— Шикарно, — подтвердил Пол, не отрывая от нее глаз. Потом спросил: — А где ты остановилась?

— Я провела ночь в Дорчестере, но завтра перееду к нашим знакомым. Тогда я сообщу тебе свой номер телефона.

Она посмотрела на него так, словно готова была уже сейчас сообщить этот номер, если он захочет, а Пол сразу отозвался:

— Прекрасно! Лучше дай мне номер сейчас, и тогда завтра вечером мы созвонимся. Я позвоню тебе около восьми.

Софи открыла сумочку и, вынув оттуда карточку, вручила ее Полу. Затем самым умильным, завораживающим шепотом пообещала:

— Буду ждать у телефона.

Они улыбнулись друг другу.

Улла вдруг вспомнила, что, кроме них, у нее есть еще гости, и заторопилась:

— Мне надо бежать к остальным, но ты со мной поддерживай связь, Софи! Не только Полу надо знать, где ты и что ты.

Она обласкала каждого из них многозначительным взглядом, а потом с несколько виноватым видом обернулась к Люси:

— Если вы хотите покинуть нас раньше, чем все начнут расходиться, мисс Грей, муж охотно вас отвезет. — И добавила, словно понимая, что надо как-то объяснить это предложение: — Я боюсь, что графине не понравится, если вы вернетесь поздно.

Но Пол быстро оборвал ее:

— Мисс Грей привез сюда я, я и отвезу ее. Графиня разрешила ей быть в гостях до полуночи.

Улла посмотрела на часы.

— А сейчас уже почти половина двенадцатого, — сладким голосом пропела она.

Доехав до дома номер 24 по Элисон-Гарденс, Люси повернулась к своему спутнику, сидящему за рулем кремового «ягуара», и тихо поблагодарила за приятно проведенный вечер.

Часы показывали без десяти двенадцать, и на улице было очень тихо. В садах царила густая тень, только местами лунные лучи пробивались сквозь листву лавров и других вечнозеленых растений, а под деревьями чуть покачивались от ночного ветерка нарциссы. Церковные часы, которые явно спешили, начали отзванивать полночь, и Люси потянулась за своей парчовой вечерней сумочкой.

— Поздно, — сказала она, — мне пора.

Пол не отрывал глаз от, своих рук, лежавших на руле.

— Вам действительно было интересно, Люси? — спросил он.

— Очень, — подтвердила она.

Он продолжал рассматривать свои руки.

— Вы говорите в точности так, как вежливая маленькая девочка, благодарящая хозяйку после первого выхода в гости. На самом деле эта маленькая девочка не смогла доесть пирожное, оно было слишком сладкое, а фокусник ей не понравился вовсе.

Люси рассмеялась, но смех получился не слишком веселым.

— Ну что вы, мне действительно было интересно.

Пол вздохнул, и она не могла понять почему.

— Когда мы с вами снова увидимся, Люси? — спросил он. — Я знаю, что графиня не оставляет вам много свободного времени, и, наверно, вам будет неудобно, если я вдруг позвоню и вам придется просить у нее разрешения на какую-то непредусмотренную встречу. Давайте лучше договоримся сейчас, как провести уик-энд. Вы сможете освободиться на субботу?

— Чтобы… чтобы поехать за город?

— Если вам захочется.

Люси нервно открывала и закрывала замок сумочки.

— А вы не думаете, что будете заняты в субботу? — спросила она.

Пол повернулся, отобрал у нее сумочку и положил на сиденье. Он взял обеими руками ее лицо и, когда она слегка отпрянула, отклонил ее голову назад так, что смог заглянуть ей прямо в глаза. Люси не сумела опустить веки или хотя бы прикрыть глаза ресницами.

— Я знаю, что буду свободен, — спокойно объяснил он.

— Но что-нибудь… может… вас отвлечь!

— Ничего меня отвлечь не может.

Пол провел пальцем по щеке Люси, и всю ее пронзила дрожь, затопила такая волна смятения, что горло будто свело, и она молилась, только чтобы справиться со своими чувствами и не выдать себя, когда он прижался ртом к ее губам, а потом обнял и привлек к себе.

— Милая моя, — прошептал он, и дыхание у него перехватило. — О милая, милая…

Люси чувствовала, как он перебирает пальцами ее волосы, и сердце у нее бешено колотилось рядом с его сердцем. Его щека была такой очаровательно шероховатой, когда он прижался к ее щеке, и Люси от избытка чувств закрыла глаза, ощущая слабый аромат. Этот запах сводил ее с ума.

