Желая как можно скорее сообщить эту новость матери, Евгения закрыла дверь ключом, который дал ей маркиз. Он пошел отвязывать лошадей, но у Евгении был свой план.

—Я поеду на Баде, — объявила она.

— Позвольте мне оседлать его для вас, — предложил маркиз, собираясь снять седло с лошади, на которой Евгения приехала из поместья.

— Нет, я поеду без седла, — весело воскликнула девушка. — В детстве я всегда так ездила.

Прежде чем маркиз успел ответить, Евгения схватила Бада за холку и уселась на его белую спину. Последние полмили она пустила пони галопом, оставив изумленного маркиза далеко позади.

Евгения ворвалась в гостиную, где сидели тетя Клорис и миссис Давдейл. Щеки ее горели, глаза сверкали — обе дамы тут же решили, что маркиз сделал ей предложение.

— У тебя какие-то хорошие новости! — воскликнула миссис Давдейл, всплеснув руками.

— Да, мама! — Евгения в восторге закружилась по комнате. — Ты не поверишь тому, что произошло!

— Думаю, я смогу догадаться. Ты станешь хозяйкой Бакбери?

На какое-то мгновение лицо девушки омрачилось. Почему мама постоянно возвращается к этому вопросу?

— Нет, — коротко бросила она. — Но я стала хозяйкой «Парагона»!

Миссис Давдейл и тетя Клорис потрясенно переглянулись.

— «Парагона»? — переспросили они.

— Да! — Евгения с триумфом посмотрела на них. — Маркиз восстановил его. Дом теперь выглядит точно гак, как в то время, когда мы там жили, мама. Маркиз подписал документы о моем полноправном владении. Смотри, вот ключ!

Прижав руки к щекам, миссис Давдейл смотрела на ключ, лежащий на ладони дочери. Может, маркиз и не сделал пока предложения, как она ожидала, но этот маленький желтый ключик вселил в нее новую надежду. Очевидно, маркиз хочет, чтобы Евгения оставалась рядом с ним.

Тетя Клорис почему-то не обрадовалась такому повороту событий.

— Маркиз мог бы проявить любезность и посоветоваться со мной, — проворчала она. — Разве я не потратила время и деньги на содержание вас с матерью последние несколько лет? А теперь у меня отнимают главную опору в старости!

Евгения подбежала к тетке, упала перед ней на колени.

— Тетя Клорис, вы же знаете, что мы будем только рады, если вы согласитесь жить с нами в «Парагоне».

— Значит, ты уже решила жить здесь? — спросила тетка, пристально глядя на племянницу. — Ты уже не вернешься в Лондон?

Евгения откинулась на пятки и потупилась.

— Думаю, я могу вернуться... на какое-то время, - сказала она тихо. — Я имею в виду, что мне необходимо будет забрать кое-какие свои вещи.

Тетя Клорис коснулась темы, которая теперь, когда судьба девушки столь круто изменилась, очень тревожила Евгению. Если она поселится в «Парагоне», как она сможет увидеться с Грэгором?

Миссис Давдейл неправильно истолковала замешательство дочери.

— Евгения, дорогая, тебе нет нужды ехать в Лондон, если ты не хочешь, — успокаивающе проговорила мать. — Я могу отвезти тетю Клорис домой, упаковать твои вещи и привезти их сюда. Я уверена, что маркиз возьмет тебя под свою опеку на время моего отсутствия.

— Спасибо, мама, но в этом нет нужды, — сказала она твердо. — Я сама поеду в Лондон, чтобы забрать свои вещи.

Глядя на них, тетя Клорис задумчиво проговорила:

— Вы обе, очевидно, не осознаете всех сложностей этой... новой жизни. У вас теперь есть собственная крыша над головой, но как вы будете оплачивать ее содержание? Чем вы будете рассчитываться с мясником, пекарем, свечником?

— О, тетя Клорис, — мечтательно пробормотала миссис Давдейл, — вы же понимаете, что помимо «Парагона» у маркиза есть и другие планы по поводу моей дочерни меня.

— Тебе остается только надеяться на это, — фыркнула тетя Клорис.

Вопрос о том, на что будут жить Евгения и ее мать в «Парагоне», не имея денег, разрешился уже на следующий день. Маркиз сообщил миссис Давдейл, что и память о ее покойном супруге, его близком друге мистере Давдейле, ей будет ежегодно выделяться сумма в двести пятьдесят фунтов.

