Глава 18

  Люк

  5 лет назад…

  - Может, нам сначала заставить этого ублюдка умолять? - Я сказал Клавдию, который стоял над Билли, стукачом, прижав ногу к груди парня, который лежал на земле, корчась, как червяк, которым он и был.

  - Он может умолять? - Клавдий засмеялся.

  - Пожалуйста, не убивайте меня, - причитал Билли. Этот мудак плакал. Что, черт возьми, он думал, что произойдет?

  Он думал, что мы закроем глаза на то, что он сделал. Дурак.

  Парень пытался разыграть нас. Пытался собрать сведения о нас, чтобы передать их Чиприани. Эти ублюдки пытались вмешаться в бизнес годами, и это происходило не в моё время.

  Этот дурак думал, что может украсть у меня. Украсть имена и контактные данные клиентов.

  Он заплатит за это.

  - Что мне с тобой делать, Билли? - Я навис над его лицом, постукивая пистолетом по виску и смеясь. - Я мог бы сначала отстрелить тебе гребаную голову, но это будет неинтересно. Ты умрешь мгновенно. - Я бы не стал этого делать. Нет, если только мне придется, или он даст мне повод.

  Клавдий, однако, согласился бы. Он убьет его только за то, что он неправильно посмотрит на него.

  - Эй, Люк, перестань играть с нашей новой игрушкой. Как насчет того, чтобы просто сбросить его с моста? - Клавдий засмеялся.

  Билли начал плакать, когда услышал это.

  Я знал, что худшее, что мы могли сделать с ним, - это отпустить его. Никто не поверит, что он был с нами и не крысил.

  Если отпустить его, это сразу отметит его. Чиприани поставили цель ему в спину.

  - Ты знаешь, что я собираюсь сказать, брат, - сказал я.

  Клавдий недовольно вздрогнул, но кивнул, соглашаясь со мной. Я изобразил крутого гангстера, каким был в лучшие времена. Но я не любил убивать. Я знал, что мой брат знал это, и, вероятно, делал вид, что не знает.

  Он также знал, что я также пытаюсь улучшить его имидж. Я чувствовал, что есть другие способы действовать, более достойные способы, которые держат нас немного более чистыми.

  Это определенно держало федералов подальше от нас.

  Клавдий поднял ногу, и Билли глубоко вздохнул.

  - Пойдем в бар, брат. - Клавдий ухмыльнулся.

  - Что ты собираешься со мной делать? - спросил Билли, садясь и дрожа.

  - Только это. - Я вытащил пистолет и сделал два выстрела. По одному в каждую его руку.

  Билли закричал от сильной боли.

  Я бы не стал его убивать, но это не значило, что я не стал бы преподавать ему урок.

  - Итак, стандартное предупреждение, - сообщил ему Клавдий. - Это было первое предупреждение. Если мы узнаем, что ты снова обнюхиваешь, я займусь тобой в следующий раз. Наверное, вырежу твои глаза, которые слишком много видели, а потом сожгу тебя заживо и брошу в реку. - Он засмеялся.

  - Возможно, тебе захочется обратиться в скорую, - добавил я, наблюдая, как кровь пропитывает его белую рубашку.

  Мы с Клавдием вышли из маленького убогого кабинета, в котором был заточен Билли.

  Это был долгий, но прибыльный день. Сегодня мы заработали по пятьдесят кусков каждый просто ради интереса. Пять человек, которые взяли у нас взаймы, не смогли заплатить, поэтому мы заплатили им нашим пакетом процентов. Сотня долларов в день за каждый день заставляли нас ждать. К субботе мы снова прибавим к нашему солидному заработку. Планировал купить другую машину. Синий кадиллак, на который я смотрел много месяцев.

  Он был прекрасен.

  - Бар? - Клавдий указал на бар через улицу.

  - О да, - я кивнул. Пора заканчивать день. Мне нужно пиво и женщина.

  Ничто не закончит день лучше, чем выпивка и секс.

  Мы подошли к бару, и я улыбнулся, когда увидел, что Мария и ее подруга сегодня официантки. Обе были красивы, с большими сиськами и такими задницами, которые заставят мужчину на коленях умолять о большем.

  Я бы взял их обоих сегодня вечером.

  В кармане зажужжал телефон. Я вытащил его, и увидел сообщение от Генри.

  Он писал сообщение только тогда, когда это была чрезвычайная ситуация, и его чрезвычайные ситуации означали, что ему нужна помощь с детьми.

  Я не мог сидеть с детьми сегодня вечером. Я нянька, как какая-то тряпка.

  Дело в том, что я был лицемером для самого себя, потому что я всегда поднимал шум из-за этого, а потом мне было трудно бросить этих детей, когда я был с ними.

  Дядя Люк, они звали меня, и я таял. Мое сердце буквально тает, и эти дети завладевали мной, заставляя делать все, что они хотят.

  Моя маленькая Сюзанна заставляла меня играть с ней в чаепитие, а Джек лепил предметы из пластилина. Я.

  Невероятно.

  Каждый раз, когда я был в доме Генри, я все время вспоминал наши дни, когда мы были дикими, сумасшедшими парнями. Я встретил Генри на следующий день после того, как мы с Клавдием вернулись в Чикаго. Мы жили так, будто знали друг друга с рождения. Я хотел, чтобы так и было.

  Мы все были сумасшедшими.

  Сумасшедшими до максимума без ограничений и без выключателя.

  Хорошо, таким был только я. Генри, однако, до смерти шокировал меня, когда сказал нам, что женится на Лидии.

