Джанжуур бросил на нас с князем хмурый взгляд, потом кивнул Манору. Тот понял его без слов и быстро подошел к нам.

— Что, леди, заскучали? — ехидно спросил степняк. Он меня явно побаивался, а как любого сильного мужчину, его этот факт очень злил.

— Прекратите паясничать, Манор, лучше прикажите вернуть сюда служанку по имени Мариса. А вот эту пока не отпускайте, надо же нам узнать, кто действительно наводил порядок в комнатах госпожи Зухры, и где была вторая жена князя в это время. Ну а после позовете госпожу, — холодно отдала распоряжение мужчине, любуясь его багровеющей от ярости физиономией.

Да-да, знаю, что степняки не терпят командного тона от женщин, но я не его жена и во дворце выше меня по положению только Джанжуур. Даже Августиан всего лишь король соседнего государства и гость, а я вроде как уважаемая родственница и названная мать наследника.

— Кстати, как обстоит дело с зарисовкой письмен того провидца из тюрьмы? Надеюсь, завтра рисунки будут у меня, — я добавила в голос повелительных ноток.

— Художник работает, — сквозь зубы произнес Манор. — Но я не думаю, что от этих безумных записей будет какая-то польза.

— Вот и не думайте, лучше займитесь делом, — оборвала разглагольствования мужчины.

Манор меня раздражал, потому что я его считала главным подозреваемым. Наверное, я сказала бы ему еще какую-нибудь колкость, но ладонь Саида, сжавшая мою кисть, привела меня в чувство.

Манор окинул меня еще одним неприязненным взглядом, но отошел отдавать распоряжения и даже жаловаться Князю не стал.

— Зачем ты его провоцируешь? — тихо спросил Саид. — Манор не просто советник, он боевой соратник и друг детства Джанжуура. Манора еще называют цепным псом Князя. И поверь, не за красивые глаза.

— Извини, обещаю сдерживаться, чтобы тебе не пришлось бить его повторно, — улыбнулась я.

— Анна, да при чем тут это, — возмутился друг.

— Ш-ш-ш, вон уже привели Марису.

Я прекрасно понимала, что мне хотел сказать Саид, но его забота с каждым днем все сильнее меня угнетала.

Мариса — молодая застенчивая девушка — дрожала и едва держалась на ногах от страха. Причем ее пугал не палач или князь, она боялась Манора. И неудивительно, мужчина по какой-то причине решил, что она во всем виновата и чуть ли не набросился на нее. Нет, бить он ее не стал, но вот на угрозы не скупился, а судя по тому, что Саид переводил мне одно слово из пяти, не все фразы Манора были приличными. Девушка рыдала, но стояла на своем, говоря, что она просто убиралась в комнате госпожи и никого там не видела. Старая служанка прожигала девушку ненавидящими взглядами, но в допрос не лезла, а когда Манор спросил у нее, где была жена Джанжуура в тот момент, когда она убирала комнату, ответила, что вышивала в своих апартаментах.

— Ну нет, кто же так допрашивает?! — вскочила я, когда мужчина схватил девушку за косички. Смотреть, как избивают невиновного человека, я не собиралась. Взяла корзинку с Азаматом и, не дав себя удержать Саиду, пошла к правителю.

— Прекратить! — рявкнула я, увидев, как Манор заносит руку над лицом девушки. — Что вы тут устроили? Почему не позвали госпожу Зухру?

— Не лезьте, леди! — бросил на меня злой взгляд Манор. — Вы нашли предательницу, а дальше уже мое дело!

— А вы уверены, что ту собрались бить? — ехидно спросила я.

Князь и Саид пока молчали. Джанжуура больше заботил сын, корзинку с которым держала я, а друг прикрывал мне спину и, судя по его взглядам, намечал наши пути отступления.

— Эта старуха работает у госпожи всю жизнь, а та девка меньше года, — соизволил ответить Манор. — Так кому я, по-вашему, должен верить?

— То есть вы признаете, что эта женщина верна своей хозяйке, а не Князю? — ткнула носом в очевидный факт этого мужлана. — Я вам даже больше скажу, сейчас зайдет ее госпожа и подтвердит, что и она, и ее служанка в интересующее нас время находились в комнате. Но прежде чем вы начнете утверждать, что это только доказывает виновность девушки, я хочу предложить вам один эксперимент. Дайте мне задать пару вопросов так, чтобы все три женщины не могли слышать ответы друг друга.