Миссис Давдейл принесла эту новость Евгении. Та сидела и составляла список необходимых для проживания в «Парагоне» вещей, которые нужно привезти из Лондона.

— Мы теперь вдвойне, втройне обязаны маркизу, — проникновенно говорила мать, — и мы обязаны исполнять любое его желание.

Евгения подняла голову от записной книжки.

— И если он попросит, мы тут же бросимся в фонтан, да, мама?

Миссис Давдейл была шокирована.

— Что за ерунда?! Он никогда ничего подобного не попросит! Я только имела в виду, что...

Евгения закрыла записную книжку и встала.

— Ты только имела в виду, что я должна быть очень учтива к нашему благодетелю. Я буду очень учтива и вежлива с ним. Но я не стану поощрять его ухаживания, мама.

— Упрямый ребенок, — пробормотала мать себе под нос, когда Евгения вышла из комнаты, — невероятно упрямый ребенок!

Хотя миссис Давдейл была в восторге оттого, что вдруг у нее появился собственный дом и доход, прошло несколько дней, прежде чем она смогла распроститься с роскошью особняка Бакбери и обосноваться в своем новом жилище.

Когда этот день все же настал, сундуки с ее вещами, вещами Евгении, тети Клорис и Бриджит были отправлены в коттедж на повозке, запряженной быками.

Четыре дамы ехали в карете, а маркиз следовал рядом верхом на своей лошади. Он вызвался самостоятельно проследить за тем, как разгрузят повозку.

Этим утром «Парагон» выглядел очаровательно. Из труб поднимался дымок, в открытых окнах трепетали занавески, под карнизом ворковали голуби. Из кухни доносился аромат сдобы. Там временно управлялась повариха из Бакбери.

Когда все сундуки и предметы мебели были распакованы и расставлены по местам, повариха подала в гостиной чай с печеньем.

Миссис Давдейл с восхищением посматривала на маркиза.

— Вы все предусмотрели, милорд! Я сомневаюсь, что во всем Ратлэнде найдутся другие дамы, о которых заботились бы столь же внимательно.

Маркиз поклонился, на его губах играла улыбка. Евгению раздражало, с какой настойчивостью маркиз проявлял свое внимание и заботу. На фоне его благородства она со своим равнодушием могла показаться стороннему наблюдателю упрямой и капризной барышней.

Спустя всего несколько дней, проведенных в «Парагоне», дочери и матери уже казалось, что они никогда не уезжали из него. Даже тетя Клорис чувствовала себя здесь как дома. И только Бриджит никак не могла смириться и восприняла переезд как изгнание из богатого особняка.

Хотя Евгения по-прежнему была настроена противостоять ухаживаниям маркиза, в душе она не могла не благодарить его тысячу раз на дню за щедрость.

В «Парагоне» она была даже счастливее, чем могла себе представить. Единственный, кого ей здесь не хватало, был Грэгор Бродоски.

Девушка жаждала новостей от него, хотела знать больше о его характере, привычках, поведении и все это могла рассказать ей только Бриджит. Евгения пользовалась для этого любым предлогом — помогала разбирать и сортировать постельное белье, готовить обед, чтобы только услышать любые истории о Грэгоре и его путешествиях. Девушка удивлялась, что Бриджит столько о нем знает.

— Однажды он убил дикого кабана в поместье своего дяди, — поведала ей служанка.

— Кабана?! — ахнула Евгения.

— Да, мисс. Голыми руками. Он задушил его. Этот Грэгор — он ужасно сильный!

Евгения еле заметно вздохнула.

— Он служил в русской армии, — продолжала Бриджит, — и... убил человека на дуэли. Он чуть не женился на графине. Она была очень богата, но... — Бриджит хитро глянула на Евгению из-под темных бровей.

— Ну? — подтолкнула ее Евгения.

— Он не любил ее. Он сказал: «Что такое деньги без любви, Бриджит!»

—Ну конечно, —серьезно кивнула Евгения. Но сердце ее едва не выпрыгивало из груди.

Грэгор такой же, как она! Точно такой же!

Все эти истории создали в воображении Евгении образ настоящего романтического героя, обладающего нечеловеческой силой, чувства которого, пробудившись, могут захлестнуть и закружить в упоительном вихре безумной любовной страсти.