Новый Южный Уэльс

— У тебя есть все для того, чтобы стать лучшим ветеринарным хирургом, Дэнни. Твои оценки и результаты практики говорят сами за себя. Ты на голову обогнала остальных однокурсников, — нахваливал ее Джим, крепко пожимая обе руки.

Даниэль Моррисон все еще не могла унять дрожь. На чествовании выпускников ее выделили среди множества студентов как талантливого молодого хирурга.

Дэнни знала, что это самым лучшим образом отразится на ее начинающейся карьере. За учебную практику в городских ветеринарных клиниках Сиднея, где ей было доверено лечение дворняжек и котят, девушка показала многое, на что была способна. Ей выпало поработать и в службе спасения диких животных. К Даниэль Моррисон доставляли порой таких безнадежных зверушек, что трудно было поверить в чудо, которое помогало юному хирургу возвращать их к жизни.

— Малышка Дэнни, я верю в тебя!

Теперь Джим уже обнял ее за талию. Безобидные, дружеские слова легли на ее сердце мучительным вопросом. Никто из мужчин еще не говорил ей таких добрых слов, не обнимал с такой уверенностью.

И дело вовсе не в том, что Дэнни страдала от недостатка мужского внимания. Наоборот, множество парней пытались завладеть ее вниманием. Девушка видела, что не безразлична многим однокурсникам. Но только одному Джиму было подвластно возбудить в ней это чувство сладкой тревоги, пронизанное тысячью сомнений.

Джим Хаскелл смущал ее иначе — не так, как заинтересованные взгляды незнакомых мужчин, откровенное поведение сверстников и бесстыдные намеки записных сердцеедов.

Джим Хаскелл, и Дэнни знала это твердо, ценил в ней друга, был ей предан, готов ради нее на все, при этом ничего не требуя взамен. И хуже всего было сознавать, что те же самые чувства Джим испытывал ко всем своим знакомым девушкам.

Он старательно игнорировал все их недостатки и высоко ценил достоинства. Он относился к ним, как старший заботливый брат. И эта чуткость была такой же неотъемлемой чертой этого молодого человека, как и его несомненная мужская привлекательность.

Что и говорить, Джим Хаскелл был красивым парнем. И именно этот красивый парень без ложного смущения обнимал сейчас свою подругу Даниэль Моррисон, словно и не ведая, что в это мгновение творится в ее душе.

А были ли у Дэнни шансы завоевать его сердце? Вряд ли.

Все знали трогательную историю первой настоящей привязанности Джима Хаскелла. Наблюдали, как он в течение долгих семи лет трепетно любил миниатюрную красавицу Лейлу, лучшую подругу Дэнни. Но в результате Лейла отдала свое сердце странному ковбою, замкнутому и холодному.

И никто не догадывался, как переживал эту потерю сам Джим, потому что его нрав был, как и прежде, легок, взгляд светел, а манеры благодушны…

Джим Хаскелл казался старше своих лет. Он носил традиционную шляпу наездника, залихватски заломленную набок, из-под которой выбивались буйные пряди черных курчавых волос, а в тени полей прятался задорный прищур проницательных глаз.

И вот теперь, соблюдая традиции «отличного парня», Джим намерен был сделать все от него зависящее, чтобы его подруга Даниэль Моррисон заполучила желаемую работу…

На старом пикапе Джима они с рычанием и грохотом припарковались на пыльной дороге. Джим галантно подал спутнице руку, а после панибратски обхватил за талию, когда к ним подошел высокий человек в джинсах и ковбойке, в надвинутой на глаза широкополой шляпе, хмурый, заветренный и суровый. Это и был хозяин престижной ветлечебницы.

Джим смело обратился к нему:

— Добрый день, сэр. Я Джим Хаскелл, друг Дэнни…

Он протянул мужчине руку, другой продолжая поддерживать свою подругу.

Мужчина кивнул и сказал:

— Рон Гилдхолл…

— Приняв Даниэль Моррисон в свой штат, вы не пожалеете, сэр. Она закончила курс в числе лучших по многим дисциплинам. И она неоспоримо лучшая по результатам практики. Дэнни — именно тот кандидат, который вам нужен, сэр, — с самоуверенной улыбкой внушал Джим Хаскелл.

