Джек покачивал Мелани, словно баюкая, и она постепенно начала успокаиваться. На журнальном столике лежал наготове еще один альбом, тот, в котором Мелани хранила их общие фотографии. Джек рассчитывал, что они просмотрят оба альбома, но по реакции Мелани понял, что она пока не готова к большему. Ей еще рано узнавать об их сложных, запутанных отношениях. Сейчас ей больше всего нужно время. Она ведь не просто забыла какой-то отрезок своей жизни, она потеряла частицу собственного сердца.

Мелани поняла, что больше не плачет. Она все еще сидела, спрятав лицо на груди Джека. Его рубашка намокла от ее слез, а у нее затекла спина. Мелани подняла голову и посмотрела ему в лицо. Джек ничего не сказал, но вид у него был обеспокоенный. Мелани выпрямилась.

– Я уже в порядке. А вот тебе, пожалуй, придется переодеться.

– Угу.

Джек поцеловал ее в лоб и, перехватив недовольный взгляд Мелани, рассмеялся.

– Извини, я забыл.

– Вот именно. – Она встала. – Я на минутку, мне нужно в ванную.

В ванной Мелани ополоснула лицо холодной водой, причесалась и припудрила покрасневший нос.

– Ну что, надеюсь, теперь я выгляжу лучше? – спросила она, вернувшись в библиотеку.

Джек с сомнением покачал головой.

– Ну не знаю, истеричная девственница мне даже понравилась.

– Девственница? – Мелани вдруг совсем некстати подумала, что Джек очень хорошо сложен, при высоком росте у него широкие плечи и невероятно длинные ноги. – Вообще-то я перестала быть девственницей с тех пор, как ты об этом позаботился.

Их первую ночь она помнила даже сейчас, несмотря на провалы в памяти. Тогда она не предупредила Джека, что у нее никогда не было мужчины, а он понятия не имел, что ей всего семнадцать, что она только окончила школу и тем более что она – дочь богатого землевладельца. Мелани вообще ничего ему не рассказывала, а он не задавал вопросов. Это была самая восхитительная ночь в ее жизни.

– Для меня ты всегда будешь девственницей, моей девственницей.

Джек улыбнулся своей неповторимой улыбкой, теплой и невероятно интимной. У Мелани не осталось сомнений, что он тоже помнит их первую ночь.

– Ты что же, коллекционируешь девственниц?

– Нет, мне нужна только одна – ты.

Джек посмотрел ей в глаза и удерживал ее взгляд так долго, что Мелани бросило в жар. Он отвел глаза от ее лица и окинул взглядом ее всю – Мелани ощущала его взгляд, как прикосновение. Везде, куда он смотрел, она начинала чувствовать покалывание на коже. Мелани была уверена, что Джек догадывается о ее ощущениях. Он знает, что она вся горит от желания. Когда они в последний раз занимались любовью?

– Скажи, сколько времени прошло с тех пор, как мы… – Мелани вдруг стало трудно говорить, в горле пересохло, сердце забилось часто-часто. Она облизнула пересохшие губы. – В последний раз занимались сексом?

Джека поразило, что она сказала «занимались сексом». Сексом они никогда не занимались, они занимались любовью.

Когда Мелани увидела появившееся на лице Джека выражение, у нее запылали щеки. Она вдруг почувствовала себя обнаженной, незащищенной. Не понимая в чем дело, она лишь смутно почувствовала, что между ними что-то изменилось, изменился Джек. Или она?

– Довольно давно, – ответил Джек ровным голосом.

Однако Мелани не сомневалась, что его спокойствие напускное, об этом можно было догадаться хотя бы по блеску глаз, в которых словно плясали язычки пламени. Все это было ей смутно знакомо, но не совсем понятно. Как будто Джек хотел быть ее мужчиной, но по какой-то причине перестал им быть.

Что все это значит?

Если что-то плохое, решила Мелани, то я не стану докапываться до истины, спокойнее не знать и провести хотя бы один счастливый день с Джеком, прежде чем правда откроется. Может, Джек полюбил другую?

Затянувшееся молчание нарушил хрипловатый голос Джека:

– Я не хочу, чтобы ты грустила, когда я рядом.

Мелани подошла к нему вплотную и положила руки на его плоский живот, потом медленно передвинула ладони выше, к груди.

