова прозвучали безразлично, он проговорил:

– Извините. Эта не годится ни на что другое, кроме как носить перчатку.

Без малейшего проявления чувствительности, миссис Мерриот взяла его левую руку в свои. Она согнула пальцы, проверила гибкость запястья.

– Полагаю, что виной этому плохое лечение, но, по крайней мере, они спасли ее для вас. – Затем она снова вернулась к своему занятию и продолжила собирать травы.

Ник изумленно смотрел на нее. Немногие молодые леди из светского общества, с которыми он встречался, не морщились при виде его изуродованного лица. Они упали бы в обморок при виде его руки без перчатки, с узловатыми суставами и скрюченными пальцами, если бы Ник когда-нибудь предоставил им возможность полюбоваться на искореженную конечность. Даже те женщины, которым он платил за общение, не видели его руку непокрытой при свете дня. Однако миссис Мерриот обратила столько же внимания на отвратительные шрамы, словно вместо этого выбирала нитки для вышивания. Какая у нее отважная маленькая душа, заметил он сам себе, как раз то, что ему нужно в замке Уорт. Он сделает еще одно пожертвование для церкви в благодарность за то, что ему была послана такая храбрая женщина.

– Вы ничего не боитесь, не так ли? – спросил Ник, зная, что заходит далеко за границы предыдущего знакомства.

Розовый румянец разлился по бледным щекам Амелии.

– Тетя Вивека считает меня прямолинейной, если не вовсе сорванцом. Прошу вашего прощения, если обидела вас.

– Господи, я подразумевал это как комплимент. Никакая уклончивая, бесхарактерная мисс не смогла бы помочь мне сейчас. Если бы вообще стала заниматься, этим, что весьма маловероятно. Но скажите мне, мадам, разве вы ни в малейшей степени не обеспокоены Рождественским Проклятием, наложенным на замок Уорт?

– Пустая болтовня. Если бы нечто подобное существовало, в чем я сильно сомневаюсь, то проклятие полностью исчерпало бы себя в течение года на невезучих сестрах Манди, хотя я уверена, что забота, которой вы окружили их, намного превосходит любое неудобство, которое они могли пережить.

Ник кивнул, подтверждая те высокие ожидания, которые возлагала на него миссис Мерриот. Он предположил, что ее тетя, весьма вероятно, считает, что он способен только на то, чтобы вышвырнуть старых леди обратно на дорогу, если и вовсе не в реку.

– Но что насчет призраков, которые, как многие полагают, разгуливают по коридорам на Рождество? – счел нужным спросить барон, давая своей спасительнице последний шанс на то, чтобы отказаться от неловкой, а возможно, даже пугающей ситуации.

Одетая в серое женщина выпрямилась во весь рост, а ростом она была примерно до его подбородка.

– Призраки? – повторила она. – Вы думаете, что я превращусь в малодушную особу при глупом упоминании призраков? Я ставлю вас в известность, господин барон, что сделана из более крепкого материала. – Затем Амелия снова улыбнулась ему особенной улыбкой. – Ничто столь несерьезное, как бестелесный демон не сможет обеспокоить меня, лорд Уорт, только не после того, как я три года прожила с тетей Вивекой.

– Ростенд? Ты привел потомка Ростенда в мой дом? Этот подлый грубиян стал причиной всей этой запутанной истории, или ты забыл о столь незначительной детали, муженек?

– Как я могу забыть, мое сокровище, когда ты постоянно напоминаешь мне об этом? – Сэр Олник пребывал в отличном настроении, фехтуя с тенями на стенах, делая выпады, обманные маневры, парируя воображаемые удары. – Ах, что бы я только не дал за достойного противника.

– Что бы я только не дала за одну твою разумную мысль. Сэр, у вас налицо недостаток практики, и к тому же недостаток здравого смысла и доспехов.

Старый воин перевел взгляд вниз.

– В самом деле, так и есть, моя дорогая. Полагаю, я должен надеть свою броню. Мы ведь не хотим, чтобы у сестер Манди появились похотливые мысли, не так ли?