Рона передергивало всякий раз, когда этот дерзкий молодой человек произносил официальное «сэр», казалось, подчеркивая этим не столько уважительное отношение, сколько пропасть лет, разделявшую их.

Дэнни же чувствовала себя словно во сне. Ее не смущала неловкость ситуации. Девушка просто млела, оказавшись между колкими взглядами двух настоящих мужчин, какими, бесспорно, были Рон и Джим. Ей льстил этот негласный поединок мужских самолюбий.

— Я еще не определился, — сухо сказал Рон Гилдхолл. — Но учту ваше мнение, молодой человек.

— Будь у вас две вакансии, я бы не отказалась от второй, поскольку для меня было бы очень полезно поработать с вами, сэр, не разлучаясь при этом с Дэнни. Но поскольку мне уже посчастливилось найти место в клинике неподалеку, то не стану более отрывать вас от дел.

Дэнни хотела что-то добавить, но, подумав, все-таки воздержалась.

Возвращаясь к машине, Джим уверенно заявил ей:

— Теперь, если он и решит принять тебя, то только из-за твоих навыков. Я полагаю, этот Рон понял, что найдется кому постоять за Даниэль Моррисон… в случае чего.

— Спасибо, Джим. Наверное, ты прав, — неуверенно поблагодарила его Дэнни.

— Не стоит благодарности, Малышка Дэнни. Ты всегда можешь рассчитывать на меня.

— Я чувствую себя в долгу перед тобой, — с робкой надеждой произнесла девушка и затаила дыхание в ожидании, что он ей ответит.

Джим улыбнулся, словно прочитав ее мысли, и произнес:

— Я уверен, ты найдешь способ отблагодарить своего друга… Однажды. Когда он будет нуждаться в этом. Но мне бы не хотелось, чтобы ты чувствовала себя моей должницей…

— Ты прав… — поспешила подхватить Дэнни. — Ты прав, Джим. Как насчет… — она вдруг замялась и конфузливо продолжила: — Поужинать вместе?

Джим тяжело вздохнул, крепко обнял подругу и тоном глубокого сожаления произнес:

— Малышка Дэнни, ты же знаешь, что все мое семейство прибыло праздновать. Получение диплома! Они хотят разделить со мной эту радость. Я не могу разочаровывать своих родных. Давай как-нибудь в другой раз, девочка?

Батарст, два года спустя

Джим еще не знал, как сможет смотреть на ее мужа, сознавая, что она никогда не будет принадлежать ему… девушка, которую он любил.

Лейла вышла замуж, родила дочь, успешно закончила обучение и вновь была беременна.

А Джим продолжал любить ее и не позволял себе оспаривать выбор Лейлы. Когда тремя годами раньше Джим впервые встретил Джейка Сазерленда, угрюмого, немногословного, скрытного ковбоя, он понял, что этот мужчина создан для нее и будет ей хорошим мужем.

Кто знал о любви Джима к Лейле, тот только удивлялся его жертвенности. Но любовь Джима не была омрачена ревностью. В тот момент он вообще не задумывался о том, что теряет дорогую для него женщину. Он лишь помог любимому человеку обрести счастье. А именно это Джим всегда считал высшим долгом любви.

Вот только апофеоз его самопожертвования разбился о высокую стену отчаяния. Джим вдруг почувствовал себя болезненно одиноким. И он пустился во все тяжкие. Зная, как легко ему завоевывать женщин, которые ему были безразличны, Джим перестал удерживать себя. Он одаривал их малыми крупицами своего легкомысленного сердца, а они… они преподносили ему себя целиком и чувствовали себя при этом бесконечно счастливыми. Но то были женщины на час, на вечер, на день… Однако находились и другие, которых хотелось привести домой и познакомить с родителями. Милые девочки видели в нем прежде всего заботливого старшего брата. Привязанностью и доверием этих девочек Джим действительно дорожил и не желал разочаровывать, а потому не позволял себе лишнего.

Уходя из дому, он ошарашил своих родных заявлением: