— Хорошая работа, Алекс, — крикнула она.

— Спасибо.

Он наблюдал, как девушка двигалась по кухне, и подумал, как сильно изменилась атмосфера в пещере с присутствием Кары. И как абсолютно иначе он себя чувствовал. Видимо, она права. Может, он зря волнуется. Он уже давал ей свою кровь, но никаких негативных последствий не было. Алекс уставился на молоток в руке, стараясь подавить всплеск надежды, когда он представил совместную жизнь с Карой. А потом, не в состоянии справиться с нахлынувшими чувствами, мужчина нарисовал образ Кары, держащей на руках его ребенка. О, подарить ей сына, снова держать на руках собственного ребенка…

АнТарес…Он крепко сжал молоток, пока не побелели костяшки пальцев. После его ареста Совет запретил ему видеться с дочерью. Алекс умолял их пересмотреть решение, позволить хотя бы попрощаться с ней, но его просьбу так и не удовлетворили. Единственная уступка Совета заключалась в том, что его родителям разрешили привести АнТарес к стыковочной платформе утром того дня, когда его корабль должен был улетать.

Он прикрыл глаза, вспоминая день, когда видел дочь последний раз — ее кристально чистые серые глаза, наполненные слезами. Девочка тянулась к нему своими ручонками, умоляя не бросать ее. Ее плач преследовал Алекса, пока он заходил на корабль. Он так хотел вернуться, объяснить, почему его изгнали, почему он больше никогда ее не увидит. В отчаянии Алекс повернул голову к Главному советнику, призывая ДаТру к пониманию, умоляя позволить в последний раз обнять дочь и сказать, как сильно любит ее, но ДаТра был непоколебим. На борту космического корабля Алекс не отрываясь смотрел на лицо дочери в иллюминатор, пока его не закрыли, а АнТарес навсегда потерялась из виду.

Алекс забил в стол последний гвоздь. Спустя все эти годы мысль о дочери по-прежнему причиняла невероятную боль. АнТарес, прости меня…

— Алекс?

Он поднял глаза на уставившуюся на него Кару.

— Извини, ты что-то говорила?

— Я спросила, не хочешь ли ты кофе или, может, воды.

— Нет, спасибо.

— Все хорошо?

— Да.

Девушка с сомнением наклонила голову набок.

— Ты не обязан рассказывать мне, если не хочешь, — тихо сказала она. — Но ты и не должен мне врать.

— Извини, Кара. Я думал о дочери.

Она кивнула, не зная, что сказать.

Алекс занес стол на кухню и поставил стулья по обе стороны.

— Ты посидишь со мной? — Спросила Кара. Она поставила тарелку и чашку кофе на стол и присела.

Кивнув, мужчина сел напротив.

— Чем мы сегодня займемся? — Поинтересовалась Кара.

— Не знаю. Боюсь, здесь особо и нечем заняться. — Он осмотрел пустой книжный шкаф. Даже читать уже было нечего.

Кара посмотрела на него поверх чашки.

— У меня есть идея.

Алекс выжидающе взглянул на девушку, но увидев, как зарделись ее щеки, понял, что у той на уме.

— Кара…

Девушка посмотрела на него невинным взглядом.

— Мы не можем выходить на улицу, пока не сядет солнце, — обольстительно улыбнулась Кара. — Следовательно, мы не можем пойти поплавать или прогуляться. — Она пожала плечами. — Мы не можем просто сидеть здесь и читать, потому что ты спалил все книги. Итак, ты можешь придумать более подходящий способ провести этот день?

— Нет.

— Хорошо, — отодвинувшись от стола, она встала и взяла его за руку.

Его сердце застучало быстрее, тело заполнило предвкушение и желание, и мужчина позволил ей отвести себя в спальню. Он покорно стоял, в его венах закипела кровь, а в висках застучало, когда Кара начала его раздевать.

Он потянулся к ней, но девушка оттолкнула руку.

— Не сейчас, — прошептала она, и он просто стоял, дрожа от ожидания, пока ее руки исследовали его тело, губы касались обнаженной груди и спускались вниз.

Он зарычал, когда желание обнять ее стало невыносимым.

— Моя очередь, — прохрипел Алекс и неторопливо принялся раздевать Кару, его руки возбуждающе скользили по ее телу, пока она сама не задрожала от возбуждения.