— Пусть будет по-вашему, леди Рибианна. — Джанжууру надоело молчаливо наблюдать за нашей с советником перепалкой. — Манор, приведи Зухру. Саид, выведи эту женщину из зала и проследи, чтобы она ни с кем не разговаривала до того, как я вас обратно позову. И не надо смотреть на леди Рибианну, не съем я ее.

— Эй ты, подойди ближе, — поманил девушку Джанжуур, когда три крайне недовольных человека покинули комнату. Саид не хотел оставлять меня, Манора злило, что Князь в очередной раз принял мою сторону, а вот служанка явно многое поняла из нашего разговора и теперь не знала, как ей поступить. Мне даже стало интересно, попытается она подкупить Саида или нет? — Леди Рибианна, что именно вы хотели спросить у девушки?

Я отвлеклась от своих мыслей и сосредоточилась на вопросах. Уверена, князь посчитал меня дурой, ведь я не спрашивала ничего, что касалось бы преступления. Мне нужно было знать как можно больше подробностей о второй жене Джанжуура, что она любит, куда ходит, с кем дружит, чем занимается днями, где лежат ее личные вещи, что она надевала в день убийства. Про вышивание я тоже не забыла, спросила, действительно ли госпожа любит это занятие и что изображено на последней ее вышивке.

Как я и думала, жена князя заниматься рукоделием не любила, ее дни были до оскомины однообразны: сон почти до полудня; поздний завтрак в постель; обязательные процедуры, призванные улучшить красоту женщины; долгая прогулка по саду в компании своей доверенной служанки и ужин. После него женщина всегда отправляла молоденькую Марису домой и поэтому девушка не знала, чем ее хозяйка занималась поздними вечерами и ночами. В общем, если послушать служанку, ничего плохого она о своей госпоже не рассказала. Даже пыталась оправдать Ниру — старую служанку. Говорила, что у нее, видимо, память подводит из-за возраста. Ведь Марису и взяли для того, чтобы она помогала Нире, той уже тяжело было самой наводить порядок, и она все чаще скидывала на девушку все дела.

Пока Джанжуур задавал мои вопросы, а потом переводил мне ответы, я покачивала малыша в корзинке. Он проснулся, но пока не торопился что-то требовать, лежал и улыбался. Все же замечательный мальчонка и хочется верить, что он вырастет хорошим человеком.

Наступила очередь Ниры отвечать. Она, как верная служанка, старалась приукрасить свою госпожу. По ее словам выходило, что хозяйка чуть ли не святая, а еще знатная рукодельница, которая к тому же души не чает в супруге. Так завралась, что ляпнула о том, что госпожа вышивает портрет мужа. Вот что значит недалекая женщина, ведь ее слова так легко проверить. Или она это специально говорит? Но зачем? Отвлекает от действительно важного? Кстати, она ничего не сказала о том, что ее хозяйка подолгу гуляет в саду, как-то вообще обошла этот факт стороной.

Последней допрашивали Зухру, жена у Джанжуура была весьма симпатичной женщиной, вот только налет надменности все портил. Она, конечно, при супруге пыталась изображать кротость, но как-то неестественно у нее это получалось, возможно, потому что нервничала. Как я и думала, ее рассказ о своем дне чуть ли не дословно совпадал с историей Ниры, но были и отличия. Например, при вопросе, что именно женщина вышивала, она растерялась и не сразу смогла придумать ответ. Это даже Манор заметил и помрачнел, хотя он ответы служанок не слышал. Дальше расхождений становилось все больше, пусть и в мелочах.

— Хватит лгать! Признавайся, это ты убила Ниямату?! — вскочил Джанжуур, кривя рот от ярости.

Кричал он на родном языке, но мне не требовался перевод, чтобы понять смысл. Но Пазыл посчитал иначе и перевел мне слова князя, как и последующий ответ Зухры. Она сбросила с себя маску скромной овечки и весьма эмоционально ответила мужу. Если верить телохранителю, то она обвиняла супруга в холодности, черствости, в том, что он никого, кроме своей наложницы, не замечал и что она рада ее смерти. Но настаивала на том, что непричастна к убийству. Конечно, она использовала другие выражения, больше подходящие базарной торговке, да и голос у нее был визгливый, неудивительно, что ребенок начал плакать. Это стало последней каплей в терпении правителя, и он ударил жену. Пощечина была достаточно сильная и неожиданная для всех. А судя по испугу и недоумению в глазах Зухры, раньше муж ее никогда не бил.