— Спасибо. — Она сказала это таким тоном, словно он похвалил ее за знание сложных местных законов.

— Я говорю, что думаю. В тебе есть все, чего только может желать мужчина.

— Желать? Между желанием жениться и просто желанием — огромная пропасть.

— Да, я знаю.

Брэйди откинулся на спинку стула, прикрыл глаза.

Или он пьян, или очень устал. В любом случае говорить больше не о чем. Сьюзи приподнялась.

— Сядь, — приказал Брэйди, хватая ее за руку. Ошеломленная, она села.

— Я о том, что случилось в ванной комнате…

— Забудь. Я забыла.

— Забыла? — Его взгляд гипнотизировал ее. Кожа покрывалась мурашками, а в груди разгоралось пламя, грозящее поглотить ее. — Не думаю, что ты забыла.

Она больше не могла лгать. Оставалось только успокоить его:

— Этого больше не случится.

— Почему? — спросил он, подаваясь вперед и опираясь локтями о стол. Его глаза засверкали, губы расплылись в чувственной улыбке. — Мы взрослые, независимые люди. Мы нравимся друг другу. По крайней мере мне кажется, что я тебе нравлюсь. А мне нравится целовать тебя, обнимать…

Ее лицо вспыхнуло.

— Брэйди, прекрати. Так продолжаться не может. Все кончено.

Если ничего не случилось и не случится, то что с ней происходит? Почему ей кажется, что она, кружась, соскальзывает все стремительнее и стремительнее в глубокий и темный тоннель? И почему хочется приземлиться в его объятия? Нет. Нельзя. Она этого не допустит.

— Брэйди, мы же оба не этого хотим.

— Разве?

Сьюзи почувствовала опасность. Надо было все отрицать, но не хватало воздуха. Она не могла дышать, не могла говорить. Когда дар речи вернулся, она взмолилась:

— Брэйди, помоги мне.

— Помочь? Я помогаю. Я делаю тебе одолжение: демонстрирую то, чего ты не хочешь найти в муже.

Брэйди потянулся через стол к руке Сьюзи, погладил большим пальцем раскрытую ладонь. Она должна была отдернуть руку, но скольжение его пальца по ее коже было таким эротичным, что желание окатило ее жаркой волной.

— Я не нуждаюсь в одолжениях. — Сьюзи хотела сказать это гордо и решительно, не желая показать ему, как потрясена, но голос подвел ее. — Я знаю, какого мужа мне нужно найти.

— То есть не меня.

На мгновение в его глазах промелькнуло что-то, чего она никогда не видела раньше. Не сожаление, не горечь, но и не облегчение… Брэйди отпустил ее.

— Да.

Она набрала полные легкие воздуха, медленно выдохнула и встала, держась за спинку стула. Еще секунда, и она обойдется без опоры. Вот только пусть кухня перестанет кружиться.

Сьюзи крепко сжала веки, покачнулась, и Брэйди бросился к ней, схватил за плечи, спрятал лицо в ее шелковистых кудрях. Она пахла сладостями и пряностями и всем, что есть хорошего в жизни.

Он снова изумился, как чудесно их тела подходят друг другу, какими правильными кажутся Их объятия. Хотя она ему не годится, а он не годится ей еще больше. Он никогда не попросит женщину разделить с ним его жизнь. Пусть он уже не полицейский большого города, у него есть обязательства перед этим городком и перед округом. И он до сих пор сталкивается с опасностями. И работает целыми днями, а иногда ночами. Здесь, в Хармони, он создал для себя новую жизнь, жизнь, которую любит, и эту жизнь он не променяет ни на что и ни на кого. Для человека, охраняющего закон и правопорядок, работа — на первом месте. Если он хочет работать хорошо, о семье не может быть и речи.

Но это не мешает ему мечтать о Сьюзи, рваться к ней так, что все тело болит и ноет. Он уже раз поборол себя, справится снова. На следующей неделе. Он начнет борьбу с понедельника, но сегодня, сейчас… ни один из его помощников не ворвется сюда и не помешает ему.

— Сколько шампанского ты выпила?

— Шампанского? Я не знаю. Несколько глотков, а что? Я не пьяна. Я прекрасно себя чувствую.

— Да, ты не пьяна. Ты прекрасно себя чувствуешь, но не в состоянии вести машину.

— Это смешно.

— Смешно? — Брэйди отпустил ее. — Ну-ка, пройдись по линии между плитками.

