Зефира оттолкнула его, потом перекатилась и села.

— Я больше не знаю, как прощать.

Страйкер вздрогнул, эти слова пронзили его. Он не заслужил от нее ничего, кроме презрения. Но он не мог позволить ей так уйти. С разбитым сердцем он передвинулся, чтобы осторожно расплести ее волосы. Шелковистые пряди поддразнивали его плоть, он вспомнил, как она расчесывала их каждую ночь, перед тем как присоединиться к нему в постели.

Зефира судорожно сжала в кулаках покрывало, ее глубоко тронула его нежность. Она не хотела его прощать, но сдавалась перед его словами и искренностью. Взглянув на него через плечо, она еще больше смягчилась. Этот мужчина был известен своей жесткостью и жестокостью. Он никогда не колебался.

А еще он легко касался рукой ее волос, словно боясь причинить ей боль.

Как она могла ненавидеть кого-то, кто так сильно ее любит? Ненавидеть мужчину, подарившего ей самое бесценное сокровище в ее жизни?

— Это не значит, что ты мне нравишься, — огрызнулась она прежде, чем толкнуть его обратно и оседлать его бедра.

Страйкер улыбнулся, когда Зефира склонилась над ним и вонзила в его шею клыки, чтобы покормиться. Он бы с удовольствием позволил ей осушить его, если это означало, что он сможет держать ее так, когда умрет. Голова кружилась от ее аромата, ощущения ее грудей, прижавшихся к его груди, тогда как короткие волоски меж ее ног терлись о его бедро.

Наклонив голову, он жадно вдохнул аромат валерианы, как раз когда Зефира больно его укусила. Это был рай.

Он скользнул рукой по ее руке и переплел их пальцы. Подняв ее ладонь, Страйкер запечатлел на ней поцелуй, прежде чем вонзить клыки в ее запястье.

Зефира легко дернулась, но не отстранилась. Страйкер зарычал, чувствуя ее сладкий вкус. И пока он пил, ощущал, как сливаются их силы. До сих пор он не имел ни малейшего понятия, насколько могущественными демоническими силами она обладала.

Я бы никогда не смог ее одолеть…

Страйкер напрягся, осознав это. Она позволила ему победить. Его губы медленно изогнулись в улыбке, но он промолчал. Не хотел злить ее снова. Не сейчас.

Зефира откинулась назад, чтобы взглянуть на него. Он отпустил ее руку, ее волосы щекотали его грудь. Действительно, не было более прекрасного зрелища, чем она, возвышающаяся над ним, пока ее обнаженные груди легко касаются его торса.

Зефира была захвачена красотой Страйкера. Его силой. Теперь она знала правду. Он сдерживал себя во время их сражения. Он мог серьезно причинить ей боль, но не сделал этого.

Если бы только она могла снова поверить ему.

Осмелится ли она?

Страйкер приподнялся так, чтобы нежно взять в рот ее сосок. Обхватив его лицо ладонями, она задрожала от ощущения его горячего языка, касающегося ее. Он легко приподнял ее и насадил на себя. Зефира резко выдохнула, почувствовав его глубоко внутри себя.

Она приподняла его подбородок так, чтобы попробовать на вкус его губы, медленно двигаясь на нем. Как она счастлива его ощущать. Чувствовать, как смешиваются их дыхания.

Страйкер не мог даже думать, его тело стонало от наслаждения. Каждая его частичка излучала радость от возможности быть с Зефирой. Он с силой вонзил ногти в ладони, чтобы удержать себя в руках. Что было нелегко сделать.

Ведь это единственная женщина, которую он когда-либо любил.

Тень улыбки коснулась его губ, когда он дотронулся до ее уха. Там была одна родинка…

Наклонив голову, Страйкер провел языком по ее уху, вплоть до мочки.

Дыхание Зефиры резко оборвалось, ее охватила дрожь, заставив отвердеть соски.

— Ты такая чувствительная.

Она одарила его разгоряченным взглядом.

— А как насчет тебя?

— Я никогда не был чувствительным.

— Ах-ха, — она скользнула руками под его руки и вниз по ребрам, заставляя его подпрыгнуть. От этого он проник в нее еще глубже — Зефира застонала.

