Мама издает победный возглас. Мне снова делается больно, но я усилием воли прогоняю расползающуюся по груди зависть.

— А нам с Мэри Энн хочется много-много внуков! — нараспев произносит она. Крепко сжимаю в руке трубку и стараюсь не вдумываться в ее слова. — Как начнем с ней мечтать о тех временах, когда у нас будет несколько хорошеньких ребятишек, даже голова кружится! — добавляет мама.

С моих губ слетает легкий вздох.

— Но ведь… сейчас такое сложное время, — лепечу я. — Положение с жильем…

— Мы обо всем подумали, все разузнали! — перебивает меня мама. — Купим дом вскладчину: какую-то часть суммы внесут сами младшие Хэммонды, какую-то — старшие, какую-то — я. Вернее, мы с папой. Он специально для этих целей всю жизнь копил деньги. В общем, это будет своего рода подарок от бабушек-дедушек в благодарность за первого внука!

— Шикарная благодарность. Особенно в такие трудные времена.

Мама довольно смеется.

— Что ж… замечательно, — говорю я.

— Самое замечательное в том, — сообщает мама, — что мы уже нашли очень подходящий дом!

— Серьезно?

— Да! Можно сказать, нам повезло! Там жила большая семья, но их мать умерла, дети повырастали и разъехались, а отец решил переселиться в домик поменьше. Если бы ты видела эту красоту! Белые стены, классический дизайн, потрясающие лужайки, как раз для деток! А чуть позади волшебная дубовая роща.

Проглатываю подступивший к горлу ком.

— Настоящая роща?

— Дом — в пригороде, — объясняет мама. — Если хочешь, съездим туда вдвоем. Увидишь это чудо и сразу в него влюбишься. Будешь у племянника частой гостьей.

— Как-нибудь на днях… в самом деле можно съездить.

Наверное, мама что-то определяет по моему тону.

— А у тебя как? — осторожно интересуется она.

— Нормально, — отвечаю я, отчаянно борясь с тоской, которая предательски звучит в голосе.

— Я тебе почему-то не верю, — тоже грустнея, говорит мама. — У вас с Уилфредом… все по-прежнему?

— Да, — говорю я, кусая губы. — Нас с Уилфредом… больше не существует. Есть по отдельности я и он.

Из трубки раздается глубокий вздох.

— Знаешь, я могла бы, как любая нормальная мать, броситься на поиски для тебя нового парня, — задумчиво произносит мама.

Еще как могла бы! Усмехаюсь. Пока я не сошлась с Уилом, а Лаура с Бенджи, мама не раз сватала нам бог знает кого, привлекала к этому делу родственников, знакомых, на какие только ни пускалась хитрости!

— Но почему-то чувствую, что в данном случае торопиться не стоит, — договаривает она.

Во мне с такой силой вспыхивает надежда, что слегка темнеет перед глазами. Тут же велю себе не глупить и качаю головой.

— Мама, ты же ничего не знаешь… Но, пожалуйста, не переживай. Все так или иначе наладится! — восклицаю, прикидываясь исполненной оптимизма.

— Конечно, — соглашается мама. — В любом случае, если что, ты можешь спокойно вернуться домой. Твоя комната тебя ждет. И мне будет веселее.

— Спасибо, — говорю я, задумываясь, не принять ли мамино предложение, но подсознательно зная, что в родительский дом я не вернусь. Я ведь совсем взрослая девочка. И перенести свое несчастье смогу без маминой помощи. Во всяком случае, я на это надеюсь.

Заканчиваю разговор и спускаюсь на кухню. Мел встречает меня с сияющим лицом.

— Случилось что-то радостное? — спрашиваю я, наливая себе кофе. Он, как всегда, чересчур горький, но обижать Мелиссу или ее кофеварку, которую я на ее месте давно выбросила бы, я не желаю.

— Да! — восклицает она. — Мы наконец определились с датой свадьбы!

— Поздравляю, — говорю я, думая о том, что все вокруг будто сговорились и назло мне выходят замуж и вынашивают детей именно сейчас, когда я на личной жизни почти поставила крест.

— Спасибо! — Мел приподнимает воображаемый подол длинного подвенечного платья и с торжественно-счастливым лицом плывет от раковины до плиты.

Улыбаюсь.