Подняв Кару на руки, Алекс отнес ее на кровать. Он почувствовал взгляд на своей спине, когда надевал презерватив, а через секунду Кара была уже в его объятиях, шептала его имя, умоляла обнять ее, любить ее и никогда не отпускать.

Эти желания Алексу было легко удовлетворить — ведь он хотел того же.

Весь вечер они провели в постели — спали, занимались любовью снова и снова, пока не наступили сумерки.

Позже, после неторопливо принятой ванны в горячем источнике, они отправились на прогулку по лесу.

— Алекс, как думаешь, Баррет уже успокоился?

— Сомневаюсь.

— Мне надо позвонить домой.

— Знаю, но еще слишком рано. Может, через пару недель.

Кара кивнула. Несмотря на свое сильное желание позвонить домой, сообщить Нане и Гейл, где она, убедиться, что у них все в порядке, Кара понимала, что Алекс был прав.

Той ночью они спустились с горы и дали залог за новый черный кожаный диван и подходящее к нему кресло для гостиной. Завтра Кара планировала арендовать грузовик, чтобы поднять их к пещере.

Выйдя из мебельного салона, они прошлись по книжному магазину, покупая все, что их интересовало, пока не набралось достаточно книг, чтобы заполнить опустевший шкаф. Они также приобрели стереомагнитофон, а потом потратили еще пару часов, выбирая к нему кассеты.

Последней их остановкой был продовольственный магазин, где они купили хлеб и молоко, разнообразные консервы, немного свежих фруктов и овощей. Бровь Алекс поползла вверх, когда он увидел, как Кара закинула дюжину коробок конфет в корзину.

— Сладенькое для сладенькой? — Проурчал он.

— Просто дай мне мою шоколадку, и никто не пострадает, — задорно отпарировала она.

Время летело стремительно — дни превращались в недели, а недели в месяц.

Но несмотря ни на что, Кара никогда прежде не была так счастлива. Она оставила опасения о будущем позади, побуждая себя просто наслаждаться временем, проведенным с Алексом. Она быстро приспособилась к его образу жизни. Они бодрствовали до поздней ночи, а ложились спать под утро.

Иногда проводили вечера за чтением. Алекс был весьма увлечен книгами, причем его пристрастия сильно отличались. Один день он мог читать Шекспира, а на следующий взяться за последний роман Тома Клэнси [3]. Так же Алекс любил историю средних веков и философию. Бывало, они играли в карты. Покер, канастра, пинокль, кункен, — он был хорош в любой из игр. А еще, благодаря Алексу, Кара освоила шахматы.

А когда на девушку накатывала тоска, он рассказывал ей о жизни на ЭрАдоне, о своих родителях и дочери. Алекс редко упоминал о жене. Жизнь на ЭрАдоне казалась очень похожей на земную, но только более мирной. Кара пыталась представить города без преступлений и мусора, прогулки по улицам Нью-Йорка и Лос-Анжелеса по ночам в одиночестве и без страха.

По вечерам они часто долго бродили по лесу. И этот вечер не был исключением. Кара с детства любила ночи. В них была какая-то особенная красота, незаметная при солнечном свете, и звуки, которые были не различимы днем. Она слышала, как ветер напевает песню любви соснам, улавливала шорохи ночных созданий, выбирающихся из укрытия после заката. Кара увидела сову, выслеживающую свою жертву, и крадущуюся по лесу лань. По спине у девушки пробежал холодок, когда раздалось печальное завывание койота.

Иногда она удивлялась тому, что была безумно счастлива жить в пещере на самом верху горы и вдали от мира, который она знала.

Кара взглянула на идущего рядом Алекса и поняла, что готова провести всю жизнь здесь, в этом месте, и с этим мужчиной.

Она не удивилась, когда их прогулка завершилась у горячего источника. Это стало для них особенным местом, волшебным.

Возбуждение накрыло девушку горячей волной, когда Алекс поманил ее к себе. Она страстно желала его ласк и поцелуев. Больше не стесняясь, она касалась его крепкого тела, тела, которое уже знала так же хорошо, как и свое собственное. Кара начала медленно раздевать его, стремясь продлить удовольствие. Она обожала ласкать Алекса, наблюдая, как его глаза распаляются от желания, пока она снимает его рубашку, проводит пальцами по груди и спине, медленно и волнующе скользит ладонями по уникальному узору на его коже.