Рассмеявшись, Страйкер толкнул ее, прижимая к постели. Зефира выгнулась, принимая его еще глубже. Он ускорил свои толчки, пока она не смогла выдержать больше. Она кончила в яркой вспышке ощущений, что взорвались внутри нее. Всхлипнув, Зефира обняла его и притянула ближе, дрожа всем телом.

Страйкер зарычал, присоединяясь к ней в экстазе. Он прижался к Зефире, тогда как его тело сотрясалось, пальцы на ногах поджимались.

Она была великолепна, и он хотел провести остаток жизни, сплетясь с ней, обнаженной, в постели.

Страйкер откинулся назад с высокомерной усмешкой:

— Так скажи мне, любимая… ты разочарована?

Она поморщила носик.

— Хм, ну что ж, учитывая все обстоятельства, я полагаю, для этого есть другой термин.

— И какой же?

— Жалкая игра.

Он фыркнул, услышав ее каламбур.

— Ночь только началась. У меня впереди еще много часов, чтобы ублажить тебя, и уверяю, когда я закончу, «жалкий» будет последним словом, которое придет тебе на ум.

Зефира надела неприступную маску, не желая дать ему понять, как хорошо ей с ним было.

— Что ж, если ты хочешь снова опозориться, то кто я такая, чтобы тебе мешать?

Страйкер шикнул на нее.

— Ты такая злючка, — он подтянул одеяла так, чтобы укутать ее.

— Ты серьезно насчет продолжения? — спросила Зефира.

— Абсолютно. Мне надо наверстать несколько веков.

Она начала было отвечать, но тут раздался стук в дверь.

Страйкер удостоверился, что Зефира полностью укрыта, затем рявкнул:

— Войдите.

Это был Дэвин. Он шагнул в комнату, потом помедлил, увидев, что Страйкер голый, и рядом с ним лежит Зефира. Он быстро отвел взгляд.

— Мой господин, я хотел вам сообщить, что у нас появилась еще одна проблема.

— Какая?

— Мы не можем кормиться.

Страйкер обменялся с Зефирой взглядом, прежде чем обратиться к Дэвину:

— Что ты имеешь в виду?

— Война и демоны заблокировали нас. Если какой-то даймон покидает это место, чтобы покормиться, они его убивают или обращают. Мы в ловушке.

Страйкер грязно выругался.

— Как долго ты сможешь не кормиться?

— Я питался прошлой ночью, так что на несколько недель хватит. А вы, повелитель?

Он взглянул на Зефиру.

Она похолодела, поняв, что означает этот взгляд.

— Я дважды брала твою кровь…

Страйкер кивнул.

— Я продержусь несколько дней.

Зефира сглотнула, испугавшись его сухого тона, и почувствовала, как ее пронзает страх.

— Как долго?

— Дня два, может быть.

А потом он умрет.

Зефира молчала, пока Дэвин не оставил их одних. Страйкер повернулся к ней на постели, и взгляд Зефиры упал туда, куда она его до этого ранила. Он проследил за ее взглядом. Хотя рана исцелилась, это все еще служило напоминанием об опасном нраве Зефиры.

И ее смертоносной цели.

— Похоже, твое желание исполнится скорее, чем ты ожидала, да? — легкомысленно заметил он.

Зефира прижала простынь к груди.

— Должен быть выход.

— У них есть преимущество. Демоны не зависят от ночного времени. Они могут поджидать нас и днем, и ночью. Мы же можем питаться только после наступления темноты.

— Ты можешь перенести людей сюда?

Теоретически да. Но все не так просто.

— Только если они сбились с пути. Что проще сказать, чем сделать. Обычно с помощью таких ловушек мы получаем только детей, а большинству даймонов, в том числе и мне, трудно поглотить душу ребенка. Даже если они всего лишь человеческая шваль.

Ее взгляд потемнел от ярости.

— Они не колеблясь убивали наших детей.

И снова все не так просто.

— Их предки убивали наших детей, не они. Они ни в чем не виноваты в этой борьбе. Мой отец превратил меня в чудовище, прокляв на такую жизнь, но я не хочу перестать себя уважать из-за его безумия.

Зефира покачала головой.

— Ты воин. Хочешь сказать, что никогда не убивал в битвах детей?

— Я учился воевать как смертный, но перестал сражаться с тех пор, как стал даймоном. Так что, нет, я никогда не забирал жизнь у ребенка. Будучи отцом, не уверен, что смогу когда-либо так поступить, — он сощурил глаза, — и это не делает меня трусом.