— Черт побери, принцесса, извини меня! — буркнул он. — Я здесь две недели, но больше не вынесу такой жизни.

Он выругался, чувствуя себя редкостным негодяем.

— Ты так совершенна, а я из совсем другого мира.

— Прекрати! — она все-таки вырвалась из его рук. — Ты считаешь, что не вынесешь такой жизни? А я все время заставляю себя такую жизнь терпеть! Я училась в интернатах, престижных университетах, изучала предметы, знание которых, как мне казалось, никогда мне не понадобится. Мне не позволяли плакать на похоронах собственной матери, а ведь я была семилетним ребенком! Мне запретили плакать на похоронах отца и брата, ибо повсюду были представители СМИ. Мне нельзя ругаться и повышать голос, говорить что-то не к месту. Сейчас я наследная принцесса — и работаю по четырнадцать-шестнадцать часов в сутки. Я должна всегда отлично выглядеть, хотя иногда приходится спать всего четыре часа. Чарли, мне тоже не нравится такая жизнь!

Чарли вздрогнул, увидев, как по ее лицу потекли слезы.

— Но если я не буду делать эту работу, кто появится на моем месте? Ты можешь винить меня за то, что я понадеялась, будто ты разделишь со мной обязанности по управлению страной. Но сейчас ты зашел слишком далеко в своих сомнениях, и я ненавижу тебя за это!

Чарли был ошеломлен ее откровениями. Он считал Жасмин неким гармоническим совершенством, а на самом деле она тяготилась жизнью во дворце. И все же Чарли продолжал восхищаться ею. Ведь теперь он знал, что она не просто рафинированная принцесса, но и умеющий чувствовать и сопереживать человек.

Вот только ответить ей Чарли было нечего.

— Слава богу, она подвержена обычным человеческим страстям, — пробормотал он.

Она посмотрела на него так, будто он свихнулся:

— Это все, что ты можешь сказать? Ты разве не слышал — я ненавижу тебя?!

— Я хочу высушить твои слезы поцелуями, — выпалил он и от смущения закрыл глаза. — Извини, я не знаю, что сказать. Могу только поблагодарить тебя за то, что доверила мне свои секреты, мой цветочек.

— Я не ваш цветочек, мистер Коста. Я вам не принадлежу.

Ее слова прозвучали холодно и отстраненно. Открыв глаза, Чарли увидел, что она отворила дверь, чтобы выйти из кухни.

— Жасмин!

Она обернулась. Внезапно Чарли произнес первое, что пришло ему на ум, — он отчаянно пытался остановить ее:

— Я не хочу, чтобы ты разочаровывалась во мне. Мне предстоит принять очень трудное решение. Но я не могу остаться в этой стране только из-за того, что меня влечет к тебе.

— Дело не во мне, Чарли, — она пристально посмотрела в его глаза. — Ты перестал верить в себя. Я подозреваю, что это произошло тогда, когда заболела Лия.

Чарли был ошеломлен. Откуда она узнала, что его не было рядом с Лией, когда та нуждалась в нем больше всего?

Ее слова будто парализовали его.

— Я не разочаруюсь в тебе, Чарли, потому что верю в тебя. Я знаю, что у тебя получится все, к чему ты отнесешься с душой. Убеждена, что ты справишься. Если ты уедешь, я буду знать, что Хелления потеряла лучшего из возможных королей.

Произнеся это, Жасмин вышла из кухни. Но ее страстное признание в том, что она всецело верит в Чарли, витало в воздухе.

Жасмин знала все самые отвратительные недостатки Чарли, но по-прежнему верила в него.

Выскочив из кухни, Чарли поймал Жасмин на лестнице.

— Все не так, — резко сказал он, ненавидя себя и ее за то, что должен сейчас сделать признание, которого страшился одиннадцать лет. Он никогда не делился этим ни с дедулей, ни с Юлией. Чарли не говорил об этом даже Тоби в те вечера, когда они напивались.

Взгляд Жасмин по непонятной для Чарли причине смягчился.

— Объясни мне, Чарли, почему ты так уверен, что разочаруешь меня и моих подданных.

— Ты считаешь, что я такой образцовый человек, потому что спас при пожаре ребенка…

— Ты спас еще пятьдесят три человека, — тихо сказала она, ее глаза заблестели.