— Брэйди, я не сделала ничего дурного. Я — не подозреваемая. Я — законопослушная гражданка.

— А я шериф. Моя работа — профилактика несчастных случаев.

Сьюзи сердито взглянула на него.

— Думаешь, я попаду в аварию?

— Ты такая хорошенькая, когда сердишься.

— Твоя самоуверенность меня раздражает.

— Самоуверенность — тоже важная составляющая моей работы.

— Может быть, ты слишком серьезно относишься к своей работе.

— Ты пройдешь по линии или мне отвезти тебя в тюрьму?

— Ты не посмеешь!

— Не посмею?

Брэйди готов был на что угодно, лишь бы удержать ее. Он понятия не имел, выпила она слишком много или просто очень, очень устала. В любом случае она была не в том состоянии, чтобы вести машину, а если с ней что-нибудь случится… Она была частью его работы, частью его жизни, и будь он проклят, если знает, что будет делать теперь, когда она уходит с его работы и из его жизни.

— Хорошо, я пройду по этой идиотской линии, — сказала Сьюзи, решительно вскинув голову.

Надо отдать ей должное, она старалась. Однако не смогла пройти по линии. Брэйди стоял у стены и смотрел, как Сьюзи снимает туфли и идет к нему, сосредоточенно закусив губу. Он раскрыл объятия, и она вошла в них, в шерстяном платье, в белом фартуке…

— Ладно, ты победил. — Голос Сьюзи прозвучал глухо, потому что она уткнулась лицом в его Рубашку. — Можешь отвезти меня домой.

— И не подумаю. — Его ладони соскользнули и задержались на ее бедрах. Он не хотел пугать ее, но и не собирался отпускать. — Я, как и ты, не могу вести машину. Зачем тебе уезжать? Тревис в надежных руках. Никому завтра не надо на Работу. Дом большой. У меня есть комната для гостей, так что тебе не придется спать на бугристом диване.

— Поэтому ты так рано сбежал той ночью? Из-за моего бугристого дивана?

— Нет. Я боялся, что ты увидишь меня небритым и разочаруешься во мне.

— Неужели ты думаешь, что я сохранила какие-то иллюзии на твой счет? — спросила Сьюзи, обводя пальчиком контуры его лица.

— Сьюзи, не делай этого, — предупредил Брэйди сдавленным голосом. — Я и так с трудом сдерживаюсь.

Сьюзи отступила и взглянула на него из-под ресниц. И ее взгляд привел его в замешательство. Так хочет она, чтобы он сдерживался, или не хочет? Брэйди стиснул зубы, пытаясь обуздать свои желания. Но будь он проклят, если она не самое притягательное существо, когда-либо ступавшее в его кухню.

Как он мог работать с ней целый год и не замечать этого? Теперь она его бросает. И к лучшему. Роман с ней заведет его в никуда. Она хочет выйти замуж. Он не хочет жениться. Они все равно не смогли бы работать в такой ситуации.

Мимолетный поцелуй у кофеварки.

Короткое прикосновение, когда она проходит мимо его стола.

Голод, просыпающийся утром и разгорающийся в течение всего дня. Желание, которое невозможно утолить кратким поцелуем или лаской… только при запертых дверях и погашенном свете… О Господи, от одних этих мыслей его бросило в жар. Если бы она не уволилась сама, ему все равно пришлось бы ее уволить.

Брэйди резко отвернулся.

— Я покажу тебе комнату для гостей.

Сьюзи последовала за ним по коридору. Он не оглядывался, но знал, что она не отстает. Весь длинный вечер он точно знал, где она, с кем она и что делает. Его внутренний радар точно ловил все, что касалось ее.

— Это твоя комната? — спросила Сьюзи, заглядывая в просторную побеленную спальню с нестругаными потолочными балками и огромной кроватью из сосны, застеленной темно-синими клетчатыми простынями и толстым шерстяным одеялом.

— Да. Следующая дверь — комната для гостей.

— А кто живет наверху? Кто моется в ванне, в которой охлаждалось шампанское?

— Никто. — Брэйди пожал плечами. — Я знаю, что дом слишком велик для меня, но мне нравится.

Сьюзи замешкалась. Значит, Брэйди никогда не пользовался той большой ванной, никогда не вытягивался в ней с сигарой в зубах. Она снова все нафантазировала. Горячая вода не плескалась по его плечам, не струилась по груди… Она точно идиотка.