— Тебе очень идет эта роль. Только я на твоем месте сшила бы совсем не такое платье, как в прошлый раз. Чтобы какое-то время спустя воспоминания о первой свадьбе и о второй не перепутались в памяти.

Какого черта я язвлю? Не сама ли доказывала Уилфреду, что не вижу в разводе и любвеобильности Мел ничего постыдного?

Она, будто не замечая моей иронии, складывает руки перед грудью.

— Я тоже подумала: сделаю все иначе. Мы уже обсудили с Гордоном каждую мелочь. — Ее глаза разгораются. — Наряды у нас обоих будут нежно-песочные. Гостей пригласим немного, но… — она делает жест рукой с поднятым указательным пальцем, — хотели бы заранее всех предупредить, чтобы на каждом была одежда примерно такого же цвета.

Она расставляет руки в стороны и, как маленькая игривая девочка-горожанка, впервые очутившаяся на залитом солнцем загородном лугу, несколько секунд упоенно кружит на месте. Я потягиваю невкусный кофе, смотрю на подругу и стараюсь ни о чем не думать. Наконец Мел останавливается и смотрит на меня затуманенными счастливыми глазами.

— И еще: у каждой девочки должен быть мальчик.

Я чуть не захлебываюсь.

— Что?!

— Ну, понимаешь, нам хочется, чтобы праздник получился скромным, но очень красивым и гармоничным! — объясняет Мел, оживленно размахивая руками. — Таким, чтобы и десять лет спустя было приятно посмотреть фотографии! И чтобы дети нами любовались.

Кривлю губы. На языке вертится колкость. Становлюсь, как Селена, говорю себе. Но не могу удержаться.

— Через десять лет… — начинаю я, но Мел взглядывает на меня таким невинно-радостным взглядом, что я в срочном порядке ищу другие слова. — Кто знает, что будет через десять лет?

Мел пожимает плечами и смеется.

— Если мы не умрем, то все будет примерно так же.

Наклоняю голову немного вперед.

— Что это с тобой? Думаешь, твоя любовь к Гордону будет длиться вечно?

— Почему бы и нет? — спрашивает Мел, приподнимая голову.

Растерянно усмехаюсь.

— Да потому что… потому что ты художница, всегда нуждаешься в свежих впечатлениях!

Мел разводит руками.

— Свежие впечатления можно получать не только из встреч с новыми парнями! Гордон много ездит с концертами, знакомится с массой людей. Я буду путешествовать с ним, изучать разные города, общаться с их жителями. Вот тебе и впечатления!

Медленно киваю, не вполне веря, что Мел трезво смотрит на их с Гордоном будущее, но не желая продолжать спор.

— А его родители?

— Что? — Она непонимающе пожимает плечами.

— Они не против вашей свадьбы?

Мел выглядит обиженной.

— По-твоему, я для него — не пара?

— По-моему, пара! — говорю я. — Но их мнение вряд ли совпадает с моим. Во-первых, он слишком молод для женитьбы вообще, во-вторых… — осекаюсь. Стоит ли высказывать вслух то, что пришло мне на ум?

— Что? — требовательно спрашивает Мел.

— Вы не очень-то подходите друг другу по возрасту, — несмело продолжаю я. И тут же торопливо добавляю: — Во всяком случае, им так может казаться! И потом у тебя такая необычная профессия… Ты натура неординарная, с характером. Их это не смущает?

У Мел чуть заметно вздрагивают ноздри, и я уже жалею, что не сумела вовремя остановиться. Но она отвечает на удивление ровным голосом:

— Родители Гордона — люди очень набожные. Умеют в каждом человеке рассмотреть светлое, настоящее. К тому же видят, что их сын серьезно влюблен. А возраст… Наполеон, например, был младше Жозефины на шесть лет. Примерно такая же разница была между Шопеном и Жорж Санд! Это в те-то времена, когда разного рода условностям придавали гораздо больше значения!

Романтические истории Наполеона с Жозефиной и Шопена с Авророй Дюдеван были не очень-то счастливые и долговечные, думаю я, но вслух этого не говорю.

Мел о чем-то задумывается и произносит негромко, с несвойственной ей робостью:

— В любом случае я очень постараюсь не отравить ему жизнь…

Мне делается стыдно. Немедленно успокой ее и прекрати наконец смотреть на все, что творится вокруг, сквозь призму своих дурацких страданий! — приказываю себе. Ставлю чашку на стол, подскакиваю к подруге и беру ее за руки.