— Да, но я ненавижу себя за то, что заболела Лия! — рявкнул он. — Моя сестра таяла на глазах, отказываясь принимать пищу, а я этого просто не замечал!

— Это произошло через год после гибели твоих родителей? Ты тогда только начинал работать пожарником.

Чарли отмахнулся от ее слов. Они не извиняют его.

— Ты знаешь, как я тогда поступил? Она моя сестра, единственный родной мне человек. Я тогда вообще не знал, что делать. Мое место занял Тоби. Он нянчился с ней день и ночь, постоянно находясь в клинике. Я ненавидел свою сестру за то, что она может умереть и оставить меня одного!

А теперь и Жасмин призналась, что ненавидит его за проявляемый эгоизм. Если она сейчас откажется иметь с ним какие-то дела, то он не станет винить ее за это.

— Теперь ты понимаешь, почему я сказала тебе о своей ненависти, — ее голос звучал настолько нежно, был таким сочувствующим, что Чарли стало тошно.

Он не мог смотреть в ее сторону.

— Возможно, но мы знакомы всего две недели. Если я уеду, ты можешь ненавидеть меня до конца своих дней. Лия — моя сестра, а я ненавидел ее до тех пор, пока она не вышла из клиники!

Чарли не верил в то, что наконец обо всем рассказал.

Долгое время царило молчание, потом Жасмин с пониманием заговорила:

— Разве Лию ты ненавидел, Чарли? Тебя обуревал страх оттого, что твоя красивая, умная, милая сестра умрет и оставит тебя одного в этом мире. Тогда тебе было восемнадцать лет, и ты бежал куда глаза глядят. А теперь, встав перед выбором, снова считаешь, что обязан убежать. Твой дедуля однажды также сбежал… Наверное, в тебе говорят его гены. Мужчины в вашем роду не привыкли брать на себя ответственность.

Казалось, что Жасмин открыла потайную дверцу в душе Чарли. Его гнев мгновенно улетучился. Как ей удалось разобраться в хитросплетении его проблем за столь короткое время?

— Ты не все знаешь, — сказал Чарли, решив рассказать все до конца, даже если после этого Жасмин перестанет верить в него. — В ту ночь, когда погибли мои родители, я должен был забрать их с вечеринки. Я пообещал приехать за ними, но в тот вечер у меня было назначено свидание с девушкой, о которой я грезил несколько месяцев. Я отключил телефон, потому что не хотел, чтобы нас отвлекали. Я решил, что если отец будет выпившим, то они доберутся домой на такси.

Чарли умолк и закрыл глаза, не в состоянии продолжать рассказ. Он дрожал при мысли о том, что придется снова возрождать в памяти события прежних лет.

— Чарли…

— Не трогай меня, — он резко открыл глаза, почувствовав касание ее рук. Он недостоин ее прикосновений.

Она опустила руки и тихо произнесла:

— Тогда продолжай:

— Не дождавшись меня, родители в самом деле поехали на такси, и в их машину врезался автомобиль с пьяным водителем за рулем. Они умирали несколько часов, Жасмин. Несколько часов! Мой телефон был выключен, поэтому Тоби, Лия, дедуля и Юлия отправились к ним в больницу без меня. Их смерть доконала моих близких. Юлия заболела и умерла через два года. Дедуля стал похож на тень. А Лия… — он посмотрел на Жасмин, ожидая увидеть в ее взгляде отвращение и ненависть, — перестала есть.

Спустя минуту Жасмин спросила:

— Ты все же приезжал к родителям в больницу?

Он вздохнул и отвернулся:

— Я успел только услышать, как, умирая, отец сказал, что я ни в чем не виноват. Он попросил меня позаботиться о семье. Мама к тому времени уже умерла.

Произнеся это, Чарли больше не смог сдерживать эмоции и разрыдался.

Жасмин обняла его, побуждая присесть на ступени лестницы. Она шептала ему слова утешения, успокаивая, как могла. Жасмин понимала, что все эти годы Чарли спасал жизни других людей, виня себя в смерти самых близких ему родственников. Он одиннадцать лет бежал от всего, что сулило ему постоянство, считая, что не заслуживает ничего хорошего в жизни.

— Так вот почему ты не хотел находиться рядом с Лией в клинике, — наконец прошептала она, целуя его в лоб. — Ты боялся, что навредишь ей. И ты не ненавидел, а слишком любил ее.