– Тогда пообещай, что всегда будешь рядом.

Джек взял ее голову в ладони и всмотрелся в лицо так, словно смотрел на нечто бесконечно дорогое, но хрупкое, словно боялся, что Мелани может исчезнуть, как прекрасный мираж.

– Я останусь с тобой до тех пор, пока ты сама не попросишь меня уйти.

– Я никогда не попрошу.

На скулах Джека заиграли желваки.

– Никогда – это очень долго.

Мелани накрыла его руки своими, крепче прижимая их к своим щекам.

– Меня время не пугает, я не боюсь жизни. Чего я действительно боюсь, так это того, что мы расстанемся.

Джек затаил дыхание, не смея вздохнуть, но это не помогло. Тогда он, наоборот, вдохнул поглубже, но не помогло и это. Он знал, что не имеет права оставаться с Мелани и должен сказать правду, однако никакие силы не могли заставить его уйти. Скажи ей правду, скажи, что она была твоей женой и ушла от тебя, скажи сам, пока она снова не разбила твое сердце, требовал разум. Скажи, чтобы навсегда покончить с этой болью.

Но Мелани смотрела на него с искренней любовью, в ее глазах теплились надежда и вера. Она верила в него, верила в них обоих. И Джек не смог разрушить эту веру жестокой реальностью. Понимая, что не должен и не имеет права это делать, он припал к губам Мелани.

Всего один поцелуй. Я люблю тебя, звучало у него в голове. Он раздвинул губами губы Мелани, проник языком в ее рот, вобрал в себя ее дыхание. Я люблю тебя. Я люблю все, что у нас было.

Неожиданный звук заставил Джека резко отпрянуть. Дверь библиотеки открылась, на пороге стояла Синтия с подносом в руках.

– Я принесла ланч для мисс Мелани.

– Поставьте на стол, – буркнул Джек, отходя от Мелани.

– Сэр, если позволите, я принесу ланч и для вас.

– Спасибо, не нужно.

– Но, сэр, вы весь день ничего не ели, вам нужно подкрепиться…

– Спасибо, я не голоден! – отрезал Джек с раздражением и быстро вышел из комнаты.

В эту минуту он ненавидел и презирал себя. Он собирался оживить память Мелани, рассматривая вместе с ней фотографии, а закончил тем, что воспользовался ее амнезией и стал ее целовать. Если бы он действительно любил Мелани так, как она того заслуживает, он бы выложил ей все, а не запутывал ее еще сильнее.

Следующие два часа Джек провел в кабинете, сделал несколько деловых звонков, посмотрел по телевизору выпуск финансовых новостей, это помогало ему не думать о Мелани и не сожалеть о том, что они потеряли. Мелани сама напомнила о себе. Под вечер она заглянула в дверь кабинета и заговорщицки прошептала:

– Ты можешь выходить, драконша ушла, точнее уехала, так что нам больше никто не угрожает.

– Драконша? – удивился Джек. – Это ты о Синтии? А по-моему, она безобидна, как комнатная собачка.

Мелани недовольно поморщилась.

– Тебе так кажется, потому что она смотрела на тебя собачьими глазами и ловила каждое твое слово. Не желаете ланч, сэр? – передразнила она Синтию. – Вы не устали, сэр? Может быть, приляжете? Позвольте вас раздеть и уложить в постельку… и лечь рядом с вами…

Не зная, смеяться или злиться, Джек встал из-за письменного стола, подошел к Мелани и приложил палец к ее губам.

– Да ты ревнуешь!

Мелани лизнула его палец кончиком языка. Джек вздрогнул. Мелани снова лизнула. Ее язык был теплым и влажным, ощущать его прикосновение к коже было невероятно приятно и возбуждающе, но Джек знал, что не должен это допускать. Вдруг Мелани куснула его за палец, и Джек отдернул руку.

– Это еще что такое?

– Я вовсе не ревную, просто говорю, что видела и слышала.

Джек осмотрел свой палец, на котором остались отметины от зубов Мелани.

– Да ты хищница! Прямо пантера!

– Я знаю. – Мелани по-кошачьи потерлась об него. – Выведи меня на прогулку.

Как только они вышли из дома в патио, Мелани подставила лицо лучам заходящего солнца, закрыла глаза и блаженно вздохнула.

– Как же хорошо! Нам надо почаще гулять.