Однако она все же спросила про пакет. Миссис Давдейл не знала, что Евгения видела, как маркиз передавал его, поэтому выглядела слегка смущенной. Прежде чем ответить, она деланно отвлеклась на какую-то ниточку на манжете.

— Маркиз привез мне лекарственный сбор от головной боли.

Евгения не успела задать следующий вопрос, как мать продолжила: кстати, маркиз также порекомендовал модистку в торговом центре на Берлингтон, некую мадам Лефейн. Многие из его знакомых дам шили платья у нее.

Как и предполагала мать, эта информация отвлекла 17.вгению. Она с готовностью спросила, когда они смогут поехать к портнихе. Миссис Давдейл ответила, что им ничего не мешает отправиться тотчас.

Евгения поспешила надеть шляпу и пальто.

В мастерской мадам Лефейн были и шелк, и шелковая кисея, и тафта, и креп, и кружева, и атлас и атласная парча всевозможных цветов и оттенков. Евгения смотрела на все это великолепное разнообразие широко распахнутыми глазами.

Как же здесь выбрать?! Девушке и дня не хватило бы нее пересмотреть, не заприметь она сразу рулон розового атласа. Именно этот цвет она представляла себе, когда воображала, как будет танцевать с Грэгором.

Мадам Лефейн тоже согласилась, что розовый — отличный выбор. Она показала Евгении фасон, который, по ее мнению, больше всего ей пойдет, и «ошень модный».

Миссис Давдейл выбрала темный лилово-синий шелк.

Они показали ей бальные туфли, и мадам Лефейн пообещала выкрасить их так, чтобы они подходили к платьям.

Миссис Давдейл сообщила, что весьма довольна покупками. Евгения старалась выглядеть равнодушной, но на самом деле была крайне взволнована. В первый раз, с тех пор как она была еще ребенком и жила в «Парагоне», она могла тратить время и деньги на наряды.

Если она очарует Грэгора, ее усилия окажутся не напрасными.

Настал день последней примерки. Мадам Лефейн суетилась вокруг Евгении, поправляя то здесь, то там. Наконец она отступила на шаг.

— Вуаля!

Евгения во все глаза уставилась на свое отражение в зеркале. Неужели эта... принцесса — она сама? Миссис Давдейл всплеснула руками.

— Превосходно! Ты должна пойти и показаться тетушке Клорис.

— О да! — согласилась Евгения. — Тем более что все это — благодаря ей!

— Благодаря ей? — Мать схватила ее за руку.

— Разве это не она согласилась заплатить за наряды?

Мать заколебалась.

— Конечно. Но ты не должна упоминать об этом. Она хочет, чтобы это был... анонимный подарок. Поэтому, пожалуйста, не стоит ее благодарить.

Евгения была удивлена, однако кивнула в знак согласия.

— Хорошо. Если она так хочет, я ничего не скажу.

Была суббота. Поднимаясь по ступеням в комнату тетушки, Евгения в первый раз была рада, что Грэгора там нет. Она не хотела испортить впечатление, когда он впервые увидит ее на балу у леди Бескомб.

Тетя Клорис, казалось, была тронута, увидев, как прелестно выглядит ее племянница. Она быстро подошла к туалетному столику и достала нитку розоватого жемчуга.

— Ты должна надеть вот это. Жемчуг очень хорошо будет смотреться с твоим платьем.

— О, благодарю вас, тетя Клорис, они просто прекрасны!

Наконец настал вечер бала. В семь часов прибыла карета с гербом Бакбери на дверце. Тетя Клорис и Бриджит из окна наблюдали, как лакей открыл дверцу и помог Евгении и ее матери сесть в карету.

Как только миссис Давдейл устроилась на плюшевом диванчике, она тотчас открыла окно, чтобы

посмотреть, обращают ли прохожие внимание на то, в каком роскошном экипаже они едут.

— Ну почему никто не гуляет, чтобы увидеть нас?! — простонала она. Потом подумала и обратилась к кучеру:

— Дружок, ты не мог бы проехать по площади Кавендиш? И остановиться у дома номер 32?

— Зачем тебе это, мама? — прошептала Евгения.

— Леди Грэнтон не едет на бал, — ответила мать. — Ей нездоровится. Я хочу, чтобы она увидела нас в наших нарядах.

Евгения лишь покачала головой и откинулась на мягкую спинку сиденья.

Кучер стал разворачиваться на перекрестке, чтобы выехать на площадь Кавендиш. Миссис Давдейл высунулась из окна и стала давать ему указания.