Она услышала, как он ласково нашептывает ей в ухо, будто качая ребенка:

— Малышка моя, ты такая смешная, так недооцениваешь себя. Неужели ты не видела, что я весь вечер только и мечтал обнять тебя? Меня просто досада разбирала, когда приходилось смотреть на тебя через комнату, а ты восседала на этом маленьком диванчике с моей крестной. — Он поцеловал кончик ее носа. — Не знаю, как я доживу до субботы!.. Я позвоню тебе в десять утра, и мы проведем вместе целый длинный день. Будем вдвоем гораздо дольше, чем в последний раз. — Вдруг он нетерпеливо спросил: — Люси, я хоть немного тебе нравлюсь? Ты кажешься мне такой прелестной! Таких, как ты, я никогда не встречал, ты меня просто интригуешь. Такая несмышленая, такая женственная, а графиня между тем уверяет, что ты очень умелая и к тому же властная молодая особа. — Он нервно рассмеялся. — А я всегда боялся властных молодых особ.

Люси повернула к нему лицо и быстро спросила:

— Почему? — И сердце ее учащенно билось, пока она ждала, что он ответит.

Пол пожал плечами. Выражение, появившееся на его лице, освещенном только лампочкой на щитке управления, насторожило Люси. Его глаза действительно смотрели грустно, но уголок рта насмешливо изогнулся.

— Наверно, я не люблю, когда мной командуют.

— Понятно.

Люси отодвинулась, и он убрал руки.

— Мадемуазель Деваржу очень красива, — проговорила Люси с таким видом, будто последние минуты только об этом и думала.

— Очень, — подтвердил Пол.

— Наверно, вы страшно рады, что она приехала. Она, как видно, собирается часто с вами встречаться.

— Естественно, я постараюсь встречаться с ней, когда только смогу.

— Почему «естественно»? — спросила Люси.

— Потому что она — Софи, — услышала Люси в ответ, — и потому что я ее обожаю.

Руки Люси были сжаты на коленях, и вдруг она ощутила резкую боль: оказалось, она вонзила остро отточенные ногти одной руки в ладонь другой. Она повторила этот маневр, почувствовав, что таким образом может как-то сдержаться и не выдать своего крайнего разочарования… Да что там разочарования — самого настоящего отчаяния!

И Люси вдруг как бы прорвало, она быстро затараторила:

— Я, кажется, не сказала вам еще, что графиня берет меня с собой в Италию. Она говорит, что хочет найти мне мужа, потому-то она и накупила мне всякой одежды. Ваша крестная считает, будто я протеже графини… Видно, так оно и есть, — деланно улыбаясь, закончила она.

— Едете в Италию? — переспросил Пол.

— У нее, по-видимому, в Риме много друзей, я имею в виду графиню, и она попросит их использовать свои связи, чтобы я могла познакомиться с нужными людьми. Это замечательно, правда? Похоже, что Рим так и кишит нужными молодыми людьми, а они вроде бы не могут устоять перед такой англосаксонской внешностью, как у меня. Графиня не сомневается, что до нашего отъезда оттуда я смогу покорить чье-либо сердце, тем более в тех новых нарядах, что она приобрела для меня.

В какой-то момент ей показалось, что он разразится проклятиями, но потом выражение его лица изменилось. Он вернул ей парчовую сумочку, вышел из машины и помог выйти. Поддерживая ее, он заговорил, и в его голосе не слышалось ничего, кроме сдержанного смешка.

— Что ж, малютка Люси, вы вполне заслуживаете богатого мужа, а Италия — интереснейшая страна. Даже если графиня будет разочарована и ее друзья не подберут вам нужную партию, в Италии вам понравится. А пока ваша судьба еще не решилась, я надеюсь видеться с вами столько, сколько вы захотите. Я вам позвоню в субботу, в десять утра, хорошо?

До субботы у Люси было достаточно времени, чтобы обдумать тревожащие ее вопросы. Она уже перестала сомневаться в том, что дорожит знакомством с Полом Эйвори. А вот почему он интересуется ею? На этот счет она мучилась сомнениями. И кроме того, все, что было с ним связано, интриговало ее, она жаждала с кем-нибудь поделиться, кому-то довериться. Не графине, конечно. Та уже не раз высказывала мысль, что молодые люди, знакомство с которыми произошло случайно, вряд ли могут представлять интерес для молодой девушки. При этом она словно совершенно забыла, чем обязана Люси Полу Эйвори, да и самой графине было за что его благодарить — не окажись он тогда случайно в ювелирном салоне, плакали бы ее две тысячи гиней! Не годилась в наперсницы и Августина, она так давно не сталкивалась ни с какой романтикой, что «маленький роман» Люси, как она его называла, казался ей захватывающим, необычным и точь-в-точь походил на любовные истории, описываемые в современных книжках.