  Брак, как если бы она была его женой. Его настоящей женой. И мы не могли продолжать то безумное дерьмо, из-за которого раньше попадали в неприятности.

  Он нашел одну женщину, которой ему было достаточно, и вот я здесь, думая, что сегодня у меня будет две, а завтра повезет с Кэндис.

  Любовь Генри к Лидии была очевидна, и я не знал, как это было возможно, но он, казалось, с каждым днем влюблялся в женщину все больше и больше. И дети, казалось, сделали эту любовь еще сильнее.

  Для меня это не сработает. Конечно, я видел себя с семьей на фотографии, но я не знал, как мне это сделать.

  Одной женщины мне было мало. Я не вступал в отношения, потому что знал, что в конечном итоге сделаю что-нибудь, что все испортит, и я не был изменщиком.

  Не как мама. Ее предательство семьи все еще ранило меня. Мы жили как крысы, чтобы она могла иметь то, что хотела. Слишком долго у нас было всё плохо.

  Мы были в Лос-Анджелесе слишком долго. Было ужасно смотреть, как она покидает нас, а затем оставаться там после слишком многих потраченных впустую лет. Но папа хотел, чтобы мы остались, закончили школу и осуществили то, что запланировали. Он чувствовал, что отъезд мамы был для нас слишком тяжелым делом, и не хотел еще больше встряхивать ситуацию.

  Но однажды он сорвался. Это был суровый образ жизни. Это и, наконец, признание того, что он никогда не вернет маму.

  Вернуться в Чикаго и познакомиться с этим образом жизни было лучшим, что когда-либо случалось со мной.

  В телефоне появилось еще одно сообщение от Генри.

  Мария преследовала меня, и я видел, как подпрыгивают ее большие сиськи. Черт, я мог видеть большую часть ее груди в маленьком топе, который она носила.

  Я представил, как зароюсь в них лицом, и она погрузила меня в чертов транс.

  Если бы я открыл сообщение от Генри и прочитал его, я бы узнал, что буду в его доме через несколько секунд. Я не мог отказать друзьям. Определенно не моему лучшему другу.

  Так что, если я просто скажу ему, что сообщения не получил, то смогу ответить позже или завтра.

  Я мог бы удобно где-нибудь оставить свой телефон. Офис, да, вот где.

  Извини, Генри, сегодня я не могу присматривать за детьми.

  Он был в пузыре блаженства с Лидией. И я хотел прийти в себя с Марией и ее подругой. Не мог вспомнить имя подруги, но она была горячей.

  Я положил телефон обратно в карман и подошел к своим женщинам, оставив Клавдия, который пошел прямо к бару.

  Слишком много напитков, слишком много секса.

  Но тогда… разве я не этого хотел?

  Мой телефон начал звонить где-то в спальне, и это разбудило меня.

  Я вскочил, посмотрел на женщин в своей постели и пошел, чтобы найти эту чертову штуку.

  Он перестал звенеть, затем снова зазвонил настойчиво. Почти срочно.

  На улице было темно. Кто, черт возьми, будет звонить мне в это время?

  Лучше это будет не Па или Клавдий.

  Я нашел телефон в штанах. Он все еще был там ранее.

  Генри и пять пропущенных звонков.

  Черт.

  Я ответил сразу.

  - Генри, какого хрена ...

  - Люк, нет времени. Послушайте меня, - произнес Генри тихим, торопливым голосом, в каждом слове прослеживалась паника. - Мне нужно, чтобы ты приехал в старый дом для душевнобольных. Виктор забрал Лидию и детей.

  Моя кровь превратилась в лед, и мое сердце сжалось в груди.

  - Нет, - я покачал головой.

  Блять нет. Виктор, это психотическое животное.

  - Почему он взял их, Генри? - спросил я, уже натягивая штаны и оглядываясь в поисках обуви.

  Генри вздрогнул, и это звучало так, будто он плакал. В любой другой день я бы его за это избил и сказал, чтобы он поднялся, но одного имени Виктора было достаточно для объяснения.

  - Его наняли. Я был должен парню денег и не мог выплатить.

  - Пошел ты, Генри, почему ты не пришел ко мне?

  - Неважно, просто приходи. Я там. Почему ты не ответил на мои сообщения? Я уже несколько часов пытаюсь связаться с тобой.

  Блять, потому что я был слишком занят, блять. - Почему ты мне не позвонил?

  - Я не мог. Люк, давай сюда и помоги мне. Я не могу потерять семью. Моя жена и мои дети.

  - Я уже в пути, - заверил я его.

  Это была единственная возможная гарантия, которую я мог дать, потому что я знал, что если они у Виктора, они, вероятно, уже мертвы.

  При этой мысли у меня на глазах выступили слезы.

  Я схватил футболку и револьвер и помчался, прыгнув на мотоцикл, на самое быстрое транспортное средство, которое у меня было.

  Почему я не ответил на сообщение Генри?

  Я всегда открывал его сообщения. Я всегда так делал. Один раз я этого не сделал, и это была настоящая беда.

  И худшая.

  Виктор похищает его семью. Виктор Пертринков был злым сукиным сыном.

  Мы гнались за ним в течение многих лет и знали, как убить его немедля. Проклятый человек был наемным убийцей, но в большей степени пугали его дурные вкусы и отвратительные привычки.

  Он был людоедом. Настоящим каннибалом.

  Буквально, как Ганнибал Лектор-каннибал, и он находил все возможности, чтобы съесть какую-то часть своих жертв или искалечить их каким-либо образом, если ему говорили убить их.