— Круче разворачивай лошадей. И езжай вон на ту улицу, слева.

Вдруг послышались предупреждающие крики. Лошади встали на дыбы, заскрипели дышла, карета зашаталась и накренилась.

Евгения в ужасе вскочила, когда дверца, из окна которой высунулась мать, внезапно распахнулась, и миссис Давдейл с криком вывалилась наружу и исчезла в темноте. Послышался глухой удар, и крик оборвался. Евгения, вся дрожа, выпрыгнула из кареты.

— Мама! Мама!

Ответа не было.

Миссис Давдейл лежала неподвижно, широкие юбки ее лилового платья разметались по мостовой. Ноги В атласных туфельках были неестественно согнуты. А высоко над ее головой, как одинокий светлячок, плясал язычок огня в газовом фонаре.

- Язнала, что этот бал не кончится для вас добром, — пробормотала тетя Клорис.

Евгения содрогнулась. Она не отрываясь смотрела на лампу на столике позади тетушки Клорис. Фитиль был прикручен, и пламя едва мерцало. Мерцало. Трепетало. Как газовый фонарь на улице, когда ее мать лежала на булыжной мостовой.

Евгения закрыла лицо руками. Это все по ее вине! Если бы она не хотела танцевать с Грэгором, если бы не меняла своего решения не ехать на бал — они с матерью никогда не сели бы в эту карету. Ее мать была бы жива и здорова и не лежала бы сейчас без сознания там, наверху, в своей спальне.

Люди, собравшиеся вокруг них после несчастного случая, готовы были помочь. Кучер, лакей и еще какой-то мужчина перенесли миссис Давдейл обратно в карету. Экипаж не сильно пострадал, и они смогли доехать до дома на Крейвен-Хилл. Кучер уехал сообщить маркизу о случившемся. Бриджит послали за доктором.

Доктор Парфитт уже полчаса находился при миссис Давдейл. Евгения слышала его шаги в комнате над ними. Тетя Клорис подняла глаза к потолку.

— У этого доктора тяжелая походка, — проворчала она. — Не удивлюсь, если и гонорар у него неподъемный.

Евгения опустила голову. Повисла тишина, которую нарушали только треск поленьев в камине и шаги доктора наверху. Возле дома послышался звук подъезжающего экипажа, но ни Евгения, ни тетя Клорис не шелохнулись. Только когда прозвенел дверной колокольчик, они подняли головы.

— Посетитель? В такое время?! — нахмурилась тетя Клорис.

В коридоре послышались легкие шаги Бриджит. Открылась входная дверь, донесся приглушенный разговор, потом шаги к двери в гостиную.

— Маркиз Бакбери,— торжественно объявила Бриджит.

Евгения растерянно встала, когда маркиз вошел в комнату, на ходу снимая перчатки. На его волосах и воротнике темного плаща блестели капли дождя.

— Вы... уехали с бала еще до его начала, милорд?! — пробормотала Евгения.

— Неужели вы думаете, что я мог просто танцевать после того, как услышал эту ужасную новость? — Маркиз удивленно покачал головой, потом обратился к тете Клорис: — Мадам, я позволил себе смелость, приказав расстелить солому на улице возле вашего дома, чтобы стук колес проезжающих мимо экипажей не беспокоил больную.

— Как великодушно с вашей стороны подумать об этом, милорд! — Тетя повернулась к Бриджит, которая стояла у двери, глазея на маркиза. — Бриджит, возьми плащ гостя и просуши его. А потом, будь любезна, приготовь нам чай.

Евгения тем временем подвинула стул поближе к огню, чтобы маркиз сел.

— Доктор сейчас у миссис Давдейл? — спросил маркиз.

— Уже целых полчаса, — ответила тетя Клорис. — Мы ждем его прогноза с большим волнением, как вы понимаете. Моя племянница была холодной, как восковая фигура, когда ее внесли в дом. С тех пор она не открывала глаз и не произнесла ни звука.

Маркиз озабоченно слушал. Потом повернулся к Евгении.

— Вы сами никак не пострадали, мисс Давдейл?

— Нет-нет, — голос Евгении задрожал, — но мама... бедная мама! — Она отвернулась, стараясь сдержать рыдания. Так что только тетя Клорис заметила выражение облегчения на лице маркиза, когда он услышал, что с Евгенией все в порядке. Он смотрел на низко опущенную голову девушки, потом подошел и осторожно положил руку на ее плечо. — Мисс Давдейл, все, что можно сделать для вашей матушки, будет сделано, — твердо произнес он.